«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 9 (окончание) / 17 Мая 1937 / История Ульяновска / Годы и люди

Еще одной задачей, которую ставила перед собой советская власть, состояла в том, чтобы трудящихся максимально сосредоточились на социалистическом строительстве и, по возможности, не тратили силы и время на разные бытовые мелочи. Например, на приготовление пищи, «перепоручив» это дело системе общественного питания, на ниве которого трудилась, в частности, артель «Коммунар», занимавшаяся централизованными заготовками овощей. Для их хранения это частное, по сути, предприятие имело в своем распоряжении специально оборудованные подвалы и складские помещения, которые ремонтировала и поддерживала в рабочем состоянии за свой счет. На собственные средства артель отремонтировала и городскую столовую № 1, перекрасив там стены и приведя в порядок имевшийся инвентарь.

«На окрашенных масляной краской стенах – красивые картины, на окнах – тюлевые занавеси, на столах – чистые хорошие скатерти. Кругом – чистота, уют и образцовый порядок, – описывал «Пролетарский путь» другое заведение общепита – недавно открывшуюся на улице К. Маркса (ныне – ул. Гончарова) столовую клуба Краснознаменного училища. В ней, утверждала газета, – «разнообразное, вкусное и вместе с тем дешевое меню. В этой столовой можно хорошо покушать и отдохнуть».

Однако, выходя в «свет», любой уважающий себя советский человек (особенно, женщина) должен был хорошо выглядеть, например, не сверкать на публике дырявыми башмаками.

Изготовлением и починкой обуви в Ульяновске занимались несколько предприятий, боровшихся между собой за покупателей и клиентов. Одно из них – Кожтрест, открыло в городе мастерскую индивидуальных заказов, под которую горсовет предоставил бывший клуб жакта № 7, находившийся возле кинотеатра «Пионер». А неподалеку, в помещении, где раньше птицепром торговал мороженым, Кожтрест открыл обувной магазин.

Другим путем навстречу потребителю пошла артель «Быстроход» – в августе 1937 года она предоставила клиентам возможность заказать починку обуви по телефону. Получив заявку, представитель артели приходил к заказчику на дом и забирал башмаки. А через некоторое время приносил обратно уже выполненный заказ.

Впрочем, обувь, будь она новой или старой, не так бросалась в глаза, как прическа. Поэтому, появляясь в публичном месте, граждане и гражданки старались быть аккуратно постриженными и причесанным. Для этого в городе работала сеть парикмахерских. Однако, как выяснил корреспондент газеты Е. Александровский, далеко не все в парикмахерском деле обстояло благополучно. В первую очередь, в финансовом плане.

«Зарплата мастера парикмахера в месяц – около 2 тысяч рублей. Однако зарплата парикмахера растет не в результате стахановских методов работы, а в результате весьма высоких цен, – констатировал автор заметки под заголовком «Наведите порядок в парикмахерских», помещенной в номере за 17 мая 1937 года. Разоблачая махинаторов-брадобреев, Александровский утверждал, что «завивка волос головы стоит 25 рублей» и половина этой суммы начислялась мастеру за работу. Однако этого многим казалось мало, и они шли на подлог, указывая в чеке стоимость услуги на 10 рублей меньше, и эту разницу клали себе в карман. Таким образом, только за апрель 1937 года мастер артели «Красный прожектор» товарищ Иглин «заработал» 1400 рублей, а его коллега Юргенсов –получил 1500. Но дело не только в личной наживе. Занижая официальную стоимость работы, нечистые на руку брадобреи на 40 процентов уменьшали и обороты заведений, в которых работали, и, как следствие, налоги, а также процент выполнения производсгвенного плана.

«Подобная практика существует во всех парикмахерских города, объединяемых, например, артелью «Красный прожектор», РКК и др.», – утверждал автор заметки и призывал «положить конец подобному безобразию».

Заметим, этот повальный финансовый мухлеж творился в разгар «массовых репрессий», когда советский народ «был придавлен страхом», ежеминутно ожидая приезда жуткого «черного воронка» и неминуемого этапа в ГУЛАГ.

