К приему беженцев и эвакуированных в городе начали готовиться с самого начала войны. Как уже говорилось выше, здесь создали эвакосовет, Комитет и Комиссию при горисполкоме. 4 июля 1941 г. горисполком принял решение об организации питания эвакуированных (ГАУО. Ф. Р‐634. Оп. 1. Д. 1638. Л. 1–2), 7 июля – об установлении временной нормы жилплощади во всех без исключения домах. Она равнялась пяти квадратным метрам на человека.

В связи с необходимостью размещения эвакуированных и работников центральных аппаратов, заместителю председателя горсовета Солнцеву поручалось провести подробное обследование и взять на учет все излишки жилплощади сверх установленной нормы с последующим использованием для вышеуказанных целей (ГАУО. Ф. Р‐634. Оп. 1. Д. 1639. Л. 22).

Еще через три дня вышло постановление об устройстве на работу эвакуированного населения. Для этого создали специальную Комиссию помощи эвакуированным семьям красноармейцев, которой надлежало немедленно приступить к работе. Тогда же было принято решение об устройстве детей эвакуированных в детские дошкольные учреждения (ГАУО. Ф. Р‐634. Оп. 1. Д. 1639. Л. 23).

Но гигантский людской поток, хлынувший в город, спутал все планы.

Часть эвакуированных не должна была надолго задерживаться в Ульяновске, а транзитом следовать дальше. Для их временного пребывания на вокзале Ульяновск‐I и на пристани работали специальные эвакопункты общей вместимостью 800 человек. При этом «коечных» мест в них предусматривалось всего 300. Остальные – «не коечные». В этом не было бы ничего страшного, если бы людям предстояло пробыть в эвакопунктах несколько часов. Однако на практике они проводили здесь по 4– суток. Это происходило из‐за постоянной нехватки вагонов. В результате на 10 ноября 1941 г. вместо 800 человек в эвакопунктах их скопилось в 10 раз больше. Людей приходилось размещать во всех близлежащих помещениях. Так, эвакуированных учащихся ремесленных училищ поселили в зданиях железнодорожного училища и бывшего сельхозтехникума.

Но разместить такую массу народа – полдела. Людей надо было еще накормить. Что касается вокзала, то хлеба туда привозили достаточно. Зато не хватало торговых точек, поэтому беженцам приходилось выстаивать длинные очереди. А вот на пристань его завозили только половину от необходимого. Да и то лишь к вечеру. Поэтому весь день люди оставались голодными. (К ситуации на пристани мы вернемся чуть позже).

Горячими завтраками эвакопункты могли обеспечить только 1 200 человек. Поэтому их давали только детям. Однако даже это скудное снабжение оказалось под угрозой, потому что в ОблФО (финансовом отделе) заканчивались деньги.

Санобработка людей также не проводилась, потому что из‐за отсутствия топлива не работала железнодорожная баня. При этом в город с вокзала или с пристани, а также оттуда на вокзал выехать мог далеко не каждый: пользуясь ситуацией, возчики заламывали цену, требуя по 150–200 рублей за поездку (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1896. Л. 66).

Не намного лучше было положение тех, кому предстояло остаться в городе. Так, городским властям предписывалось выделить 500 комнат из гражданского фонда для размещения семей начсостава и отведении одного здания для организации общежития одиночек. Часть необходимой жилплощади предполагалось изыскать за счет уплотнения живущих в гарнизоне семей начсостава. Это позволяло выделить до 70 комнат, включая проходные, и немедленно заселить их прибывшими командирами. А где взять остальные?

В этой ситуации под общежития для приезжающих командиров и холостяков решено было приспособить бывшую церковь на стадионе «Локомотив», использовавшуюся как спортзал (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1896. Л. 19).

Однако потесниться готовы были не все. Например, директор педагогического института товарищ Буров не выполнил решения об освобождении здания по ул. Федерации, 4 под размещение семей начсостава. В связи с чем командующий округом просил секретаря горкома и председателя горисполкома воздействовать на несговорчивого директора (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1896. Л. 19).

