Постоянный автор нашего журнала Константин Иванович Но­веньков – историк, педагог, краевед – снова и снова показывает нам, как бережно нужно обращаться с архивными документа­ми, нить за нитью соединяя разрозненные сведения в цельное полотно.

Сызганская слобода впер­вые упоминается в доку­менте конца XVII века: «по указу Великих госуда­рей и по грамоте из прика­за Казанского дворца 7192 (1684) года» отставным солдатам «Филиппа Блудо­ва и Максима Глаголева «с товарищи» в живописнейшем лесном краю на левом берегу реки Сызган дана поместная земля. Всего отставных солдат было «двадцать девять человек».

Другой документ гласит, что «7199 (1691) года, марта в 11 день, по указу святейшего Патриарха» велено было «новопостроенной церкви Дмитрия Селунского в Сызганской слободе у солдат дани положить <…> с 15 дво­ров солдатских». За три года до этого в слободе была только часовня. Быстро управились отставные солдаты: за не­полные семь лет и хозяйством обзаве­лись, и дворы свои отстроили, и храм Божий возвели. После этого Сызган­ская слобода обрела название «село Дмитриевское, Сызган тож».

Одним из потомков тех солдат стал известный промышленник и купец Ан­дрей Корнилович Щербаков. О начале его деятельности говорится в проше­нии, поданном им на имя симбирского гражданского губернатора, действи­тельного статского советника, князя Петра Дмитриевича Черкасского: «В бытность мою ещё казённым крестья­нином Карсунского уезда села Базарно­го Сызгана, я в 1817 году по дозволе­нию обывателей устроил при селе <…> шерстяную мойку и с того времени владею оною бесспорно». На первый взгляд казалось, что не крестьянское это дело овечью шерсть скупать, мыть её, сушить, по сортам разбирать да про­давать. А он и не собирался на этом останавливаться, его мечтой была су­конная фабрика.

Андрей Корнилович хоть и был из простых мужиков, но понимал, что на шерстомойке он большого капитала не скопит. Шерсть нужно не продавать, а делать из неё сукно. А чтобы сделать сукно, нужна фабрика. Чтобы фабрику построить, нужна земля. Своей земли было мало, и он начал её понемногу скупать у местных помещиков.

Когда земли стало достаточно, поя­вилось в Губернском правлении проше­ние «о дозволении Симбирскому купцу Щербакову учредить при селе Сызган шерстяную фабрику». Написал купец прошение на имя начальника губернии 3 мая 1851 года, тот передал документ в Губернское правление. Дело там рас­смотрели и передали в Карсунский го­родской магистрат, откуда оно и дошло до уездного суда. В прошении говорит­ся, что у купца достаточно земли и де­нег, чтобы построить фабрику, но нет возможности реализовать свои планы, и мешают этому помещики села Базар­ный Сызган. Вся земля находится в об­щей меже, и никто не может без согла­сия соседей заводить своё дело. Купец Щербаков хочет получить положенную ему по закону землю под строительство фабрики как можно быстрее. Во многих соседних селениях хозяева земли уже строят их, не опоздать бы.

Губернское правление 25 мая того же 1851 года потребовало от Сызранской удельной конторы данные о том, нет ли у неё препятствий по строительству мельницы (ведь главным злом для по­мещиков является не фабрика, а «мель­ница», то есть плотина и пруд, вода ко­торого может затопить луговые и пахот­ные земли). Запрашивает губернское правление и Карсунский уездный суд: нет ли со стороны местных помещиков противников строительства фабрики. Оказалось, что есть.

Екатерина Александровна Столы­пина, богатая помещица при селе Ба­зарный Сызган, самый непримиримый противник строительства фабрики: «обширное», по её словам, строитель­ство может стеснить её положение, а Щербаков и так имеет «обильные» вы­годы. Здесь, возможно, больше зависти к чужому успеху и богатству, чем ре­альной опасности, что фабричный пруд затопит её землю, а вода в реке станет неудобной для животных и людей.