Ну, а на самом деле люди массово ехали на курорты и в дома отдыха. Подробнее об этом будет рассказано в одной из последующих глав. Здесь же отметим, что на время отсутствия в городе, многие отпускники сдавая ценности на хранение в городской ломбард. И если в 1936 году сумма этих временных вложений оценивалась суммой, превышавшей 200 тысяч рублей, то всего за четыре месяца 1937-го уже было принято на хранения имущества на 44 тысячи. Так что в предвкушении поры летних отпусков ломбарду пришлось переоборудовать и расширять кладовую.

«Чем государство богатеет…»

О том, что в 1937 году пролетариату было чего терять, кроме цепей, свидетельствует опубликованная 28 февраля статистика сбережений хранившихся в сберегательных кассах района и города: «В течение прошлого года в центральную сберегательную кассу положили свои денежные сбережения 8520 новых вкладчиков. В прошлом году каждый вкладчик в среднем хранил в сберкассе 200-250 руб. В этом же году – 320-350 рублей. Самый большой индивидуальный вклад в сберкассе – 17 тысяч рублей. Особенно заметно растут вклады в сельских сберкассах», – говорилось .в небольшой заметке.

К 1 мая сумма вкладов выросла на 80 тысяч, остаток по ним на указанное число составляет 3 миллиона 28 тысяч рублей и процесс роста продолжался – за второй квартал 1937-го сумма сбережений трудящихся увеличилась еще на 299 тысяч, что превысило показатель первого квартала более, чем вдвое.

Всего же общий размер вкладов населения в сберкассах увеличился с 728300 руб. в 1932 г. до 3699200 руб. в 1937. Таким образом рост за пять лет составил 667,96%, а средний размер вклада увеличился с 42,1 руб. до 327,6 руб. в 1937 (прирост 973,3%).

При этом деньги не лежали мертвым грузом, а работали. Из 18 тысяч рабочих и служащих города более 16 тысяч застраховали свою жизнь от несчастных случаев. А еще люди активно давали в долг государству, покупая его облигации, которые тоже хранились в сберкассе и выкупались владельцами перед тиражами в расчете по ним еще и выиграть. Нередко этот расчет оправдывался. Так, в конце мая перед очередным розыгрышем займодержатели выкупили сданных в залог облигаций на 208 тысяч рублей, получив на 10 июня по выигрышам в общей сложности 94 тысячи, в том числе по тысяче и даже по пять на человека.

Однако разного рода финансовые операции были побочным заработком. Основной же доход, особенно на селе, приносил совместный труд, как, например, это было в семье колхозника Ильина из колхоза «Красный садовод», состоявшей из семи человек. Кроме главы семейства, в колхозе работали два его сына, пасших колхозное стадо, и дочь, трудившаяся на тракторе. На 1 сентября 1937 года общими усилиями семья заработала 1080 трудодней, получив по ним авансом 164 нуда зерна, 66 пудов яблок и 2 пуда меда. Всего же за год Ильины заработали 6 тонн хлеба, столько же картофеля и около 1200 рублей наличными.

В колхозе имени Володарского, Заволжского райсовета в конце хозяйственного года колхозникам начислили по 5 килограммов зерна па трудодень. Много это или мало? Птичница Е. П. Зайцева заработала 219 трудодней и получила авансом 40 пудов зерна. Свинарке Т. Г. Прокофьевой за 257 трудодней начислили аванс в 46 пудов хлеба, конюху А. П. Швецову – 43 пуда.

Доход приносила не только земля, но и вода, точнее рыба, которую добывали из Волги рыбацкие коллективные хозяйства района. Так, колхоз им. Степана Разина за 1937 год выловил из так называемой «ундоровской ямы» 400 центнеров рыбы. Причем последнее за год «притонение» 17 декабря принесло 30 центнеров серебристого «урожая».

А увеличение улова вело к росту доходности рыбацких колхозов. Например, если в 1936 году колхоз. «Красный рыбак» получил от продажи рыбы около 4000 рублей, то в 1937-м – 7000. Что касается личных доходов рыбаков, то, скажем, в колхозе им. Ленина в 1937 году он составлял от 1600 до 2300 рублей. Кроме того, члены рыбацких семей, работавшие в полеводческих бригадах, на каждый трудодень получали по 5 килограммов зерновых культур.

Таким образом, даже в отсутствии «крепких хозяев» – кулаков, колхозная деревня в массе своей отнюдь не была нищей. А тем, кто по тем или иным причинам не мог нормально заработать личным или семейным трудом, на помощь приходило государство, заинтересованное в формировании платежспособного внутреннего рынка.