Сопротивлялись принудительному переселению и простые жители, что не удивительно – один переезд, как известно, равен трем пожарам. Например, 20 августа 1941 г. начальник Горжилуправлени Поленов докладывал заместителю председателя горсовета Солнцеву о том, что не может выполнить решение последнего о переселении жильцов дома №22 по ул. Водников (ныне – ул. Корюкина), поскольку те никуда уезжать не желают, хотя для них уже подобрано новое жилье. Далее в докладной подробно расписывается, кто и куда должен был переехать. При этом переселяемых и так уже изрядно «уплотнили». Например, к семье Ивановых из двух человек подселили еще шестерых.

А троим членам семьи Шандыревых вместе с «уплотнившей» их женой работника Наркомвоенморфлота, предлагалось переехать в дом №5 по 2 пер. Водников (находится между улицами Корюкина и Пролетарской), в одну комнату площадью 23–25 кв. м. И так далее, и тому подобное. В то же время 3 комнаты в злополучном доме занимал подполковник энской части, которого предлагалось выселить через начальника гарнизона. «Принимая во внимание, что все предоставленные мною квартиры и комнаты для вышеуказанных лиц являются вполне пригодными для жилья и отвечают всем требованиям санитарной гигиены в условиях военного времени, тем не менее, последние обратились к прокурору с ходатайством о возможности не переселения их из занимаемого в настоящее время домовладения, – жаловался руководству начальник Горжилуправления. – Прошу Вас вынести на сей счет официальное постановление Исполкома Горсовета, ибо в противном случае может получиться излишняя потеря времени к подготовке жилья и возможность отмены моих действий прокурором города Ульяновска» (ГАУО. Ф. Р‐634. Оп. 1. Д. 1647. Л. 5). Чем закончилась эта тяжба, не известно. Скорее всего, людей все-таки переселили. Однако страсти вокруг жилплощади кипели нешуточные, в чем мы еще не раз убедимся.

И это было только начало. Ульяновск оказался абсолютно не готов к резкому росту численности населения. К началу Великой Отечественной войны город лежал примерно в тех же границах, в которых его (тогда еще Симбирск) застала война Первая Мировая. В основном он располагался на правом, высоком берегу Волги. Здесь был его исторический и административный центр.

В левобережье лежали всего несколько слобод. Лишь 25 февраля 1942 г. в соответствии с решением Правительства РСФСР, Ульяновск был разделен на три административных района: Ленинский, Сталинский и Володарский (ГАУО. Ф. Р‐634. Оп. 1. Д. 1680. Л. 23).

Последний находился на левом берегу Волги и связь с остальным городом имел недостаточную – по железнодорожному мосту (автомобильного тогда еще не было). А также зимой по льду, летом паромами. В состав Сталинского района входила территория нынешних Засвияжья и Киндяковки, которые появились фактически во время войны.

В 1941 г. в Ульяновске проживало 110 тыс. человек. А на 1 ноября 1942 г. по данным Карточного бюро, выдававшего жителям карточки на продукты и товары (находилось в двух зданиях на ул. Гончарова, сейчас это дом №28 и полуразвалившееся двухэтажное строение под номером 54) (Ефимов Ю.Д., Лосева В.И. Ульяновск и Ульяновская область в годы Великой Отечественной ... С. 48), население города составляло уже 153 304 чел. В том числе: рабочих – 66 532, служащих – 10 553, иждивенцев – 39 676, детей – 36 543 чел. В то же время по данным Горстата в городе числилось 134 700 человек. Разница объяснялась тем, что часть рабочих, служащих и их иждивенцев проживали в сельских районах, но работали на предприятиях города (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 2023. Л. 41, 43). При этом 85% жилого фонда приходилось на частные дома. Строительство многоквартирных практически не велось, за исключением нескольких зданий для рабочих завода им. Володарского. Три из них возводили в центре, на ул. Л. Толстого. Остальные – в Заволжье. Водопровод, обслуживавший город, был построен, в основном, до революции, как и электростанция мощностью 25 тыс. кВт‐час, запущенная еще в 1913 году (Ефимов Ю.Д., Лосева В.И. Ульяновск и Ульяновская область в годы Великой Отечественной ... С. 4).

