За всю историю ульяновского спорта только троим спортсменам удалось завоевать "золото" Олимпийских игр: борцу Виталию Константинову, штангисту Юрию Захаревичу и спринтеру Владимиру Крылову. Поклонники легкой атлетики наверняка помнят великолепную победу четверки бегунов сборной СССР на сеульской Олимпиаде-88. На втором этапе той памятной эстафеты бежал скромный парень из поселка Силикатный, что в Сенгилеевском районе, кометой - на удивление многим - ворвавшийся в мировую спринтерскую элиту. Вслед за легендарным Валерием Борзовым он убедительно доказал, что бегун с европейского континента может побеждать на турнирах самого высокого ранга.

В Сеуле Владимиру Крылову было лишь 24. Никто не сомневался в том, что впереди у спринтера с берегов Волги будут новые яркие успехи. Поначалу так и получалось. А потом... Потом была очень серьезная травма - разрыв ахиллового сухожилия. Для обычного человека в этой травме ничего страшного нет, а вот для спринтера это означало неминуемый конец спортивной карьеры.

Многим так и показалось, ведь Крылов исчез из орбиты легкой атлетики. Кое-кто поспешил поставить на нем крест. Тем удивительнее для этих людей стало известие о том, что олимпийский чемпион Сеула возобновил активные тренировки, от старта к старту прибавляет в результатах. Летом 96-го Владимир даже пробился в финал чемпионата страны. Пошли слухи о том, что подопечный заслуженного тренера СССР Александра Сергеевича Ларина может попасть в Атланту. Но в Америку Крылов не попал, как не поехали на Олимпиаду и другие российские спринтеры - тренеры сборной по легкой атлетике не выставили даже эстафетную четверку, потому что рассчитывать ей в Атланте было не на что.

Та Олимпиада ушла в историю, а слухи о возвращении Крылова в большой спорт уже не стало необходимости опровергать. Дважды на чемпионатах страны он занимал вторые места, а в начале лета 1999 года стал бронзовым призером престижнейшего легкоатлетического турнира отечественной легкой атлетики - Мемориала братьев Знаменских. Этот успех открыл ему дорогу на командный Кубок Европы, где ульяновец бежал в эстафете. Правда, в призеры российскому квартету пробиться не удалось.

Народная мудрость гласит: нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Значит ли это, что Владимир Крылов своим мужественным поступком пытается опровергнуть эту житейскую аксиому? Зачем он вернулся на беговую дорожку, ведь выше звания чемпиона Олимпийских игр все равно в спорте нет?

- Владимир, знаю, что первая операция на ахилле сложилась неудачно...

- Да, она была такая, можно сказать, экспериментальная. Нужно было подшить ткань, взяв ее с другого участка тела. В общем - не прижилось. Потом в ЦИТО Миронов взялся переделывать чужой брак, но каких-то надежд не обещал. Говорил, что вряд ли что-то получится.

Я же постепенно отошел от травмы, мог уже спокойно передвигаться. Трудно, конечно, было ходить, а о беге так вообще речь не шла. Потом постепенно стал разрабатывать ногу. Был период, когда вообще от спорта отошел. Это было, честно признаюсь, не по мне. Я ведь без спорта жизнь свою представить не могу.

Начинал много раз, но травма не давала. Начну, месяца 3-4 позанимаюсь - брошу. Можно сказать, уже потерял веру. А затем сделал перерыв приблизительно года два. И, видимо, за это время нога зажила полностью. Однажды я попробовал побегать, дал ей нагрузку - держит! И постепенно, шаг за шагом, стал разрабатывать все свои слабые звенья, закачивал, укреплял. А летом 96-го сумел выступить уже на первых серьезных стартах. Посчастливилось - попал в финал. Занять высокого места, правда, не удалось, хотя, если честно, планировал. Ведь в памяти у меня отложилось, что я был первым номером в сборной. Думал, вернусь на дорожку - и все вернется, стану опять выигрывать... Увы...

- Нынешние соперники не задают тебе вопрос о том, а зачем ты вернулся?

- У спортсменов такой вопрос никогда не возникает. Они отлично знают, для чего они в спорте и почему. Скорее всего такой вопрос возникает у простого человека. Почему? Наверное, ему денег мало? Да никогда русские спортсмены и не зарабатывали много денег! Всегда за шоколадку бегали. Может быть, сейчас немного по-другому стало. На самом деле спортсмен наш зарабатывает только тогда, когда работает по контракту в каком-нибудь западном клубе. А в России такая неразбериха - тут ли до спортсменов?

- И все-таки - зачем ты вернулся на беговую дорожку? Для собственного самоутверждения, что ли?

