Сын офицера Альберт, или Алька, Радыльчук родился в Киеве, жил в Ленинграде и в Москве, а войну застал 11-летним подростком в Ульяновске, где его семья жила с 1938 года. Оказаться в райцентре после Москвы было настоящим культурным шоком: слишком тихо, слишком мало людей. Если по улице Радищева раз за день проедет машина, тем более легковая – это превращалось в событие. У училища связи, напротив которого жил Алька и в котором служил его отец Василий Афанасьевич, располагалась длинная деревянная коновязь, к которой крепили своих самых настоящих, живых коней приезжавшие на службу офицеры.
Ещё более внушительный шок пережили десятки тысяч эвакуированных советских граждан, оказавшихся в Ульяновске в первые месяцы после начала Отечественной войны. Среди эвакуированных было особенно много именно москвичей и ленинградцев – их поживший в столицах Алька легко определял по особенностям говора.
Для кого-то из них пережитый шок стал фатальным. 21 октября 1941 года в Ульяновске скоропостижно скончался директор академического Института автоматики и телемеханики Александр Фёдорович Шорин (1890 – 1941). Вместе со своими сотрудниками он был эвакуирован из Ленинграда в Ульяновск менее месяца до трагического события - 25 сентября. Эвакуированный институт расположился на территории завода имени Володарского.
Александр Шорин в 1941 году
«Создатель звукового кино, талантливый изобретатель, профессор». Ёмко, но не исчерпывающе характеризует Александра Шорина мемориальная доска в его честь, установленная на доме, где он жил, в Санкт-Петербурге - родном городе учёного и изобретателя. Александр Фёдорович – тот случай, когда слава изобретения далеко обогнала учёного. «Изобретатель шоринофона», - писали о Шорине советские газеты. Шоринофон – система записи звука, то, что мы теперь называем магнитофоном. Шоринофоны Шорина сохранили для нас голоса предвоенной эпохи и эпохи Великой Отечественной войны.
Благодаря стационарным шоринофонам заговорило ранее немое советское кино – то кино, которое Владимир Ульянов-Ленин назвал главнейшим из искусств для большевиков. В январе 1924 года Александр Шорин организовывал радиотрансляцию с похорон вождя мирового пролетариата, а 22 апреля 1934 года, в день рождения Ленина, был удостоен высшей награды Советского государства - Ордена Ленина - «за ценные изобретения в деле обороны», как значилось в указе. И в том же 1934-м профессор Шорин пережил тяжёлую операцию, от последствий которой так и не оправился до конца жизни…
Шоринофон
Да, в судьбе человека часто бывает, что триумфы особым образом сплетаются с драмами и трагедиями. 1941 год был для Александра Фёдоровича триумфальным. 14 марта за свой шоринофон он был удостоен Сталинской премии первой степени. Вскоре профессора Шорина назначили директором Института автоматики и телемеханики АН СССР. Институт был занят разработками телемеханических торпед и радиоуправляемых авиабомб. «Мне хочется – и я это сделаю, – говорил Александр Фёдорович в интервью в связи с присвоением ему Сталинской премии, – создать такой любительский аппарат звукозаписи, который мог бы стоять у каждого интересующегося этим делом. Я продолжу работы над говорящими часами и усовершенствованием радиовещания». Не вышло…
Масштаб личности Александра Фёдоровича был таков, что впервые в советской истории города Ульяновска ему были организованы официальные государственные похороны. Гроб с телом изобретателя был установлен в здании Ульяновского горсовета (ныне - музыкальное училище). В последний путь на городское кладбище Ульяновска Александра Фёдоровича провожало 23 октября 1941 года более 600 человек.
Табличка на памятнике Александра Шорина на Воскресенском некрополе в Ульяновске
«Бывают странные сближенья», - сказал земляк Александра Шорина поэт Александр Пушкин. И действительно, в день между смертью и похоронами Александра Фёдоровича, 22 октября 1941 года, в Ульяновске отметил свой двенадцатый день рождения подросток Лёва Яшин. Впоследствии Лев Иванович Яшин (1929 – 1990), легендарный футболист, обладатель «Золотого мяча» лучшего игрока Европы, чемпион Европы, олимпийский чемпион, пятикратный чемпион СССР по футболу, вратарь московского «Динамо», назовёт этот день последним днём своего детства. Он отмечал его вместе с отцом, слесарем высшей квалификации, разгружая эшелон, который привёз из Москвы в Ульяновск рабочих и оборудование московского завода №25 Наркомата авиационной промышленности, производившего инструменты, оснастку и приспособления для авиазаводов, а также мины ПОМЗ (противопехотные осколочные мины заграждения).
