За хлебом – с вилами / 15 Ноября 1943 / История Ульяновска / Годы и люди

15 ноября 1943 г. Совет Народных Комиссаров СССР издал уже упоминавшееся постановление №1263‐379с «Об экономии в расходовании хлеба». Оно разрешало при изготовлении муки для хлебопечения использовать до 25–30% ячменя, овса и проса. Были сокращены нормы отпуска хлеба. При этом райисполкомы могли устанавливать уменьшенную норму для рабочих и служащих и снимать со снабжения членов их семей в зависимости от обеспеченности их ресурсами от собственных хозяйств («Военные карточки»: от введения до отмены. Режим доступа: http://www.murmanarchiv.ru/index.php/2010‐04‐08‐07‐51‐00/500‐lr‐).

Все служащие стали обеспечиваться хлебом по единой норме – 400 г в день. Однако для служащих ведущих отраслей промышленности с 21 ноября 1943 г. были установлены более высокие нормы снабжения хлебом. Так, служащие угольной, оборонной промышленности и металлургии, железнодорожного и водного транспорта снабжались хлебом по норме 450 г в день. А служащим черной металлургии была восстановлена норма хлеба 500 г. Кроме того, в соответствии с решением правительства от 21 июля 1947 г. служащие организаций и предприятий Калининградской области снабжались по норме 500 г в день. Служащие Москвы обеспечивались хлебом по норме 450 г в день, а в Ленинграде и районах Крайнего Севера – 500 г.

Иждивенцы в городах и рабочих поселках обеспечивались хлебом с начала карточной системы до 21 ноября 1943 г. по норме 400 г в день. В соответствии с постановлением СНК СССР от 15 ноября, иждивенцам в городах и рабочих поселках была установлена норма хлеба 300 г в день (Орлов И.Б. Советская повседневность ... С. 11. https://refdb.ru/look/1466869‐p11.html).

По‐прежнему остро стояла проблема качества хлеба, о чем свидетельствует секретная докладная записка, направленная 13 сентября военным прокурором Ульяновского участка Куйбышевской железной дороги капитаном юстиции Сыщиковым областному Прокурору и секретарю Горкома ВКП(б). В записке говорится: «Получаемый магазинами и столовыми хлеб с хлебозавода крайне безвкусный и имеет горечь. Такой хлеб поступает и в столовую диетпитания.

Со стороны рабочих и служащих железнодорожного транспорта поступают устные жалобы на плохое качество хлеба. Об этом свидетельствует и начальник санитарного участка ст. Ульяновск, который 9 сентября с. г. сообщил мне, что с 5 на 6 сентября было зарегистрировано 14 случаев заболевания гастроэнтеритом, и с 8 на 9 сентября – 13 случаев. Все желудочные заболевания железнодорожников в этих случаях, по мнению начальника 6‐го санитарного участка, явились результатом недоброкачественности хлеба, который, возможно, или выпекается с нарушениями санитарного режима, или мука имеет примеси, вызывающие недоброкачественность хлеба.

Сообщаю вам об этом, прошу принять необходимые меры к выявлению причин недоброкачественности хлеба» (ГАУО. Ф. Р‐634. Оп. 8. Д. 50. Л. 42).

В этих условиях стратегическую остроту и жесткую актуальность еще с самого начала войны сохранял вопрос обеспечения всем необходим семей фронтовиков. Идущий в бой солдат должен быть уверен, что о его родных в тылу обязательно позаботятся. К началу 1943 г. данных о количестве этих людей проживающих во вновь образованной области еще не было. А в городе и прилегающем к нему Ульяновском районе проживало около 7 тыс. семей комначсостава, которым было выдано 2 595 вещей (одежда, теплая обувь, детская обувь, постельные принадлежности и т.п.). Организована починка обуви – по 185 пар ежемесячно. Питались они в специальной столовой на 1 500 чел. И в детской столовой на 900 человек. 4 142 семьи получали государственное пособие, но на него могли рассчитывать лишь те семьи, где не было трудоспособных. Семьи, где таковые были (иногда по 2–3 человека), подобной поддержки государства лишались (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 2080. Л. 8–11). Этот вопрос постоянно был в поле зрения журналистов «Ульяновской правды», которые отмечали, как положительные примеры, так и критиковали чиновников за бездушие: «На энском заводе Ульяновска дирекция и общественные организации проявляют много заботы о семьях фронтовиков. Последнего моего сына 18 февраля призвали и направили в училище. Дирекция завода, не дожидаясь моего ходатайства, доставила мне на дом дрова, снабдила меня картофелем и огурцами» (Ульяновскя правда. 17.04.1943).

Однако были и другие примеры: «Мой муж уже год семь месяцев находится на фронте. Я с тремя малолетними детьми живу при учреждении, где заместитель начальника по политчасти т. Кузнецов, здесь до мобилизации работал муж.

