Продолжение книги Владимира Анатольевича Миронова «1918. Симбирскъ» - из серии «Симбирские тайны».
Часть 1. Тернистый путь к власти советов
Глава 3. Которые тут временные? Слазь!
4 января 1918 года Губернский комиссар Временного правительства направил в Симбирскую Городскую продовольственную управу распоряжение, в котором говорилось: «Препровождая при сем список служащих Симбирского Губернского Правления и Губернского Комиссариата, прошу выдать соответствующее количество ситца, сатина и платьевой ткани, полагаемой Вашей разверсткой на каждого члена семьи» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 16. Л. 30 об.) Казалось бы, самый обычный документ сугубо внутреннего пользования. Но, пряча его в папку, Комиссар вряд ли предполагал, что это последняя бумага, подписываемая им в нынешней должности. А служащим вскоре будет совсем не до ситца.
В тот же день в Губернском комиссариате получили отношение от солдатской секции Симбирского Совета рабочих и солдатских депутатов за № 21 с уведомлением об избрании губернским Комиссаром Крымова и с требованием о сдаче ему должности. Тут же была составлена ответная бумага с изложением причин, которые, по мнению прежнего Комиссара, не позволяли ему выполнить распоряжение Совета. В частности указывалось, что А. Ф. Головинский был рекомендован на эту должность Советами крестьянских, солдатских и рабочих депутатов, а затем избран подавляющим большинством голосов на Первом демократическом земском собрании. Кроме того, в ответе содержался слегка замаскированный ультиматум: «при указанных обстоятельствах Губернский комиссариат в полном составе не считает для себя возможным устраниться от исполнения своих обязанностей до выяснения вопроса на созываемом 10 сего января Чрезвычайном Губернском земском собрании» (Симбирское слово. 1918. 6 января).
Таким образом, сложилась парадоксальная ситуация: Комиссар уже не существующего правительства отказывался передавать дела представителю правительства действующего. Кто-то, возможно, возразит: большевики захватили власть в стране путём вооружённого переворота, поэтому она, что в центре, что на местах, не могла считаться законной. Но! И Временное правительство, которое они свергли, тоже было по сути самозваным. Просто небольшая часть бывших депутатов распущенной Государем Государственной Думы, собравшись частным порядком, провозгласили сами себя неким Временным Комитетом Думы, а затем – и Временным правительством, которое намеревалось править страной до созыва Учредительного собрания. Однако, и большевики на первых порах утверждали то же самое. Так что легитимность что тех, что других трудно признать безупречной.
Однако, вернёмся в Симбирск, где началось противостояние между старым и новым губернскими Комиссарами. Впрочем, длилось оно недолго. Пришедший в три часа дня в Губернский Комиссариат Крымов, сообщил, что ответ Совета будет вот-вот доставлен. И действительно, в сопровождении восьми солдат 1-го запасного кавалерийского Курляндского полка, в комиссариате вскоре появился председатель Совета и вручил предписание о немедленной сдаче должности, предупредив, что в случае дальнейшего неповиновения к непокорным может быть применена вооруженная сила.
Обсудив создавшееся положение и подчиняясь насилию, Губернский комиссар А. Головинский, его помощник-заместитель А. Пожарский, помощник Т. Рудаков, Управляющий канцелярией Янушевский, и. о. инспектора милиции Бонч-Осмоловский и некий И. Гарин решили покинуть помещение (Симбирское слово. 1918. 6 января).
На состоявшемся на следующий день внеочередном заседании Городской Думы Головинский так объяснял гласным мотивы принятого накануне решения: «Несомненно, мы могли бы оказать активное сопротивление, нашли бы и вооружённую силу, но наша главная задача заключается в устранении эксцессов на почве революции и устранения гражданской войны. Политика большевиков явно провокационна, и цель её – вызвать гражданскую войну…
Поэтому мы должны встать на пути морального сопротивления злу и как бы то не были обидны личные выступления, против тех или иных из нас, я призываю гласных к терпению и недопущению пролития хотя бы одной капли крови» (Провинциал в великой российской революции. С. 267–269). Но ни кровопролития, ни гражданской войны, как мы сегодня знаем, избежать не удалось. И виноваты в этом были не только большевики.
На том же внеочередном заседании Думы был заслушан ещё один протокол – о захвате Симбирского отделения Государственного банка, где события развивались примерно по той де схеме, что и в Комиссариате.