Годовалый Лёва Яшин
В беллетризованных воспоминаниях великого вратаря Ульяновску отведены всего четыре абзаца, но и в них есть любопытные подробности здешнего быта военной поры:
«Когда выдавался свободный день, мы с отцом брали детские саночки и отправлялись в ближайшую деревню, километров за двенадцать. Уходили мы налегке – в санках лежали отобранные матерью вещички из тех, что не слишком нужны или из которых выросли мы с братом. Обратно же волокли тяжелый груз - выменянные на свое барахло картошку, брюкву, овсянку, муку.
К концу зимы от бараков до заводской проходной протянулась тонкая и прямая, как струна, тропинка в снегу. В шесть утра поднимались наши отцы, одевались, умывались, завтракали, как автоматы, тратя на все ровно столько времени, сколько необходимо, и ни секундой больше, и шли на завод. Шли в глубокой темноте прямо на свет, исходивший из заводских дверей. Потому и дорожка была такая прямая, что каждый боялся сделать лишний шаг – экономили силы, тепло, энергию: предстоял долгий рабочий день. Окончив пять классов, осенью 1943 года стал ходить вместе с отцом и я. Меня поставили учеником слесаря. Я получил рабочую карточку, стал настоящим рабочим. Подрос брат, и мать тоже пошла на завод.
Радио все чаще приносило вести о победах наших войск на фронте. По заводу понеслись радостные слухи о скором возвращении домой. И верно, в начале 1944 года мы въезжали со своим скарбом в родной двор на Миллионной улице, втаскивали вещи в дом, обнимались и целовались с многочисленными дядьками, тетками, двоюродными и троюродными родственниками».
Из Ульяновска Лёва Яшин увёз одну неспортивную привычку – в тринадцать лет он закурил. Тренеры закрывали глаза на курение – у «звезды» могут быть свои слабости…
Лев Яшин на стадионе
Если Лёве Яшину ещё надо было добиться славы, то маленький москвич Саша Пушкин (1936 – 1942), казалось, был обласкан славой с рождения – родители назвали его Александром в честь родного прапрадеда, национального поэта Александра Сергеевича Пушкина, столетие смерти которого Советский Союз широко отметил в 1937 году. Правда, родители хотели назвать мальчика Юрием – но по радио сообщили о рождении потомка великого поэта, которого родители решили назвать Александром; пришлось подчиняться.
В октябре 1941 года Саша Пушкин оказался в Ульяновске вместе с мамой Клавдией Сергеевной, бабушкой Евдокией Ивановной и трёхлетней сестрёнкой Юлией. Мама работала в эвакуированном в Ульяновск Наркомате внешней торговли СССР, а отец, прямой правнук поэта Григорий Григорьевич Пушкин (1913 – 1997), сражался с немцами в рядах партизанского отряда, сформированного из сотрудников московской милиции.
Наркомат внешней торговли занимал часть помещений в здании краеведческого и художественного музеев. Жильё Пушкиным также посчастливилось получить в самом центре, на улице 25 Октября, бывшей Стрелецкой, ныне снесённой ради строительства мемориала – совсем неподалёку от бывшего Губернаторского дома и дома дворян Языковых, которые посещал Александр Сергеевич Пушкин в сентябре 1833 года.
Уже в начале 1942 года Наркомат реэвакуировался в Москву. Клавдия Сергеевна Пушкина должна была уехать, решив, однако, что детям лучше и безопаснее будет остаться с бабушкой в Ульяновске. Но никто не знает, когда и где настигнет человека его судьба…
«Саша, которого в семье звали Аликом, был ласковым и очень общительным ребёнком, самостоятельно заводил знакомства, - вспоминала младшая сестра Юлия Пушкина. - Ульяновск отапливался тогда дровами. Рабочие с согласия бабушки взяли его с собой на лесопилку. На обратном пути Алика из лучших побуждений посадили на поленницу, размещённую в телеге. Лошадь споткнулась, братик слетел и был ушиблен свалившимися дровами. Травма породила тяжёлое заболевание. В сентябре 1942 года он умер. Бабушка была безутешна. С фронта вызвали отца, из Москвы – мать». Трагедия отозвалась распадом семьи – Григорий Пушкин не мог простить жене, что она не уберегла сына.