Еще в начале зимы я просила отремонтировать мою комнату. Обследование показало, что действительно ремонт необходим и срочно. Всю зиму я обивала пороги, писала заявления, ходила к т. Кузнецову и к начальнику отдела быта т. Соболеву.

Наконец прислали ко мне троих рабочих, которые разобрали в комнате печь и проломали потолок. Стало совсем невозможно жить, не на чем даже пищу сготовить. Между тем, комната в таком состоянии, что 20 апреля сын провалился в подпол и расшибся.

Откуда же мне ждать помощи, если своя же организация, где муж работал до фронта, так бездушно относится к его семье?» (Ульяновская правда. 24.04.1943).

Ну и, конечно же, осложняло ситуацию с продовольствием элементарное воровство. Хлеб, как мы помним, с колхозных токов и амбаров тоннами растаскивали по своим схронам бандиты и дезертиры. Но отметились на этом позорном поприще не только они. Получив в свое распоряжение целую область, ульяновская милиция столкнулась с мало знакомой ей прежде проблемой – массовое расхищение урожая. Вот лишь несколько примеров: бригадир колхоза «Пролетарий» Радищевского района А.Ф. Уланов во время проведения осеннего сева систематически воровал семена ржи. Похищенное закапывал на поле в небольшие ямы, которые маскировал бурьяном. В процессе следствия было обнаружено 17 таких ям, из которых извлечено 7 центнеров ржи.

В колхозе «Искра Новомалыклинского района под соломой около 4 ометов было обнаружено до 15 таких ям, из которых извлечено 36 пудов пшеницы.

В колхозе им. Ленина Тереньгульского района действовали 2 группы расхитителей. Первую возглавлял сторож хлеба на току Парфенов. Вторую – весовщица Бормотина.

Похищенный хлеб вывозили в бочке, предназначенной для подвоза воды в поле.

Обысками обнаружено – в картофельных ямах и на сеновалах – около 200 пудов хлеба, похищенного в колхозе. По двум делам арестовано 9 человек. Все преданы суду по закону от 7.08.1932 (Закон «О колосках»).

В колхозе «Новая жизнь» Сенгилеевского района арестованы зав. мельницей Князев, кладовщик Денисова и весовщик Ломовцев, обвиняемые по тому же закону. При обыске у них обнаружено около тонны похищенного хлеба. Причем у Ломовцева хлеб был обнаружен в тайнике в тесовой двойной перегородке.

В Николаевском районе в колхозе им. 12‐летия Октября ночью совершено групповое вооруженное нападение на сторожей колхоза, охранявших хлеб на току. Выстрелом из огнестрельного оружия преступники ранили одного сторожа и, похитив 3 пуда ржи, скрылись. Один из налетчиков – Юсупов 1920 г.р. арестован. У него обнаружен револьвер «наган» с боевыми патронами.

В том же районе, в колхозе «Непобедимый» организованной группой в количестве 6 человек похищено 150 кг хлеба. Группу возглавлял некто Мовмотов. При попытке сторожей пресечь хищение, преступники напали на них с вилами (ГАНИУО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 159. Л. 7, 8а, 9).

Всего же по области в 1943 году по линии БХСС государству возвращено: 1 миллион 215 тыс. 412 руб., еще на 5858 руб. – золота и валюты, а также 188 тонн хлеба (ГАНИУО. Ф. 4392. Оп. 1. Д. 2. Л. 18 об.)

За эти преступления было отдано под суд в общей сложности 2 081 человек. При этом 143 из них (почти 7%) оправданы. Среди осужденных – 59 сторожей, 36 колхозных кладовщиков, 38 работников пунктов «Заготзерно» и 58 механизаторов (работников МТС, трактористов, комбайнеров). Хотя реальное лишение свободы получили всего 632 (30%) подсудимых. Из них подавляющее большинство – 622 – отправились в ГУЛАГ на сроки от 1 года до 5 лет. И лишь десятерым пришлось сидеть дольше. Остальные 418(32,9%) были приговорены к исправительно‐трудовым работам, и к условному наказанию – 217 (17,1%) (ГАУО. Ф. Р‐3027. Оп. 2. Д. 11. Л. 40, 41 (об.)). При этом более 56% (711 человек) осужденных за эти преступления составляли женщины (ГАУО. Ф. Р‐3027. Оп. 2. Д. 11. Л. 42).

Сугубо «военным» преступлением, точнее, преступлением военного времени был и состав, предусматривавший уголовную ответственность не только за хищение, но и разбазаривание продовольственных и промышленных товаров. Он был введен Постановлением ГКО от 22.01.1943 (ГАУО. Ф. Р‐3027. Оп. 2. Д. 11. Т. 1. Л. 21).