- В первую очередь - хотел себе доказать: я смог преодолеть и эту проблему. Я вернулся, показываю почти те же секунды и не улетучилось из моей души мысль выбежать из 10 секунд. Есть такая мечта.

- Насколько реально ее осуществление? А не подведет ли опять нога? Впишется ли Крылов в новые условия, не будут ли тебя психологически травмировать неизбежные в таких случаях неудачи?

- Сейчас я уже более осознанно и грамотно отношусь к своим тренировочным планам. Можно сказать, очень аккуратно. Ничего лишнего не делаю. Не дай Бог где-то оступиться, подвернуть ногу. Сегодня я стал мудрее. Думаю, мы с тренером сумеем достичь еще чего-то в легкой атлетике.

- Скажи, а не кажется тебе порой, что Олимпиады в Сеуле не было, что ты не олимпийский чемпион, а начинающий легкоатлет?

- Да, я вернулся на беговую дорожку, стал показывать неплохие результаты, но это не те результаты, которые были несколько лет назад. Не могу понять, почему я слабее сейчас. И тогда мне кажется, что все предыдущие победы были достигнуты не мной. Но если объективно - пока я слабее, чем скажем, десять лет назад.

- Как ты считаешь, тебе повезло, что судьба подарила встречу с Александром Сергеевичем Лариным?

- Конечно. У нас с ним взаимопонимание полнейшее на протяжении почти 20 лет. Никаких проблем.

- Скажи, во взаимоотношениях ученика и тренера, на твой взгляд, что самое главное?

- Вы не подумайте, что мы с Александром Сергеевичем совсем не спорим. Спорим постоянно, о чем-то дискутируем. Но ведь в спорах, как известно, рождается истина. Всегда. Это у всех в принципе бывает. Но в любом случае должна быть какая-то серьезная грань между тренером и учеником.

- То есть панибратство исключено?

- Совершенно верно. Иначе работа может просто не получиться. Конечно, тренер должен прислушиваться к словам своего подопечного, с чем-то соглашаться... Но его мысль всегда должна быть выше, что ли.

- Многие поклонники легкой атлетики, мало знакомые с твоей биографией, до сих пор не могут определить, что же лучше получалось у Крылова: бег на стометровку, на 400 метров или в эстафете?

- Меня всегда считали универсальным бегуном. Я мог бежать одинаково успешно от 60 до 400 метров. Приходилось выступать и на нестандартных дистанциях. Например, 500 метров, 600... Выигрывал даже у средневиков, что для них было удивительно.

- А коронная какая у тебя дистанция?

- Мне нравилось бегать 200 метров. На этой дистанции и больше всего добивался. Рекорд страны стоит до сих пор - и в зимних стартах, и в летних. И, думаю, еще постоит. Просто пока нет у нас такого парня, который хотя бы приблизился к нему.

- 100 и 200 метров. На взгляд обывателя, не такая уж большая разница. Но ведь это две совершенно разные дистанции?

- Да, очень разные дистанции. Единственное сходство в том, что обе нужно бежать. А характер работы, характер тренировок отличается. Для стометровки нужна чисто скоростно-силовая работа: бегай короткие дистанции, занимайся прыжками и штангой. На дистанции 200 метров уже нужно развивать скоростную выносливость, то есть на тренировках бегать довольно длинные отрезки.

- А 400 метров?

- Тут уж требуется развитие специальной выносливости. Необходимо очень много сил, а также развитое тактическое мышление. Чтобы бежать и соображать, контролировать действия соперников...

А.С.Ларин, заслуженный тренер СССР:

- Меня многие спрашивают о том, какие качества помогли Володе подняться на олимпийский пьедестал. Считаю, в первую очередь - удивительная целеустремленность и уверенность в том деле, какое он выбрал. Именно они стали определяющими в процессе тренировок, именно они дали впоследствии высокий результат. А еще одна его отличительная черта - коммуникабельность. Это проявляется в его отношениях как со спортсменами, так и с тренерами. И еще - ни разу не заметил за Крыловым высокомерных замашек: мол, я великий, я все могу.

Зачем он вернулся после травмы в легкую атлетику? На мой взгляд, из-за того, что чувствует - до конца потенциал не использован. Наверное, это связано с тем, что бегом серьезно Володя занялся почти в 18 лет, так что в подростковом возрасте не "наелся" легкой атлетикой. 11 лет Крылов продержался в большом спорте и при том на самом высоком уровне. Немногие это выдерживали. А тем более немногие возвращались на дорожку после таких серьезных травм и столь длительного перерыва в тренировках. Сейчас мы с ним пытаемся доказать, что 36 - это не предел. Примеров тому множество. Линфорд Кристи, Карл Льюис, ставший в Атланте олимпийским чемпионом в прыжках в длину... Будем работать.

- Скажи, Владимир, а как ты обычно настраиваешься на решающий забег?