Памятник на предполагаемом месте захоронения Саши Пушкина на Воскресенском некрополе в Ульяновске. Фотография, использованная на памятнике, была сделана ровно за полгода до смерти мальчика
Среди эвакуированных в Ульяновск часто называют имя академика Андрея Дмитриевича Сахарова (1921 – 1989), трижды Героя социалистического труда, лауреата Нобелевской премии мира, «отца» советской водородной бомбы и лидера правозащитного движения в СССР. На самом деле Андрей Сахаров эвакуированным не был. 21-летний выпускник физического факультета МГУ, эвакуированного в столицу Туркменской СССР Ашхабад, приехал на завод имени Володарского по распределению 2 сентября 1942 года – за неделю до безвременной смерти Саши Пушкина.
«Перекинув на ремне свои чемоданы через плечо, я медленно пошел вдоль железнодорожного полотна по направлению к парому. На противоположной стороне реки были видны огромные фабричные корпуса, растянувшиеся на много километров, дымила труба заводской электростанции. Были также видны серые бараки рабочих общежитий (где мне предстояло жить), небольшой поселок многоэтажных домов и несколько рабочих поселков из домов деревенского типа. В одном из них жила со своими родителями моя будущая жена», - описывал Андрей Дмитриевич свою встречу с Ульяновском. В 1943 году он женился на симбирянке Клавдии Алексеевне Вихиревой (1919 – 1969); вместе супруги вырастили и воспитали троих детей.
Андрей Сахаров при поступлении на завод имени Володарского, сентябрь 1942 года
«В отделе кадров мне дали направление в отдел главного механика, что было совершенной бессмыслицей – я совершенно не представлял себе патронного производства, штамповочных патронных станков никогда в глаза не видел и вообще очень плохо справляюсь с подобной техникой. Лишь много потом, фактически самому, мне удалось найти какое-то применение моим знаниям и способностям». А пока юного гения теоретической физики отправили на лесозаготовки под Мелекесс, и он две недели валил деревья и пилил дрова, покуда серьёзно не повредил руку.
Об ульяновской жизни в годы войны Андрей Дмитриевич замечательно написал в своих известных воспоминаниях, богатых на выразительные бытовые подробности:
Андрей Сахаров, инженер-исследователь завода имени Володарского в 1944 году
«Одна из самых больших проблем для большинства рабочих – как «отоварить» хлебные карточки (о крупе, масле, сахаре нет речи, талоны у рабочих пропадают почти каждый месяц; я не говорю тут о тех немногих, кто, подобно мне, отдает свои талоны в столовую – тогда крупяных талонов, наоборот, сильно не хватает и приходится, скрепя сердце, менять на рынке хлебные талоны на все остальные).
Хлеб в хлебный магазин привозят нерегулярно, а когда он бывает – возникает очередь на много часов, рабочий с ночной смены занимает ее в 8 утра, и хорошо, если в середине дня получит свой паек; спать ему уже некогда, в 8 вечера опять на смену. И это не такая очередь, из которой можно выйти хотя бы на минуту. Усталые люди молча стоят плотно сжатой массой – тот, кто вышел, уже не втиснется. Конечно, семейным легче, да и одиночки объединяются по несколько человек. Еще лучше тем, у кого знакомая продавщица (у местных практически у всех).
Одинокие неместные рабочие живут в общежитии. Я тоже жил в таком общежитии с сентября 1942-го по июль 1943 года. Это одноэтажные домики барачного типа, в каждой комнате – трехъярусные нары, всего на 6, 9 или 12 человек. Не шумно, люди слишком устали, но иногда появляются разговорчивые соседи; впрочем, в этих разговорах бывает и кое-что интересное и новое. Уборная во дворе, шагах в тридцати от двери; ночью многие не добредают до нее, поэтому около общежития всегда замерзшие лужи мочи. Вшивость – обычное явление. Холодная вода для мытья, горячая кипяченая в титане при мне была всегда. По утрам к общежитиям приходят женщины из деревень, они приносят топленое молоко (я покупаю четвертинку каждый день на завтрак), морковь, огурцы».
В начале победного 1945 года Андрей Сахаров покинул Ульяновск, как и большинство эвакуированных к этому времени. Но были и те, кто остался, и для кого Ульяновск стал новой малой родиной.
Иван Сивопляс
