«1918. Симбирскъ», книжная серия «Симбирские тайны». В. Миронов. Часть 6. Катастрофа. Главы 5-6 / 21 Июля 1918 / История Ульяновска / Годы и люди

Уездный город Сенгилей, лежащий на правом берегу Волги, примерно в пятидесяти км ниже Симбирска, красные войска оставили почти одновременно с ним. Это было отступление, но, в отличие от симбирских событий, отнюдь не разгром. Отряды уходили планомерно, по заранее отработанным маршрутам, с вооружением, сохраняя боеспособность. Вместе с ними также организованно город покидал и местный исполком, который в условиях военной опасности заблаговременно позаботился не только об охране города, но и о возможной его эвакуации. Так, для охраны порядка в ночное время был организован специальный отряд из 42 вооружённых и обмундированных рабочих цементного завода. Всех горожан и жителей уезда, мобилизованных в Красную армию и находившихся в казармах, загодя распределили по частям Сенгилеевского фронта. А неблагонадёжный элемент, затесавшийся в ряды мобилизованных, отфильтровали и направили на рытьё окопов. На случай возможной эвакуации учреждений и складов Президиум совместно с военным комиссаром Кириловым заранее распределили среди членов исполкома функции каждого при её проведении (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 2. Д. 66. Л. 11).

Огромная заслуга в том, что в Сенгилее удалось избежать катастрофы, подобной Симбирской, наряду с местной властью, вне всякого сомнения, принадлежала также и начальнику сенгилеевской группы войск Гае Дмитриевичу Гаю. Напомним, что бывший боевой офицер, во время Первой Мировой войны воевавший на кавказском фронте, Г. Д. Гай при обороне Самары возглавил Самарскую боевую дружину левых социалистов-революционеров.

А после падения города вместе с ней и другими красными частями эвакуировался в Симбирск. Здесь 15 июня 1918 года приказом № 6 Симбирского военного комиссара Гай был назначен командиром Самарского отряда, во главе которого с приданной ему артиллерийской батареей был направлен в Сенгилей.

После того, как 12 июля в селе Новодевичьем каппелевцы взяли в плен и расстреляли командующего Сенгилеевской группой войск Мельникова, Гай занял его место. К этому времени сводные отряды Самарских боевых дружин вели ожесточённые бои с Самарским же белогвардейским полком имени Фортунатова, пытавшимся прорваться в Сенгилей с юга. Однако все эти атаки были отражены (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 16).

16 июля штаб Первой армии приказал Гаю отвести его части к северу, на линию Новодевичье, и выслать отряд для действий на Сызранско-Самарском тракте. Но приказ остался неисполненным, что и позволило силам Каппеля пройти этим путём к Симбирску практически беспрепятственно. Остановить его мог и должен был отряд под командованием Киселева, выступивший 18 июля из Симбирска. Но вместо того, чтобы походным порядком двигаться по тракту на Тереньгу, где они столкнулись бы с Каппелем, бойцы погрузились на пароход и водой отправились в Сенгилей. Здесь киселевцы потеряли целые сутки и только 20 июля вечером, с приданной Гаем кавалерией, двинулись на Тереньгу. Но было уже поздно.

В тот же день, 20 июля, Пугачевский приказал Гаю провести радикальную перегруппировку сил, перенеся свой фронт на северо-запад, на линию сёл Ясашная Ташла–Суровка, перерезав таким образом тракт примерно в 25 км севернее Тереньги. А оборону района Сенгилея передать Ставропольской группе т. Павловского, которая должна была переправиться на правый берег Волги.

Если бы такая перегруппировка состоялась 17–18 июля, то она помешала бы Каппелю пройти на Симбирск (Симбирская губерния в 1918–1920 гг. С. 180–181). Но и этот приказ Гай не выполнил. Возможная причина заключалась в том, что к названной дате группа Павловского, воевавшая в левобережье, к Сенгилею, точнее, к селу Белый Яр, расположенному на противоположном берегу Волги, не вышла. Поэтому исполни Гай приказ штаба и уйди с войсками к Ясашной Ташле, город остался бы беззащитным. Ставропольская группа появилась в Белом Яре лишь около 4 часов дня 21 июля, что неудивительно, поскольку приказ симбирского штаба на её выдвижение в указанный пункт Павловский получил только утром того же дня (1918 год на родине Ленина. С. 125). Так что предотвратить опасность с юга войска Гая не могли, поскольку к этому времени каппелевцы, ещё накануне миновавшие Ясашную Ташлу, уже были у села Белый Ключ (Симбирская губерния в 1918–1920 гг. С. 482). Но ни в штабе Симбирской группы войск, ни в чрезвычайном штабе обороны города об этом не знали.

