Вооружённое противостояние на Волге в 1918 году, как и в целом по России, возникло в результате внутренней и внешней политики, проводимой ленинским режимом. Надо было очень постараться, чтобы довести лояльный к новой власти Чехословацкий корпус до выступления про­тив неё. В результате 13 июня 1918 года возник первый фронт Гражданской войны – Восточный, или Чехословац­кий (так его называли «красные»), Волжский (а так – их противники).

Чехословацкий кор­пус точно выполнял условия трёхсторон­него соглашения, подписанного 26 марта 1918 года в Пензе представите­лями СНК РСФСР, Чехословацкого национального совета в России и Чехо- словацкого корпуса. Об этом говорят «удостоверения», выданные эшелонам корпуса после сдачи оружия в Пензе в конце марта для свободного проезда до Владивостока.

На восток корпус отправился в 63 составах, по 40 вагонов каждый. Первый эшелон вышел 27 марта и ме­сяц спустя прибыл во Владивосток. К маю 1918 года эшелоны чехословаков растянулись по железной дороге на не­сколько тысяч километров, от Самары и Екатеринбурга до Владивостока. Наи­более крупные группировки корпуса находились в районах Пензы – Сызра­ни – Самары (8 тыс.), Челябинска – Ми­асса (8,8 тыс.), Новониколаевска – ст. Тайга (4,5 тыс.), во Владивостоке (око­ло 14 тыс.), а также в районе Петропав­ловска – Кургана – Омска.

Комиссар Чехословацкого корпуса П. Макса уже 30 марта обращался к председателю Пензенского губернского совета комиссаров В. Кураеву «с покор­нейшей просьбой» о «содействии для скорейшего продвижения эшелонов», т. к. этому препятствовали перебои с то­пливом, паровозами, требования мест­ных советов разоружения эшелонов сверх осуществлённого в Пензе в соот­ветствии с пензенским соглашением.

Напротив, эшелоны немецких и ав­стро-венгерских военнопленных, ос­вобождаемых по Брестскому договору, и по мысли большевиков, несших ре­волюцию на запад, двигались навстре­чу чехам и словакам из Сибири под красными флагами, имея все условия для продвижения (паровозы, вагоны, уголь). В Сибири же и на Урале власть советская оказалась во многом «не­мецкой». Многие военнопленные из здешних лагерей, чтобы не оказаться на фронте, шли на службу к большевикам.

Нередко на станциях между встреч­ными эшелонами возникали ссоры, драки, причём местные власти занима­ли позицию, враждебную чехам и сло­вакам. Есть мнение, что в начальный период Гражданской войны в России очень часто русские не участвовали в боях ни с той, ни с другой стороны. Ве­лась же она со стороны «белых» – чеха­ми и словаками, со стороны «красных» – венграми и австрийцами. Одно такое крупное столкновение между поддан­ными Австро-Венгерской империи (в Челябинске 14 мая 1918 года) за­кончилось арестом местной властью чехов и словаков, с угрозой расстрела. Чехословацкий эшелон взялся за ору­жие и под угрозой силы освободил своих. Л.Д. Троцкий, член ЦК РКП(б), председатель Высшего военного со­вета, нарком по военным и морским делам, воспользовался этим и 25 мая приказал: «Все советы обязаны под страхом суровой ответственности разо­ружить всех чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден во­оружённым на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте, каж­дый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооружённый, должен быть выпущен из вагонов и заключён в ла­герь для военнопленных. Местные во­енные комиссары обязаны немедленно выполнить этот приказ <…>». Выбора после этого у корпуса не было. Если «первая группа чехословаков», прибыв­ших в Пензу, – по свидетельству комен­данта Пензенского совдепа Бромболе, –«сдали оружие безоговорочно», то 28 мая «переговоры о сдаче» закончились «безрезультатно», а «29 мая – мятеж».

Однако и выступив, корпус не со­бирался вести борьбу с большевист­ской властью.

29 мая, захватив без боя Пензу, командующий западной (Пен­зенской) группой корпуса поручик Станислав Чечек отказался остаться в городе и двинулся на восток. Делега­ции местных жителей, уговаривавшей чехов остаться в Пензе и обещавшей им поддержку (несмотря на то, что 29–30 мая из Симбирска к Пензе и Сыз­рани двинулись два батальона свод­ного Симбирского полка «красных»), он сказал: «Не могу. Это не входит в наши планы. У меня приказ продви­гаться вперёд, этот приказ я должен выполнить». Делегациям, посланным Сызранским советом, чехословаки также заявили, что во внутреннюю жизнь города и совета они не вмешиваются. О том же было и в договоре о мирных отношениях – заключённом 30 мая представителями корпуса с исполко­мом совета Сызрани. С одной сторо­ны, в нём гарантировалось «полное невмешательство во внутренние дела Совдепов» по пути следования чехос­ловацких отрядов до Владивостока, а с другой – было зафиксировано, что Сыз­ранский исполком «в предотвращение провокационных слухов… реабилити­рует их перед Центральными властя­ми и всеми Совдепами и немедленно возбуждает по телеграфу ходатайство о дальнейшем беспрепятственном про­движении всех чехословацких отрядов вплоть до Владивостока».