Декрет о национализации банков ВЦИК принял ещё 14 декабря 1917 года (1 Жукова, Л. В., Кацва, Л. А. История России в датах : справочник. Москва, 2018). И вот 5 января 1918 года около половины четвёртого дня в Госбанк (Размещался в здании на Гончаровской улице, там, где сейчас находится Ульяновский театр кукол) явился назначенный накануне в губернское казначейство, переименованное позже в комиссариат финансов, комиссар Михаил Семёнович Першин. Его сопровождали солдаты 97-го пехотного запасного полка и вооружённый отряд в 40 штыков 107-го пехотного Троицкого полка. Обратившись к вышедшему навстречу управляющему отделением П. П. Устякину, комиссар спросил, признаёт ли тот власть народных комиссаров. Получив обтекаемый, но в целом отрицательный ответ, Паршин заявил, что он занимает отделение банка вооружённой силой. А те из служащих, которые не признают власти Советов, должны немедленно удалиться. Присутствовавшие здесь же председательствующий симбирской городской Думы Краснов и Представитель бюро единения служащих в правительственных, частных и общественных учреждениях Симбирска и губернии А. И. Лех стали протестовать.
А предъявленный Першиным мандат управляющий Устякин даже демонстративно порвал, за что тут же был не менее демонстративно арестован. Толпившиеся вокруг члены Комитета банка Ершов, Куприянов, В. Горячев, Попов, Модин, думская делегация – гласные А. Ф. Бонч-Осмоловский, Н. Нефедьев, Х. Абсалямов во главе с председательствующим В. П. Красновым, а также упоминавшийся А. И. Лех возмущённо пошумели, но вынуждены были покинуть помещение (Симбирское слово. 1918. № 5. 9 января).
Кстати, обращение М. С. Першина к служащим банка по проводу признания или непризнания ими Советской власти, как оказалось, относилось не только к ним. Вскоре за подписью Крымова было опубликовано объявление следующего содержания: «Все служащие при канцелярии Губернского Правления за непризнание Советской власти и нежелание работать на пользу народа, считаются уволенными» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 9). И 8 января служащие забастовали. Такое решение приняло Бюро единения правительственных учреждений. Однако вместо того, чтобы пойти на переговоры и поиски компромисса, новый Губернский народный комиссар Крымов, усмотрев в забастовке саботаж, проявленный по отношению к советской власти, немедленно начал заменять забастовщиков, служащих в Губернском правлении, другими лицами. Спустя неделю, 15 января, убедившись, что их демократический демарш не только не привёл к желаемому результату, но лишь усугубил ситуацию, поздно вечером стачечный комитет решил с утра 16 января приступить к работе. Но не тут-то было! Когда служащие Губернского правления явились на службу, то с удивлением обнаружили, что их там никто не ждёт, а места многих из них уже заняты. Срочно сформировали и направили делегацию к Крымову. Но тот от встречи отказался, заявив, что разговаривать им с ними не о чем, поскольку все служащие Губернского правления им уволены. Более того, списки уволенных были разосланы во все учреждения города с категорическим запретом принимать их на службу как саботажников. А казначейству Крымов запретил выдавать пенсии и самим уволенным, и их семьям.
Самое же обидное заключалось в том, что бастовали-то служащие всех учреждений города. Однако к ним никаких мер не приняли, и они 16 января как ни в чём не бывало приступили к работе (ГАУО. Ф. р-200. Оп. 2. Д. 140. Л. 164).
К забастовке не присоединилась городская милиция, которую постановлением исполкома от 9 января 1918 года подчинили Совету (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 214–219).
Глава 4. ЧК не дремлет
Итак, после длительного затишья конца 1917 года, с началом года 1918 новая власть, будто вдруг проснувшись, начала действовать. Активно, решительно, жёстко. С чего бы вдруг?
Участники тех событий обычно связывают это с появлением в городе 107 Троицкого пехотного полка. «Укреплению власти во многом способствовал прибывший в Симбирск с фронта в начале января 107 Троицкий полк», – вспоминал М. А. Гимов (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 214–219).
«…В Симбирск прибыл 107 Троицкий полк, который благодаря нашей агитации, почти весь перешёл на сторону нашей партии…» (ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 7. Л. 1–22), – добавляет он же.