А эвакуированные все прибывали и прибывали. Ближе к осени Ульяновск принял личный состав Института ВМФ, который должен был немедленно приступить к развертыванию плановых работ. «Для размещения указанного личного состава прошу выделить 1 000 кв. м. жилой площади взамен переданного Вам во второй половине сентября здания на ул. Радищева д. №39 с площадью 1200 кв.м. Передача этого здания была произведена по приказу Народного Комиссара Военно‐Морского Флота при условии последующего возвращения соответствующей жилплощади, о чем вы были поставлены в известность Заместителем Народного Комиссара ВМФ Союза ССР адмиралом Галлером от 13.09.1941 г.» (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1896. Л. 53), – писали городским властям Старший морской начальник гор. Ульяновска Капитан 2 ранга Кондратьев и военный комиссар, он же – начальник политотдела Ульяновского гарнизона ВМФ, полковой комиссар Новиков. Как видим, квартирный вопрос рассматривался в Москве аж на уровне союзного Наркомата.

Кроме людей в Ульяновск прибыло большое количество груза и ценного имущества Центрального музея Военно‐Морского флота. Среди них – знаменитый ботик Петра I. Для его размещения необходимы были складские и другие помещения… Наиболее ценные экспонаты разместили в лютеранской кирхе (Ефимов Ю.Д., Лосева В.И. Ульяновск и Ульяновская область в годы Великой Отечественной ... С. 34).

О том, насколько остро стоял «квартирный вопрос» и в каких условиях приходилось работать эвакуированным командирам, наглядно свидетельствует доклад начальника 2 отделения 2 отдела ОРСУ ВМФ капитан‐лейтенанта Волкова, поданный им заместителю народного комиссара ВМФ корпусному комиссару Игнатьеву и в копии – заместителю начальника главного политуправления ВМФ. Это – настоящий крик души. Вот его текст почти без сокращений:

«Народный Комиссариат Военно‐Морского Флота СССР эвакуирован в г. Ульяновск в соответствии с решением партии и правительства. Казалось бы, в связи с этим, Ульяновский городской совет депутатов трудящихся должен был изыскать и обеспечить прибывших в Ульяновск командиров Наркомата необходимой жилплощадью. Однако, ульяновский горсовет не проявил в этом отношении должной заботы и не предоставил необходимой жилплощади большинству командиров, вследствие чего последние вынуждены были самостоятельно искать себе жильё.

По приезде в г. Ульяновск, с 20 октября по 20 ноября с.г. ровно месяц я искал себе комнату, ночуя на столе в служебном кабинете. В минуты обеденного перерыва и вечерами я бродил по городу в поисках угла или комнаты, спрашивал и искал. После настойчивых поисков мне, наконец, удалось найти маленькую комнатку в д. №4 по ул. Ленина, у гр. Фроловой, которая согласилась уплотниться и пустить нас вместе с капитаном тов. Дорофеевым. Так как в служебных помещениях дальнейшее проживание было категорически запрещено, мы немедленно переехали в указанную комнату и сразу же поставили вопрос о нашей прописке.

В отделении милиции долго тянули волокиту и не прописывали. Наконец, 31 ноября заявили, что кроме имеемых у нас справок, удостоверений, отношений и заявлений, необходим ещё ордер на занятие жилплощади от Ульяновского городского жилищного управления. Все началось сначала. Мы написали заявление в КЭО. 2 декабря КЭО дало нам отношение в горжилуправление, горжилуправление предложило нам зайти завтра. Мы зашли 3‐го, говорят: «зайдите завтра», Мы зашли 4‐го – «не разбирали, зайдите завтра». Мы зашли 5‐го – «нет, вашего заявления, не знаем, где оно, сейчас нет работника, ведающего этим делом. Зайдите завтра». Мы зашли 6‐го – «вашего заявления нет, и не знаем, где». Мы стали требовать прекратить бюрократическое отношение и издевательство и разыскать, в конце концов, наше заявление. Тогда заместитель начальника горжилуправления Лысенко заявил нам так: «Вы у нас тут своих порядков не устанавливайте. Может быть, вы заявления и не давали вовсе. Чем докажете? И вообще, мы выполняем указания горкома партии и горсовета. Нам приказано обеспечивать жильём только рабочих завода имени Сталина, а вы можете к нам и не ходить. Всё!».

