1918. Симбирскъ», книжная серия «Симбирские тайны». В. Миронов. Часть 10. Глава 4. Симбирская городская милиция / 12 Сентября 1918 / История Ульяновска / Годы и люди

В первый же день по возвращении в освобождённый от белогвардейцев Симбирск советская власть столкнулась с острой необходимостью скорейшего установления здесь жёсткого правопорядка: 12 сентября, едва ворвавшись в город, красноармейцы разгромили и разграбили обувной магазин на Гончаровской улице, принадлежавший Семёну Петровичу Гарину, проживавшему в доме № 10 по улице Мало-Казанской (ныне – Красногвардейской).

Случилось это около 4 часов дня, когда группа солдат, взломав замок на входной двери, ворвалась в помещение и устроила погром, разбив стеллаж и стёкла в двери шкафа с товаром. Из магазина пропало «мужских чесанок – 100 пар на сумму 7000 рублей, простого валенку детского – 201 пара на сумму 4000 руб. и мужского и женского на сумму 3000 руб. Кожаной обуви разной на сумму 3000 руб.» (ГАУО. Ф. Р-425. Оп. 1. Д. 16. Л. 1, 1 об.). Однако искать преступников было некому, поскольку весь административный аппарат оказался фактически разрушенным. Касалось это и городской милиции, которая практически перестала существовать. Весь бывший командный состав, а также некоторые старшие и младшие милиционеры ушли с белогвардейцами. А те, которые оставались в городе, были дезорганизованы и, опасаясь расправы, скрывались по домам. Помещения, занимаемые милицейскими районами, были разграблены. Часть инвентаря сломана и приведена в полную негодность. Бумаги и дела порваны или просто раскиданы по комнатам. Финансовые документы и небольшие денежные суммы, подлежащие раздаче служащим, бежавшие увезли с собой. В полном порядке пребывали дела лишь Главного управления городской милиции, служащие которого почти все оказались на своих местах и немедленно приступили к работе, невзирая на продолжавшуюся ещё канонаду (ГАУО. Ф Р-200. Оп 4с. Д. 1. Л. 137–223 об.). Опираясь на них, назначенный 12 сентября начальник городской милиции по фамилии Смирнов (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 34) (никаких других данных о нём найти пока не удалось), немедленно приступил к восстановлению милицейского аппарата.

В газетах был опубликован призыв явиться на свои места всем оставшимся в городе служащим. Из них первоначально и комплектовали штат гормилиции. В первую очередь подбирали начальников и их помощников во все городские районы (ГАУО. Ф Р-200. Оп 4с. Д. 1. Л. 137–223 об.), стараясь назначать на ответственные должности коммунистов (ГАУО. Ф Р-200. Оп 4с. Д. 1. Л. 318–322 об.) Затем – старших и младших милиционеров. Но откликнувшихся на призыв оказалось крайне мало. В частности и потому, что прежние штаты милиции белогвардейскими властями ради экономии средств были сокращены до минимума. Поэтому пришлось, например, вообще отменить ночные посты, учредив вместо них так называемую гражданскую самоохрану, эффективность которой оказалась крайне низкой, поскольку рядовой обыватель просто не мог успешно противостоять профессиональному уголовнику. К тому же порайонные и поуличные штабы самоохраны, по мнению вернувшейся в город власти, были переполнены буржуазно-белогвардейскими элементами, что создавало риск возникновения на их основе контрреволюционных ячеек. Поэтому её сразу же распустили (ГАУО. Ф Р-200. Оп 4с. Д. 1. Л. 137–223 об.)