А вот что писал в автобиографии М. Д. Крымов: «На вернувшийся с фронта Троицкий полк лозунг большевиков «не воевать» особенно встречен был войсками с энтузиазмом и попытки местных властей выполнить приказ Керенского отправить войска на фронт, вызвали возмущение» (ГАНИУО. Ф. 57А. Оп. 2. Д. 630. Л. 14а). Командовал этой воинской частью в то время Эдуард Эдуардович Мецлер, служивший в армии с 1914 года, а в июле 1917 получивший звание… ефрейтора.
Командиром он стал «на выборных началах». В полку работала ликвидационная комиссия, одним из членов которой состоял симбирянин Борис Михайлович Тихомиров, 27 лет от роду (ГАУО. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 38. Л. 85, 88). То есть полк находился в стадии расформирования, и в Симбирск он прибыл ещё до 25 октября 1917 года. Но, даже попав здесь под влияние большевиков, активно помогать им стал почему-то только в январе 1918-го: мы помним, что 40 вооружённых солдат этой части оказывали силовую поддержку комиссару М. С. Першину при занятии Госбанка.
Была в городе и как минимум ещё одна вооружённая сила.
«В момент перехода власти к Советам в Симбирске доминирующую роль сыграли рабочие патронного завода, которые пришли нам на помощь и, таким образом, власть перешла 10 декабря 1917 г. в наши руки, т. е. в руки Советов.», – вспоминал М. А. Гимов (ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 7. Л. 1–22).
Ему вторит М. Д. Крымов: «Мною был создан военно-карательный отряд из рабочих Симбирского Патронного завода. Это кадры рабочих Сестрорецкого завода, ранее переведённых в Симбирск. Командиром отряда был назначен товарищ Самарин, которому должен отдать признательность в том, что прекрасно справлялся с возложенной на него задачей» (ГАНИУО. Ф. 57А. Оп. 2. Д. 630. Л. 14а). Этот «карательный» отряд назывался Красной Гвардией. Такие формирования создавались тогда только из рабочих, работавших на данной фабрике или заводе.Посторонних и наёмных в отряд не брали. Красногвардейцы получали суточное вознаграждение за службу сверх содержания по основному месту работы только в тех случаях, когда отряд выполнял какие-либо служебные задачи за пределами своих предприятий (ГАУО. Ф. Р-249. Оп. 2. Д. 6. Л. 37).
Был такой отряд и на Патронном заводе. Начальником штаба, а по сути командиром красногвардейцев действительно состоял Пётр Геннадьевич Самарин (ГАУО. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 38. Л. 43, 100).
Эта вооружённая сила, судя по словам Гимова и Крымова, тоже была сформирована ещё в 1917 году. Но и она до января 1918 почему-то не считалась достаточной для фактического взятия власти Советом. Возможно, побудительной причиной активности стал разгон большевиками начавшего свою работу 5 января в Петрограде, в Таврическом дворце Учредительного Собрания. На следующий день – 6 января – вышел Декрет ВЦИК о его роспуске (Жукова, Л. В., Кацва, Л. А. История России в датах. С. 155).
Но, скорее всего, реальным поводом, побудившим губернский Совдеп и его исполком к активным и решительным действиям, стало прибытие в Симбирск очередного «варяга» – чрезвычайного комиссара Советского правительства Павла Николаевича Солонко. Точную дату его появления в нашем городе найти пока не удалось. Скорее всего, это было начало января. И хотя предполагалось, что командировка продлиться всего два месяца (Известия Симбирского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 21 мая), Павел Николаевич прибыл не один, а вместе с супругой – Еленой Григорьевной (Прометей : альманах. Т. 9. Москва : Молодая гвардия, 1972. С. 133), принимавшей самое активное участие в работе мужа. А краткосрочная командировка затянулась почти на полгода. И получилась очень насыщенной – за это время Солонко вдрызг рассорился практически со всем губернским руководством. Причём конфликт принял настолько острый характер, что в конце концов Павел Николаевич открыто обвинил местную верхушку в заговоре и организации… вооружённого военного мятежа с целью его – Солонко – убийства.
В общем, полгода ЧК, что называется, не дремал.
«Солонко Павел Николаевич (1882–1976) – по профессии юрист, участник русско-японской и первой мировой войн. Делегат II Всероссийского съезда Советов. В 1917–1918 гг. – председатель Режицкого уездного Совета, комиссар Советского правительства в Витебской губернии, чрезвычайный комиссар в Симбирской губернии, заведующий юридическим отделом Народного комиссариата внутренних дел. В 1919 г.– начале 1920 г. – уполномоченный штаба XIV армии Южного фронта по железнодорожному транспорту», – сказано о нём в официальной биографической справке (Скоркин, К. В. Структура НКВД РСФСР 1917–1930 : справочник. Москва, 2011. URL (дата обращения: 03.08.2021).