Карсунский уездный исправник со­бирает с жителей села «подписки о со­гласии их на устройство Щербаковым фабрики». Народное мнение, изложен­ное исправником в суде, для Щербакова благоприятное. Исправник со слов кре­стьян докладывает, что мойка шерсти, устроенная купцом Щербаковым, не только не стесняет или делает какие-ли­бо неудобства для жителей, но, напро­тив, приносит народу большую пользу, потому что трудятся на ней множество работниц, от десятилетних девочек до взрослых, и все получают подённую плату, из которой выплачивается и по­душная подать, и оброчные деньги по­мещику. На подённую работу ежеднев­но приходят крестьяне не только Базар­ного Сызгана, но и из соседних сёл и деревень, а потому все будут рады по­стоянной работе на суконной фабрике. Очень серьёзный довод в пользу фабри­ки: только на мойке ежедневно работа­ют от 100 до 350 человек, заработок вы­даётся ежедневно, в год выплачиваетсдо 5 тысяч рублей серебром. Да и вода для мойки берётся из речки Кувайки, а не из реки Сызган. Этот документ был взят у простых жителей села 26 сентя­бря 1853 года. Было решено, что все 183 десятины земли, которые А.К. Щерба­ков уже имеет, ему будут выделены в одном месте, у мойки.

Андрей Корнилович – симбирской первой гильдии купец, а чуть раньше он стал ещё и почётным потомственным гражданином. У Андрея Корниловича в помощниках, продолжателем дела и уже самостоятельным хозяином, был «Симбирской второй гильдии купецкий сын Михайло Андреев сын Щербаков», то есть его родной сын. Есть у Андрея Корниловича ещё два сына: Степан и Алексей.

Из документов, оформленных Щер­баковыми в московском страховом об­ществе «Якорь» 2 января 1882 года, уз­наём, что фабрика, построенная Андре­ем Корниловичем Щербаковым, была оснащена по последнему слову техни­ки того времени: в специально постро­енном большом и удобном кирпичном корпусе была установлена паровая ма­шина. Основой производственных по­мещений были каменный двухэтажный корпус, в котором на первом этаже сто­яли медные котлы для окраски сукон, прессы и ткацкие станы, машины для обработки готового сукна находились в другом, деревянном корпусе. Сырьё и готовое сукно хранились в специаль­ных складах. Были кузница и баня для рабочих, стоящая отдельно от произ­водственных корпусов. Для пришлых работников был построен большой де­ревянный дом для жилья. В отдельном здании помещалась контора фабрики. Здесь же стояла изба для сторожей. По страховым документам фабрика была оценена в 2,5 миллиона рублей.

Из более поздних документов уз­наём, что от Андрея Корниловича фа­брика, заложенная симбирскому купцу Алексею Алексеевичу Кутенину, по дарственной записи перешла во вла­дение сыну Алексею Андреевичу, ко­торый, как и отец, продолжает жить в Базарном Сызгане.

Производство на фабрике к этому времени стоит: произошёл пожар, по­вреждены некоторые корпуса, паровая машина и плотина фабричного пруда. Хозяева считают, что все неполадки в ближайшие годы будут устранены, а чтобы не пострадало производство су­кон, к началу июня 1878 года намерены произвести пуск фабрики за счёт ввода в действие водяного привода. Но сде­лать это уже было невозможно: нет ни времени, ни свободных денег.

Инициируется судебное решение о признании Алексея Андреевича Щер­бакова несостоятельным должником. На торгах, происшедших в губернском суде 13 октября 1883 года, «сукнодель­ную фабрику», принадлежащую ранее Щербаковым, приобрёл купец Алексей Алексеевич Кутенин.

Андрей Корнилович и его потомки жили в большом деревянном доме, ко­торый находился вне пределов фабри­ки. Соседнее усадебное место занимал крестьянин Фёдор Прокофьевич Щер­баков. Один из архивных документов указывает на то, что среди жителей села был ещё один Щербаков. Им был «грамотный удельный крестьянин» Григорий Матвеевич Щербаков, кото­рый владел небольшой писчебумажной фабрикой.