Опасения эти, надо сказать, не были беспочвенными. Несмотря на то, что, как мы помним, личный состав гормилиции на своём собрании 28 сентября горячо приветствовал освобождение города от белогвардейцев, в милицейских рядах всё ещё наблюдался настрой на нейтральность. Выражалось это, например, в том, что милиционеры совершенно не принимали никаких мер к противодействию контрреволюционерам, ссылались на свой нейтралитет в области политики и заявляли, что их дело охранять имущество от воров, а не вмешиваться в политику. Между тем, «контрреволюционер для милиционера должен быть тот же вор и грабитель, ибо он посягает на имущество рабочего и беднейшего крестьянина», – писали Симбирские «Известия» (Известия Симбирского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 7 декабря) в декабре 1918 года, из чего следует, что данная проблема оставалась актуальной даже спустя свыше двух месяцев с начала реорганизации милицейского аппарата. Причём не только в Симбирске. «С мест продолжают иногда поступать сведения о том, что милиция при отдельных контрреволюционных выступлениях заявляет себя нейтральной, говоря, что она поставлена охранять лишь личную и имущественную безопасность граждан, – констатировал заведывающий отделом милиции НКВД Николаев в своём циркуляре, поступившим в Симбирск в конце сентября. Далее документ чётко формулировал классовую природу как самой РКМ, так и принципов её деятельности, что требовалось разъяснять всем сотрудникам. Каждый должен был уяснить, что милиция, являясь органом советской рабоче-крестьянской власти, состоит на службе у рабочих и крестьян России и их правительства. «А потому не может быть и речи о каком-либо нейтрализме, безучастии милиции по отношению к борьбе рабочего класса и беднейшего крестьянства со своими, как внутренними, так и внешними врагами».

Милиционеры также должны были чётко понимать, кого в тех условиях следовало считать наиболее опасными преступниками. Это были не воры и грабители, а «спекулянт, мешочник, всякое лицо, нарушающее распоряжения Центральной власти или местной власти о твердых ценах, правила распределения между гражданами продуктов и товаров». Что же касается частных интересов и частной собственности, то они охранялись милицией «только потому, что в этой охране заинтересован весь рабочий класс и беднейшее крестьянство, ибо и одна эта частная собственность, в конечном счете, принадлежит им».

В заключение заведующим отелами управления и начальникам милиции предписывалось решительно бороться «со всеми нейтралийскими течениями в Советской Милиции», решительно выкидывая из её рядов всех, кто не отвечал предъявляемым требованиям. При этом никаких выходных пособий в размере полуторамесячного оклада таким «элементам» не выплачивалось (ГАУО. Ф. Р-1081. Оп. 1. Д. 1. Л. 58).

28 сентября «Симбирский Губернский Комиссар Внутренних дел Шеленшкевич» направил циркуляр Начальнику Симбирской уездной милиции «для точного и неуклонного исполнения» с требованием донести о предпринятых шагах «по устранению лиц, противоречащих распоряжениям Советской Власти, увольнение коих производить без выплат полуторамесячного оклада» (ГАУО. Ф. Р-1081. Оп. 1. Д. 1. Л. 58).

С другой стороны, милиционеры, павшие жертвами контрреволюции или пострадавшие от неё, а также их семьи, получали дополнительное социальное обеспечение. Оно предоставлялось в соответствии с принятым 20 сентября 1918 года распоряжением № 62 «Об организации при Комиссариате социального обеспечения помощи жертвам контрреволюции» (ГАУО. Ф. Р-2719. Оп. 1. Д. 2. Л. 31 об.). К числу таких мер для действующих сотрудников относились оказание им медико-санитарной помощи, снабжение необходимыми продуктами, а также обеспечение их детей, нетрудоспособных взрослых и стариков (Декрет Совета Народных Комиссаров. О помощи жертвам контрреволюции // Исторические материалы : сайт. URL: https://istmat.info/node/38323 (дата обращения: 05.01.2022)).

Данных о том, сколько подобных жертв служило в симбирской милиции, найти не удалось.

Что же касается «нейтралистов», то к середине октября все они из органов, видимо, были уже вычищены. Во всяком случае, анализ ряда приказов по городской милиции за вторую половину октября–начало ноября 1918 года, сохранившихся в архиве УМВД РФ по Ульяновской области, показывает, что в названный промежуток времени по этой причине не был уволен ни один человек (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 33, 34,36, 37, 39, 41, 43).

Конечно, столь незначительная документальная база не позволяет воссоздать полную картину процесса комплектования городской милиции. Однако даёт возможность составить некоторое представление о нём.