Так ничего не добившись, мы ушли, ибо уже достаточно убедились в том, что стиль и методы работы ульяновских городских организаций – это волокита и бюрократия. Днем 7 декабря к нам явились две женщины и предъявили нам ордер на нашу жилплощадь, выданный им Ульяновским горжилуправлением 5 декабря.

Сегодня, 8 декабря, в горжилуправлении мне официально заявили, что, обеспечивая жилплощадью рабочих ЗИС, горжилуправление в лице его председателя Поленова выписывает ордера по заявлениям командиров ВМФ, которые в своих заявлениях указывают адреса найденных ими квартир. Таким образом, командиры Наркомата ВМФ превратились в агентов горжилуправления по изысканию для него свободной жилплощади.

Следует отметить, что Наркомат Военно‐Морского Флота в г. Ульяновске действительно не имеет никакой власти и силы, чтобы потребовать себе должное, а организация бытовых вопросов находится явно в неудовлетворительном состоянии. В то время, как завод им. Сталина (гражданская организация!) имеет специальных уполномоченных, занимающихся вопросами жилья, прописки, топлива и т.п., у нас многие большие начальники, занимающие фактически должности адмиралов и генералов, сами ходят и ищут квартиры, ругаются из‐за ордеров, неделями обивают пороги, чтобы прописаться, а местные чиновники не хотят с ними разговаривать.

Не желая беспокоить Вас вопросами безобразного, жульнического отношения горжилуправления г. Ульяновска к командирам ВМФ, тем не менее, вынужден доложить Вам о вышеизложенном и просить Вашего содействия и вмешательства в это дело, так как, очевидно, вслед за выдачей ордера на нашу комнату начнется выселение нас в административном порядке, а нам идти больше некуда» (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1896. Л. 80).

Чем закончились мытарства капитан‐лейтенанта Волкова, не известно. Но ему еще повезло – преподаватели Сталинградского танкового механического института сентябрь и октябрь 1942 г. прожили в шалашах на берегу Волги, прежде чем их отправили сначала в Мелекесс, а потом – в Челябинск (Ефимов Ю.Д., Лосева В.И. Ульяновск и Ульяновская область в годы Великой Отечественной ... С. 13).

Между тем гарнизон все рос и рос. В ноябре в Ульяновск прибыл Штаб Приволжского Военного Округа. А вместе с ним и большое количество семей командно‐начальствующего состава. Всем этим сотням и сотням людей надо было не только где‐то жить. Поэтому Штаб округа обратился в горком и горисполком с просьбой «в связи со срочной необходимостью организовать нормальное питание прибывающего командно‐начальствующего состава с фронта и госпиталей, и штаб округа, а также семей эвакуированных, передать Ульяновскому отделению Военторга ПРИВО со штатом столовую №1 или ресторан треста столовых… и дополнительно 2 магазина – один из них по ул. Гончарова дом 24 (магазин горторга №36) и второй по ул. К. Маркса, магазин горторга №9» (ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1896. Л. 70).

Материал из книги Владимира Миронова «Неизвестная война. Ульяновский «фронт»» из серии «Симбирские тайны». Издание в научно-популярной форме рассказывает о жизни Ульяновска и Ульяновской области в годы Великой Отечественной войны. Особое место в книге уделено работе ульяновской милиции в тот период.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Если завтра война… ……………………………………………………. 5