- За три дня до этого, как правило, ухожу в себя. Мало разговариваю, чтобы сохранить всю энергию в себе. Организм к старту предельно мобилизуется. Хотя многое зависит от характера соревнований. На рядовых состязаниях спокойно себя ведешь, а вот на ответственных, международных бывает и тренер вмешивается - старается поддержать, подсказать, настроить на борьбу, на высокий результат...

- Олимпийский чемпион - это, как правило, очень популярный человек. Тебе пришлось испытать в Ульяновске какое-то особое внимание поклонников легкой атлетики? Или же на Западе популярность Крылова была гораздо большей?

- Там, безусловно, больших спортменов знают больше. Не стесняются подойти и взять автограф. Буквально отбоя нет. Только прилетишь в какой-нибудь город и уже в аэропорту узнают, подходят, просят расписаться. Порой в магазин невозможно зайти. А у нас? Видимо, тоже узнают. Но реакция совершенно другая: посмотрят вслед и ладно.

- Владимир, давайте вернемся в 88-й год. Немногие знают, что твоя поездка в Сеул была под угрозой срыва. Что тогда случилось?

- До 88-го года я был первым номером спринтерской сборной, выигрывал практически все международные старты. Единственное, что могло помешать участию в Олимпиаде, - травма или болезнь. В марте 1988 года в Сочи я показал на стометровке лучший результат в Европе - 10,13 секунды. После этих соревнований мой организм, видимо, до такой степени был отмобилизован, что не смог защититься от обычной простуды. То ли вспотевший я был, то ли сквознячок где-то прихватил или воды холодной хлебнул, но у меня сильно заболело горло. Высокая температура держалась на протяжении целого месяца. Уже встал вопрос: поеду ли я на Олимпийские игры или нет? Хотя большим козырем был тот высокий результат, показанный в Сочи.

Лечился в Ульяновске. Пытались сбить температуру, но в то же время нужно было поддерживать спортивную форму. Вес "горел". А он для меня был очень важен в тот момент, потому что подготовка шла целенаправленно. Весь сезон набирал форму и вдруг за месяц сбрасываю сразу 6-7 килограммов. Для меня, конечно, это было трагедией. Но никуда не деться - температура держится 37,1 и не спадает. А тут из Москвы звонят: надо быть на отборочных стартах. Что делать? Поехал. Никому не проиграл в тех состязаниях, показал примерно такой же результат, как в Сочи - 10,20 против встречного ветра. Одним словом, доказал, что сильнее других. Знали бы вы, чего это мне стоило. Отбор-то был очень жесткий. Восемь бегунов, которые по силам примерно равны...

- Кто определял, на какой дистанции стартовать в Сеуле?

- Все зависело от результата конкретного спортсмена. Если он был достаточно высок, чтобы попасть в финал, то, естественно, этот бегун мог планировать свой старт. Но все равно окончательно решал тренерский совет.

Я заявился на 100 и 200 метров, потому что личный вид все-таки весомее, предпочтительнее, чем, скажем, эстафета. Но судьба распорядилась так, что в полуфинальном забеге на 100 метров я травмировался. До эстафеты оставалось семь дней. И все это время медики пытались меня поставить на ноги. Помогал им, собрав в кулак все свои волевые качества. И травма отошла на второй план - эстафету я бежал.

- А если бы не травма, то в личном первенстве на 100 метров ты мог на что-то рассчитывать?

- В тот момент я был готов очень сильно. Как никогда. И это не мое субъективное мнение - об этом свидетельствовали проведенные тесты. Чувствовал, что должен выбежать из 10 секунд. Такая цель у меня была. Первому белому спринтеру выбежать из 10 секунд. И я был готов к этому. Да и шанс пробиться в призеры был приличный. Четвертьфинал ведь я довольно легко выиграл. Кстати, у двух американских спортсменов. Там Митчелл бежал...

Что касается эстафеты, то передача у нас была, считаю, идеальной. На ней мы не теряли даже долей секунды. Помню, был даже создан учебный фильм, который крутили во всем мире. Вот, пожалуйста, и докрутились. Сегодня российские спринтеры уже не составляют никакой конкуренции. Соперники, те же американцы, увидели, где резерв, основательно его проработали. По абсолютной скорости они и так опережали всех, а тут еще добавилась четкая передача палочки... А в Сеуле состав у нас был сильнейший. За все годы. Мы друг друга буквально затылками чувствовали...

Владимир Лучников. Из книги «Команда, без которой нам не жить» (Сборник материалов о ведущих ульяновских спортсменах и тренерах прошлого и настоящего) Владимир Лучников, Вячеслав Ташлинский. Ульяновск, 1999 г. Благодарим за предоставленные материалы!