За указанный период было принято в общей сложности 30 человек. А уволено 23. То есть в среднем на двоих поступивших на службу приходился один её покинувший по самым разным причинам: и по состоянию здоровья, и в связи с мобилизацией, и по собственному желанию, и по другим причинам. Например, младший милиционер третьего участка Борис Степанович Гаврилов был уволен из органов, поскольку оказался… несовершеннолетним (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 39), а писец Управления милиции Валентина Никитична Суслова лишилась работы как жена офицера, состоящего в рядах белой армии. Ну и, конечно, увольняли сотрудников, выражаясь современным языком, по отрицательным мотивам: младшего милиционера первого участка Василия Степановича Трофимова выгнали за самовольную отлучку в деревню, а помощника начальника пятого, некоего Обрезкова – за появление на службе в нетрезвом виде (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 37).

Чтобы изжить из рядов РКМ разного рода нарушения, а тем более пьянство, одновременно с комплектованием милиции её руководство принимало меры к установлению среди личного состава должной дисциплины путём воспитания сотрудников «в духе действительных и надежных защитников нашей Советской социалистической республики». С этой целью особым приказом по губернскому управлению всем городским и уездным начальникам предлагалось ввести еженедельное двухчасовое строевое обучение личного состава. Отчего-то считалось, что, хорошо освоив военный строй и приёмы обращения с оружием, милиционеры автоматически овладеют и необходимыми навыками борьбы с преступным элементом, а также проникнутся духом «действительных и надежных защитников нашей Советской социалистической республики» (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 251–257).

Более или менее полноценно городское управление РКМ заработало с 1 октября 1918 года (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 251–257). Восстанавливались и районы, где налаживалась внутренняя служба личного состава, приводилось в порядок делопроизводство, выяснялись размер и перечень разграбленного имущества и т. д. Хотя и здесь не обходилось без недостатков. Прибывший в Симбирск во второй половине октября не раз уже упоминавшийся инструктор Центрального управления РКМ П. Я. Салин в этой связи отмечал: «При осмотре канцелярии Начальника Управления, что можно сказать – от Вашей канцелярии Советская Рабоче-Крестьянская Милиция гор. Симбирска, так и во всех его ведению подлежащих участках Совет. Рабоче-Крест. Милиция, а также и Отдел Уголовного Розыска, нашел, что помещаются еще религиозные изображения, как то: иконы, картины, что… недопустимо.

В некоторых помещениях участков, так и в Отделе Уголовного Розыска г. Симбирска нашел, что не вывешены тексты Конституции РСФСР, посему прошу принять надлежащие меры, чтобы везде в упомянутых помещениях были вывешены на видных местах тексты Конституции РСФСР» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 11, 11 об.)

Устранив отмеченные инструктором недостатки, милиция, более или менее эффективно, приступила к исполнению своих прямых обязанностей – пресечению преступлений, прекращению грабежей, задержанию уголовных преступников, спекулянтов, белогвардейцев, провокаторов и других врагов советской власти. Следила она и за приведением в надлежащее санитарное состояние улиц и дворов (ГАУО. Ф. Р-200. Оп 4с. Д. 1. Л. 137–223 об.), правда, не всегда успешно. Тот же Салин указывал начальнику гормилиции на то, что «при моем осмотре гор. Симбирск нашел неисправности и очень грязные улицы и тротуары». Ввиду близости годовщины пролетарской Революции инспектор ГУ РКМ настоятельно просил местное руководство «принять все возможные меры, чтобы в ближайшие дни были очищены упомянутые места» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 11, 11 об.)

Реакция на критику последовала незамедлительно: своим приказом № 201 по городской милиции от 30 октября 1918 года начальник её объявил «участковым начальникам немедленно привести в должную чистоту все дворы, улицы и площади. О каждом случае нарушения санитарных правил немедленно представлять надлежащие протоколы. Строго следить за чистотой во всех домах, занятых воинскими частями, и каждый раз при наличии антисанитарии помещений или дворов, составлять отдельные протоколы и немедленно направлять таковые мне» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 37).

Выполняла городская милиция и задачи, ей, казалось бы, вовсе ей не свойственные. Так, например, для размещения воинских частей и расселения бедных, бесприютных обывателей, беженцев и прочих подобных лиц она подбирала квартиры из числа покинутых бежавшей буржуазией. Проводила перепись брошенных капиталистами и белогвардейцами вещей, занималась опечатыванием пустующих квартир или складов, некоторые из коих были полны различных вещей и товаров. Возлагались на неё также реквизиция спрятанных ценностей и другого народного достояния, учёт представителей буржуазного класса и привлечение их к трудовой повинности, организация домовых комитетов и т. д.