Вставай, страна огромная…………………………………………… 14

Мобилизация…………………………………………………………… 20

Милицейский фронт………………………………………………. 30

«В Красной Армии штыки, чай, найдутся…»…………… 40

Любимый город мог ли спать спокойно? ………………. 44

Хочешь мира – готовься к войне……………………………… 51

В здоровом теле – здоровый дух…………………………….. 54

Фронтовые подруги………………………………………………… 55

Стирка оборонного значения……………………….………… 57

Путь‐дорожка фронтовая… ……………………………………. 62

Все – для фронта! …………………………………………………… 63

«Складолазы»…………………………………………………………… 68

Во имя отца, и сына, и боевого духа………………………… 70

Глас народа – глас Божий? ……………………………………… 73

Диверсанты шли в Ульяновск………………………………… 79

Люди в белых халатах……………………………………………… 83

Город в шинели………………………………………………………. 90

Парад………………………………………………………………………… 94

Ополчение………………………………………………………………… 98

Граждане! Воздушная тревога! ……………………………… 100

Бункер для Сталина? ……………………………………………… 107

В тесноте, да не в обиде…………………………………………… 109

Ты сейчас далеко, далеко… ……………………………………. 118

Похвальное слово о военной цензуре………………………125

Фабрика «КИМ» и другие………………………………………… 130

Володарка…………………………………………………………………135

Десять лет за опоздание…………………………………………. 141

«Прогулял, потому что нет одежды и обуви»………… 144

Дело «вредителей»…………………………………………………. 150

Завод имени Сталина……………………………………………… 152

Кадры решают все…………………………………………………… 156

Дело о молотке………………………………………………………… 162

Жизнь – на карту………………………………………………………167

Пища для ума и не только………………………………………. 181

НКВД – затянуть пояса! ……………………………………………184

Земля – кормилица…………………………………………………. 191

От работы кони дохли………………………………………………198

Тагайский оборонительный рубеж………………………… 202

Рокада……………………………………………………………………… 210

Кто – воюет, а кто – ворует……………………………………… 213

Нефть в обмен на продовольствие…………………………. 215

«Каждый коммунист должен быть чекистом»………. 218

В застенках НКВД…………………………………………………… 220

Сидели два товарища……………………………………………… 220

Ульяновская область……………………………………………… 223

Погоны……………………………………………………………………. 231

Новое печатное слово……………………………………………… 234

Громкое эхо Сталинграда…………………………………………238

Чем можем, тем поможем………………………………………… 243

О хлебе… ………………………………………………………………… 246

…И зрелищах…………………………………………………………… 249

Чтобы тело и душа были молоды… …………………………253

Жить стало лучше? Жить стало веселее? ……………… 256

На милицейском «фронте» – бои местного значения……………………………………………………..……………… 259

«Бесы» из собеса……………………………………………………… 261

По звериному следу………………………………………………… 265

Налет на Пролетарском спуске………………………………. 267

Убили меня, Дима…………………………………………………… 268

След………………………………………………………………………… 270

Убийство в Панской Слободе……………………………………271

Гастролеры……………………………………………………………… 273

Охотники за сундуками…………………………………………… 274

«Татарка»………………………………………………………………… 275

В лесу не фронтовом………………………………………………. 276

Лесные «братья»……………………………………………………… 277

Задонский…………………………………………………………………279

Михайлычев……………………………………………………………. 280

Про беглых знало все село……………………………………… 282

Последний бой………………………………………………………… 283

Банда Нестерова……………………………………………………… 286

Бандит‐орденононсец………………………………………………287

Мелекесская «гастроль»…………………………………………. 289

За хлебом – с вилами………………………………………………. 292

Лампочка – за ударный труд…………………………………… 300

С мыслями о будущем……………………………………………… 301

Предпоследний год войны……………………………………… 303

Чистота – залог Победы………………………………………….. 307

«Кто сказал, что надо бросить песни на войне?»…… 311

Чтобы шли, как по маслу………………………………………… 312

Место, не столь отдаленное……………………………………. 314

Пожар……………………………………………………………………… 315

Подготовка……………………………………………………………… 317

Убийство…………………………………………………………………. 318

Приговор………………………………………………………………… 318

«Черные валеты»………………………………………………………319

Чего и сколько………………………………………………………… 322

Про «три колоска»…………………………………………………… 323

Расстрел за прогул, и «десятка» за опоздание………… 330

Последнее дело лейтенанта Миридонова……………… 333

Дети войны……………………………………………………………… 342

В войну взрослели рано……………………………………………343

«Наша крыша –небо голубое»………………………………… 347

Казенный дом…………………………………………………………. 353

«Сопливые острожники»………………………………………… 359

Колонисты……………………………………………………………… 365

Пленники или изменники? ……………………………………. 370

Эпилог…………………………………………………………………………… 376