Сам же Павел Николаевич оставил довольно интересные мемуары о своём пребывании в Симбирске, о ситуации, складывавшейся здесь в первой половине 1918 года, о непростом процессе формирования новой власти в губернии, в котором, кстати, он сыграл весьма заметную роль. Поэтому его воспоминания являются, безусловно, важным и интересным историческим источником.
Однако, используя их в данной книге, мы, для максимальной объективности рисуемой исторической картины, будем, по возможности, соотносить мемуары с известными архивными материалами и воспоминаниями других участников тех событий.
Итак, слово – П. Н. Солонко: «Накануне Февральской революции я служил в железнодорожном батальоне 5-й армии Северного фронта, располагавшемся близ г . Режица Витебской губернии… После февральских событий солдаты избрали меня председателем ротного, затем батальонного комитета, а вскоре я стал председателем Режицкого уездного Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов. Режица была крупным железнодорожным узлом на подступах к Петрограду. Поэтому в Октябрьские дни 1917 года перед Режицким Советом встала задача – не пропускать контрреволюционные силы, стягивавшиеся Временным правительством к революционному Петрограду. Нам удалось задержать несколько эшелонов с казачьими отрядами и два эшелона с броневыми автомобилями.
В качестве делегата от Режицкого Совета мне довелось участвовать в работе II Всероссийского съезда Советов. На съезде я впервые увидел В. И. Ленина»… В ночь на 26 октября по решению съезда я был направлен в Гатчину для проведения агитационной работы в казачьих частях, остававшихся верными Временному правительству.
После этого я получил новое назначение – выехать в Витебск в качестве эмиссара Петроградского Военно-революционного комитета. Выполнив задание, в начале ноября я возвратился в Петроград», где в Смольном встретился с В. И. Лениным, который интересовался настроением в войсках Северного фронта, работой среди солдат…», – вспоминал Павел Николаевич.
Оба участника встречи остались довольны друг другом. А вскоре Солонко получил повышение – был направлен в Витебскую губернию комиссаром Советского правительства, пробыв в этой должности до конца 1917 г. (Прометей : альманах. Т. 9. Москва : Молодая гвардия, 1972. С. 124). А точнее, до 28 декабря (Прометей : альманах. Т. 9. Москва : Молодая гвардия, 1972. С. 124). Вернувшись в Петроград, он узнал о том, что симбирские большевики прислали в столицу специальную делегацию с просьбой о помощи. Среди прибывших был и В. Н. Ксандров, на тот момент, как утверждает автор мемуаров, – председатель губернского совета (Прометей : альманах. Т. 9. Москва : Молодая гвардия, 1972. С. 124). Хотя на самом деле Ксандров возглавлял исполком (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 28. Л. 3, 3 об.)
«Симбиряне, – вспоминает Солонко, – настойчиво просили Наркома Внутренних дел Г. И. Петровского послать в Симбирск квалифицированных работников. Одним из таковых и оказался П. Н. Солонко. Представляя его делегатам, заместитель Наркома М. Я. Лацис сказал: «Товарищ Солонко – беспартийный коммунист и хорошо известен Народному комиссариату внутренних дел. Пусть его беспартийность не смущает симбирских товарищей». Это предупреждение было необходимо во избежание возможных трений (Прометей : альманах. С. 124). Но трений, добавим от себя, не только не удалось избежать, но «тёрло» так, что аж искры летели. Перед отъездом Петровский, напутствуя новоиспечённого чрезвычайного комиссара, советовал осторожно пользоваться чрезвычайными полномочиями и, по возможности, не прибегать к крайним мерам, а все решения проводить через местный Совет (Прометей : альманах. С. 126). То, как воплощались в жизнь рекомендации Наркома, мы ещё увидим.
Книгу "1918. Симбирскъ" (В. А. Миронов) читайте по ссылкам:
Часть 1. Тернистый путь к власти советов
От автора. Глава 1. Родина Ленина и колыбель революции и Глава 2. Узок круг этих революционеров
Глава 3. Которые тут временные? Слазь! и Глава 4. ЧК не дремлет
Глава 5. Тяжело в деревне без нагана и Глава 6. Неравная битва с Бахусом
Глава 7. Конструкторы власти и Глава 8. Такой Совет нам не нужен?