Кроме того, милицией по нарядам воинских частей было собрано несколько десятков тысяч подвод. Найдено и сдано в Финансовый отдел несколько пудов серебра, взяты на учёт все бежавшие с белогвардейцами жители Симбирска, опечатаны все трудовые артели, состоявшие преимущественно из бывших офицеров, их жён и других белогвардейских элементов (ГАУО. Ф Р-200. Оп 4с. Д. 1. Л. 137–223 об.)

А ещё она принимала активное участие в борьбе с нищенством. На неё, в частности, возложили обязанность препровождать нищих в распределители, специально открытие для них распоряжением Наркоматом социального обеспечения 7 октября 1918 года за № 67 (ГАУО. Ф. Р-2719. Оп. 1. Д. 1. Л. 115).

Весь этот ворох самых разнообразных обязанностей исполняли 254 сотрудника. Именно такое количество личного состава Симбирской городской милиции было утверждено к 1 ноября 1918 года. В их число входили:

«Начальник 1 с окладом в месяц………………625 руб.

Помощник Нач. 1…………………………………………600 руб.

Участковых начальников 5…………………………550 руб.

Помощников Нач. 5………………………… ………….500 руб.

Конная милиция 15 с окл. в месяц……….……425 руб.

Старших Милиционеров 18…………………………425 руб.

Милиционеров 178………………………………………400 руб.

Секретарь 1………………………………………………… 600 руб.

Делопроизводитель 1………………………………… 500 руб.

Писцов канцелярских 5…………………….…….… 450 руб.

Заведующий архивом 1…………………….….…… 450 руб.

Журналистов 7……………………………………..…… 400 руб.

Машинисты 1-го разряда 6………………….…… 400 руб.

2-го разряда 1……………………………..…….…….…350 руб.

Посыльных, курьеров 9……………………….…… 300 руб.

Содержание 12 лошадей по………………….……150 руб.

Канцелярские расходы 6 канцелярий по….400 руб.

Путевых и суточных…………………………………… 400 руб.

Почтовых и телеграфных 6 канцелярия по…100 руб.

Освещение и отопление 6 канцелярия по……400 руб.

Обмундирование и вооружение…………………. 400 руб.

Непредвиденные расходы 6 канцелярий по.. 1000 руб» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 14, 14 об.)

К 20 декабря городская милиция уже более или менее регулярно несла службу по охране города. А перечень её обязанностей становился всё более и более необъятным. Кроме уже перечисленных, она взыскивала штрафы и недоимки, приводила в исполнение распоряжения военных и судебно-следственных властей, конвоировала арестованных, брала под надзор подозрительных лиц, негласно следила за деятельностью различных организаций, в том числе анархических. Устраивала облавы, принимала противопожарные меры, выдавала гражданам виды на жительство, вела борьбу с пьянством. Следила за исправностью тротуаров, мостовых, различных построек, охраняла пригородный лес от порубщиков, выставляла посты на пристанях, проводила в жизнь декреты центрального правительства и распоряжения местных властей, а также выставляла посты и наблюдала за порядком в театрах, кинематографах, любительских спектаклях, концертах и на прочих увеселительных зрелищах (ГАУО. Ф Р-200. Оп 4с. Д. 1. Л. 137–223 об.) Причём порою во внеслужебное время и по личной инициативе.

В связи с последним обстоятельством начальнику городской милиции пришлось даже издать соответствующий приказ № 202, который гласил: «Всем начальникам участков, коим приходится посылать в театры, цирк, кинематографы и прочие увеселительные места наряды милиционеров, приказываю снабдить их особыми на то удостоверениями (мандатами). Все же остальные милиционеры, желающие посещать театры, должны непременно покупать билеты, но ни в коем случае не пользоваться своим служебным положением для бесплатного прохода» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 27. Л. 39).

(продолжение следует)

Темы: Происшествия

Поделиться в социальных сетях