За год судами области было рассмотрено 943 таких дела, а также дел о злоупотреблениях карточками, обмериванию и обвешиванию потребителей. К уголовной ответственности за данные преступления было привлечено 1 226 человек. Из них осуждено 1 112 (90,7%), оправдано 73 (5,9%). Реальное лишение свободы получили 49,8% осужденных. В том числе на год сели около 10%, на 2 – почти 47%, на 3 – 19%, на 4 – 7,2%, на 5 – 15,3%. Свыше 5 лет – 1,6%. К исправительно‐трудовым работам было приговорено почти – 33% осужденных и условно – 17% (ГАУО. Ф. Р‐3027. Оп. 2. Д. 11. Т. 1. Л. 44 (об.)). Из приведенных данных можно сделать вывод о том, что судебная практика по делам подобного рода носила в основном предупредительно‐профилактический характер. И лишь особо «отличившиеся», главным образом руководители и материально‐ответственные лица, садились реально и надолго.

Теперь что касается уголовных преступлений, или преступлений по линии уголовного розыска. Их за год было раскрыто 6 699, или 80%. При этом раскрываемость по бандитизму составила 90%, по грабежам и убийствам – по 89, по хулиганствам – 99 и по кражам – 3%. За 4 квартал преступность снизилась на 31%. Всего за 1943 г. по всем видам преступлений по линии УР осуждено 1 251 чел. Оправдано 99 (6%). Прекращено 63 дела. Больше всего – свыше 1000 человек (80% из числа осужденных) – село за кражи. А если приплюсовать сюда и 49 скотокрадов, то этот процент возрастет почти до 84. Соответственно, и оправданных среди этих двух категории было больше – обвиняемых в кражах оправдали 4%, в воровстве скота – 2% (одного подсудимого).

125 человек (10%) были осуждены за злостное хулиганство, 59 (4,7%) сели на скамью подсудимых за грабеж и 8 (0,7%) за разбой. При этом каждый третий обвинявшийся в грабеже и каждый десятый, обвиняемый в разбое, был оправдан (ГАУО. Ф. Р‐3027. Оп. 2. Д. 11. Т. 1. Л. 103).

Как видим, убийств в этом перечне нет. Это свидетельствует о том, что их было настолько мало (даже меньше, чем 8 разбоев), что все они умещались в графе «прочие преступления» и существенно на общую статистику не влияли.

Теперь, о мерах наказания. Они приведены в таблице 3 (ГАУО. Ф. Р‐3027. Оп. 2. Д. 11. Т. 1. Л. 110 об.)

Как видно из таблицы, карательная политика государства даже в суровые военные годы была весьма умеренной. Никаких «десяти лет без права переписки» за пресловутые «три колоска» никому не давали. А если и сажали на такой срок, то за количество «колосков» куда большее. Но подробнее этот вопрос мы рассмотрим несколько позже.

Из приведенных данных так же видно, что по сравнению с 1942 г., эффективность работы милиции очень существенно возросла. Возможно, это связано со сменой руководства областным НКВД, а также с усилением профилактической работы. Например, по линии паспортной службы в городах и районах области за год было проверено 181 тыс. объектов, проведено 99 проверок паспортного режима. За его нарушения привлечено к ответственности 8 374 чел. Взыскано штрафов на сумму свыше 500 тыс. руб.

Охранять общественный порядок и бороться с преступностью милиции помогало около 7 тыс. членов групп охраны общественного порядка, которыми задержано 2 246 разного рода нарушителей (ГАНИУО. Ф. 4392. Оп. 1. Д. 2. Л. 18 об.)

Кстати, к этому времени в Ульяновске появилось еще одно отделение милиции – четвертое. Оно находилось на улице К. Либкнехта, недалеко от ее пересечения с улицей Железной дивизии (Вырин Д.Д. Из истории (Симбирской) Ульяновской милиции ... С. 51). До наших дней здание не сохранилось. Сейчас на его месте находится торгово‐офисный центр «Созвездие».

Владимир Миронов

Материал из книги Владимира Миронова «Неизвестная война. Ульяновский «фронт»» из серии «Симбирские тайны». Издание в научно-популярной форме рассказывает о жизни Ульяновска и Ульяновской области в годы Великой Отечественной войны. Особое место в книге уделено работе ульяновской милиции в тот период.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Если завтра война… ……………………………………………………. 5

Вставай, страна огромная…………………………………………… 14

Мобилизация…………………………………………………………… 20

Милицейский фронт………………………………………………. 30

«В Красной Армии штыки, чай, найдутся…»…………… 40

Любимый город мог ли спать спокойно? ………………. 44

Хочешь мира – готовься к войне……………………………… 51

В здоровом теле – здоровый дух…………………………….. 54

Фронтовые подруги………………………………………………… 55

Стирка оборонного значения……………………….………… 57