Глава 9. Вот они расселись по местам и Глава 10. НКВД губернского масштаба
Глава 11. Юстиция в алой косынке и Глава 12. Фемида против Бахуса
Глава 13. Финансы для диктатуры пролетариата и Глава 14. Под шелест кадетских знамён
Глава 17. Охота на комиссара и Глава 18. ГубЧК. Первые шаги
Глава 19. С пулемётом – за картошкой
Часть 2. «Да здравствует Красная Армия!»
Глава 1. Дело на миллион и Глава 2. «Армия» губернского масштаба
Глава 3. Через день – на ремень и Глава 4. Надо ли бояться человека с ружьём?
Глава 5. Переприём и Глава 6. Красноармейская Пасха
Глава 7. «Ополчение», мобилизация, оружие
Часть 3. Милиция
Глава 1. Первая жертва и Глава 2. В состоянии переходном
Глава 3. Спасение утопающих… и Глава 4. Новые власти и старые грабли
Глава 5. Стратегия и тактика и Глава 6. Если кто-то кое-где у нас порой…
Часть 4. Тучи над городом встали
Глава 2. Смело мы в бой пойдём…
Глава 3. Под Самарой и Глава 4. На запасном пути…
Глава 5. Штабные игры и Глава 6. Золотой куш
Глава 7. Симбирская группа войск и Глава 8. Главком Муравьёв
Часть 5. Загадки июльской ночи
Глава 1. Зигзаги памяти, Глава 2. Взгляд изнутри и Глава 3. …И «снаружи»
Глава 4. Мятеж подкрался незаметно и Глава 5. Тюрьма или цитадель?
Часть 6. Катастрофа
Глава 1. Враг у ворот и Глава 2. Мелекесский фронт
Глава 3. У семи нянек... и Глава 4. Разгром
Глава 5. На Сенгилеевском направлении и Глава 6. «Тяжелый, но необходимый урок»
Часть 7. Под властью КОМУЧа
Глава 3. И в воздух чепчики бросали… и Глава 4. Заводской брак по расчёту
Глава 5. «В жестокой борьбе за демократию»
Глава 7. Вперёд, к прошлому и Глава 8. Земля – крестьянам. Фабрики – рабочим
Глава 10. Добрым словом и револьвером
Часть 8. Ответный удар
Глава 1. «За свою молодую свободу»
Глава 2. Кровь – за кровь и Глава 3. На Симбирск!
Глава 4. В городе и Глава 5. Операция «Мост»
Глава 6. Последний и решительный
Часть 9. Чёрные дни миновали
Глава 1. «Гнёзда пролетариата» и Глава 2. Навстречу Октябрю!
Глава 4. Карающий меч революции… и Глава 5. …И пролетарское правосудие
Глава 6. Война за хлеб (продолжение)
Глава 7. Пролетарская Мельпомена и Глава 8. Больше советов. Хороших и «красных»
Часть 10. Милиция «нового стиля»
Глава 1. Соединённые штаты милиции и Глава 2. Форма и содержание
Глава 4. Симбирская городская милиция
Глава 5. Романтики большой дороги
Глава последняя. Время – вперёд (эпилог). Список источников
Фото - «Мономах», 2009 г., №4(59)
"1918. Симбирскъ" В. А. Миронов.
Книга в популярной и доступной форме повествует о событиях, происходивших в 1918 году в Симбирской губернии – в период, когда здесь стала зарождаться советская власть, формироваться её структуры и кадровый состав.
Именно в 1918 году через Симбирск прокатились два опаснейших мятежа – муравьёвский и чехословацкий, каждый из которых, по мнению ряда историков, мог привести к полному разрушению ещё не окрепшей Советской Республики.
Именно в 1918 году Симбирская губерния, впервые в своей истории была вовлечена в полномасштабные боевые действия с участием армий и фронтов, развернувшиеся на ее территории. А сам город подвергался массированным артиллерийским обстрелам с разрушением зданий и жертвами среди мирного населения.
Используя обширный архивный материал, а также воспоминания участников тех событий, автор рассказывает о том, как в этих непростых условиях, на фоне беспрецедентного разгула преступности, в губернии продолжалось формирование новой правоохранительной системы в целом и, в частности, милиции, которая более или менее успешно боролась с криминалом.
Издание предназначено для широкого круга читателей, интересующихся историей Симбирского края.