Недавно выяснилось, что в Москве живёт прямой потомок Григория Мат­веевича Щербакова, Александр Алек­сандрович Ревякин. Его бабушка, Ели­завета Александровна, была внучкой Григория Матвеевича, а Ревякиным он стал по деду, Якову Григорьевичу, сыну крестьянина из села Жемковка, Ар­хангельское тож, Заборовской волости Сызранского уезда.

О том, что дед Александра Алексан­дровича Ревякина, Яков Григорьевич, был личностью незаурядной, говорят некоторые факты его биографии. Ро­дился он в обычной крестьянской се­мье в деревне Ратовка 20 октября 1876 года, но семья жила в селе Жемковка, где в 1889 году он окончил местную церковноприходскую школу, а в 1891 году – Усинское двухклассное училище Министерства народного образования. Биография простого крестьянского па­ренька является обычной до того вре­мени, как он поступает учиться в тех­ническое училище при Самарско-Злато­устовской железной дороге, управление которой находится в городе Самаре. В 1895 году он его окончил и начал про­ходить практику в службе пути управ­ления железной дороги. Пробыл здесь до марта 1896 года и был направлен на Забайкальскую железную дорогу, где и закончил практику.

После училища молодой техник Яков Григорьевич Ревякин работает на строительстве Рузаевско-Сызранской железной дороги. Большая практика по возведению производственных и граж­данских строений и желание получить высшее образование привели его в Мо­сковское училище ваяния, живописи и зодчества на архитектурное отделение. Окончить училище Якову Григорьеви­чу не удалось. В 1899 году судьба свела его с Елизаветой Александровной Щер­баковой, которая приходилась внучкой тому самому «грамотному крестьяни­ну» из Базарного Сызгана Григорию Матвеевичу Щербакову. Ей исполни­лось девятнадцать лет, ему двадцать три, они поженились, нужно было ду­мать о семье.

В мае 1900 года Яков Григорьевич получает из Петербургского строитель­ного комитета документ, дающий «пра­во производить работы по гражданской строительной и дорожной» частям. В том же году родилась дочь Елена, в 1901–1902 годах в семье появились мальчики-погодки Николай и Алек­сандр. Александр Яковлевич Ревякин – отец Александра Александровича, при­славшего в конце прошлого, 2016 года, автору этих строк письмо с семейными фотографиями.

В начале ноября 1904 года Яков Григорьевич Ревякин с семьёй живёт во Владимире. Сюда он приглашён на должность городского архитектора, ко­торую исполнял до 1910 года. Во Влади­мире и городе Суздаль до сих пор много сооружений, которые он проектировал и строил. Всего же во Владимирской губернии он трудился двадцать лет. Семья Ревякиных до сих пор гордится своим домом, что был построен Яковом Григорьевичем во Владимире.

На фотографии 2, предположительно сделанной в 1908 году, Елизавета Алек­сандровна и Яков Григорьевич Ревяки­ны в окружении своих детей: в центре дочь Елена; справа, прижавшись к пле­чу отца, стоит Николай; Александр си­дит у ног матери. Какая красивая пара, сколько достоинства в людях, сколько естественной красоты у взрослых и жи­вой непосредственности у детей.

На фотографии 1, пред­положительно, от 1909 года, крайняя слева – Елизавета Александровна, ря­дом с ней Яков Григорьевич, он в это время уже владимирский городской ар­хитектор. Женщина с бусами в среднем ряду – вторая жена Александра Григо­рьевича Щербакова, мачеха Елизаве­ты Александровны; слева от неё – сам Александр Григорьевич. В центре, с большой белой бородой, с тростью в руках, сидит патриарх этой семьи, сам Григорий Матвеевич Шербаков, а ря­дом, с чёрной бородой, его родной брат. На переднем плане сидят гимназисты Николай и Александр (справа), отец Александра Александровича Ревякина, приславшего нам свои воспоминания.

На этой семейной фотографии запе­чатлены люди, довольные жизненным достатком и определённым положени­ем в своей среде. Всё то, что они имеют, достигнуто своим трудом. Это простые люди своего времени, не подверженные модным веяниям: женщины в скром­ных глухих платьях и блузах, мужчи­ны в косоворотках. Только мальчишки щеголяют в новеньких гимназических фуражках.

Константин Новеньков

«Мономах», №4(100), 2017 г.