Таким образом, вопреки версии офи­циальной советской историографии, в течение первых полутора месяцев Средневолжская группа корпуса не пыталась захватить регион, она всеми силами стремилась из него выбраться. Удалось это лишь в октябре 1918 года. До этого корпусу пришлось принять ак­тивное участие в событиях на Средней Волге.

Здесь стратегическое значение при­обретает Симбирск, и не только в во­енном плане, но и в решении вопро­сов продовольственного снабжения. С 1 июня распоряжением военно-революционного штаба Симбирска в горо­де и губернии «в связи с восстанием чехословацких банд» было введе­но военное положение. Нарком пу­тей сообщения Невский в телеграмме Симбирскому губисполкому от 3 июня требовал «не выполнять никаких просьб и распоряжений чехословаков», вплоть до того, что «устраивать круше­ния с чехословацкими поездами», «не подвозить никакого продовольствия чехословакам». Сюда 16 июня переме­щается ревком во главе с В.В. Куйбы­шевым. Бежавшие из-под Самары на пароходах до Мелекесса и Симбирска большевики начали спешно оборудо­вать Симбирский укрепрайон. Ими был образован Восточный фронт во главе с назначенным решением Совнаркома 13 июня М.А. Муравьёвым. Как извест­но, его попытку 10–11 июля разрыва Брестского мира, объявления войны Германии, создания Поволжской Совет­ской республики во главе с левыми эсе­рами местным большевикам, опираясь на латышских стрелков, отряд интерна­ционалистов, удалось ликвидировать.

В июле 1918 года Пензенская группа корпуса вместе с немногочисленными силами подполковника В.О. Каппеля начала наступление на Сызрань, Сим­бирск и Казань.

10 июля под контроль Комуча была возвращена Сызрань. 17 июля ударный сводный русско-чешский отряд под командованием Каппе­ля (два батальона пехоты, конный эска­дрон, казачья сотня, три батареи) высту­пает на Симбирск и, совершив 150-ки­лометровый марш-бросок, несмотря на грозную телеграмму главкома Вос­точным фронтом РККА Вацетиса от 20 июля 1918 года: «Симбирск обо­ронять до последней капли крови», 22 июля берёт город. В день взятия Симбирска Каппель был назначен ко­мандующим войсками Народной ар­мии, а 24 августа 1918 года за победу под Симбирском приказом Комуча В.О. Каппель был произведён в пол­ковники. Капитан Степанов, начальник Симбирского отряда, командир 1-го Чешско-словацкого Яна Гуса полка, своим приказом назначил 23 июля по­ручика Крузу, командира 1-го батальона того же полка, начальником гарнизона, а прапорщика полка Штурзу – комен­дантом города Симбирска. Последнему было приказано: «немедленно водво­рить полный порядок в городе», а «всех военнопленных центральных держав немедленно собрать в концентрацион­ный лагерь». 7 августа совместными усилиями Самарского отряда Народ­ной армии подполковника Каппеля, её боевой флотилии, 1-го чехословацкого полка поручика Швеца и сербского от­ряда майора Благочица была взята и Казань.

Однако изоляционистские настро­ения у чехов и словаков усиливались. Они всё настойчивее стремились на ро­дину, и уход их с Волжского фронта стал одной из главных причин его падения.

Война против большевиков не ста­ла для чехов и словаков войной про­тив русских. Для них были понятны и оправданы военные действия против «интернациональных бригад», которые состояли из враждовавших с чехами венгров, австрийцев и немцев из быв­ших военнопленных австро-венгерской и германской армий. Против них сража­лись с большим ожесточением, плен­ных с обеих сторон не брали. В то же время русские красноармейцы, сдавши­еся в плен, как правило, направлялись на пополнение частей Народной армии Комуча.

Многие русские, как отмечают ис­следователи, смотрели на чешские полки как на полки освободителей от «большевистского ига», считали их со­ставной частью «белой» российской армии.

Лев Лютов, профессор Ульяновского филиала РАНХиГС при Президенте РФ

«Мономах», №1(97), 2017 г.