Подошедшим же к Сенгилею отрядам Павловского предстояло переправиться на правый берег. Однако сразу сделать это не удалось: почти одновременно с ними на Волге ввиду города показались неприятельские корабли. Остановившись в двух-трёх верстах, ниже по течению, пароходы «Фульф», «Вандал», «Фельдмаршал Милютин» и «Козлов», открыли артиллерийский огонь по домам обывателей и по пристани, у которой были отшвартованы шесть пароходов штаба Сенгилеевской группировки. В ответ по правому берегу в сторону противника выдвинулась красная артиллерия. Заняв позиции в двух-трёх км южнее Сенгилея, она открыла огонь по неприятельским пароходам. Одновременно навстречу им вышел единственный боевой корабль «Дело Советов», вооружённый одним 75-миллиметровым орудием (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 16). Это был его второй бой. Накануне во время разведывательного выхода в сторону Самары, пройдя вниз по реке 45 км, у села Климовка команда обнаружила три неприятельских судна. Завязался скоротечный артиллерийский бой, в ходе которого на одном из кораблей противника удалось снести рубку, а на другом произошёл взрыв, и корабль затонул. На «Деле Совета» повреждений и потерь не было, и он благополучно вернулся в Сенгилей. И вот теперь кораблю пришлось снова вступить в схватку. Неприятельские пароходы сразу же сосредоточили на нём весь артиллерийский огонь. Получив три пробоины в кормовой части, где вспыхнул пожар, «Дело Советов» (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 16) выбросился на отмель. Пулемёты и замок от орудия команда выбросила за борт на глубине и покинула горящее судно. Из 52 членов экипажа, состоявшего из балтийских матросов, пятеро погибли и столько же были ранены (ЦГАКА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 5. Л. 5).

А «морской» бой между тем продолжался. Следующей мишенью стал санитарный пароход «Фортуна». На его борту, кроме команды, находилось 50 раненых и больных красноармейцев, среди которых началась паника. Спасаясь от вражеского огня, «санитар» полным ходом устремился вверх по Волге. Над ним развевался флаг с красным крестом, однако это не помешало неприятельским судам обрушить на него артиллерийский огонь. Но, видимо, не зря пароход нёс на своём борту имя богини удачи: из 10 выпущенных по нему снарядов только один, взорвавшись у самого борта, осколками расщепил деревянные части верхней палубы и стенки каюты 2 класса, контузив двух человек. Обстрел продолжался 2 часа. Когда неприятельские пароходы, наконец, ушли, «Фортуна» вернулась в Сенгилей (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 17).

А вот как те же события описывала симбирская газета «Возрождение», выходившая в городе в период пребывания там чехословаков и белогвардейцев: «21 июля из Самары под командой мичмана Ершова вышла флотилия из трех пароходов и двух бронекатеров, предназначенная для взятия Сенгилея. Ночью возле Климовки корабли были обстреляны с берега из пулеметов. Но несколькими орудийными выстрелами пулеметы были уничтожены, а красные бежали из села. Оставив в селе два парохода «Вульф» и «Вандал», вооруженные пушкой и двумя пулеметами каждый, остальная флотилия отправилась дальше. Новодевичье было занято без боя, красные покинули село, едва завидя пароходы. К 4 часам утра флотилия была в 10 верстах от Сенгилея. Здесь их встретил красный буксир-разведчик, который сразу же развернулся и пошел обратно. Его преследовали без выстрелов, чтобы не насторожить войска в Сенгилее. В 4 верстах от города пароходы открыли огонь по советским судам. Те маневрировали, но не отвечали, пока расстояние до города не уменьшилось еще на версту. Тогда красные открыли ответный артиллерийский огонь, но он был крайне неточным. Сократив дистанцию еще на версту, флотилия продолжала вести огонь практически в упор. Два подбитых советских буксира выбросились на берег. А пассажирские пароходы понеслись вверх по реке, отступая. Один из выстрелов снес одному из них верхнюю палубу.

И в это время флотилия попала под перекрестный огонь трех красных батарей – одна (в 3 орудия) била с холма за городом, вторая – от пристани, а третья – с противоположного берега – от Белого Яра. Велся также интенсивный ружейно-пулеметный огонь, от которого вода вокруг будто кипела. Под огнем оказались три парохода с 2 пушками, которые били в ответ. Одна из красных батарей замолчала. Пулей в щеку был ранен капитан Киструсский.

В разгар боя от прямого попадания вспыхнул пожар на проходе «Вандал». Команда потушила его, продолжая вести артиллерийский огонь. После 40-минутного боя, отстреливаясь, суда флотилии отошли к Хрящевке. Других раненых и убитых на пароходах не было. Зато сами они были изрешечены пулями и осколками. Лампочки и стекла побиты» (Возрождение : ежедневная симбирская газета, орган Комитета Учредительного собрания. 1918. № 6. 17 (30) июля).

Тем временем, уцелевшая под белогвардейским обстрелом и вернувшаяся в Сенгилей «Фортуна» сразу же была отправлена в Белый Яр, откуда под покровом ночи перевезла около тысячи красноармейцев Ставропольского отряда и несколько его батарей (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 17). Вместе с ними на правый берег переправились и бойцы смоленского отряда, подошедшего с севера, от Бряндино. На левом берегу пришлось оставить два броневика, которые не помещались на пароход. С них сняли двигатели и сожгли внутреннюю обшивку. Сосредоточившийся к утру в Сенгилее, объединённый отряд сенгилеевской и ставропольской групп насчитывал около 2 тыс. штыков, около сотни пулемётов и 12 орудий. Эти данные о численности войск приводит в своих воспоминаниях один из участников событий – Д. Перкин (1918 год на родине Ленина. С. 125, 126). Однако по другим сведениям, в объединённой группе было около 3 тыс. бойцов (РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 5. Л. 5).

В этот же день стало известно о падении Симбирска. Это означало, что группировка отрезана от губернского центра и лишена возможности отступления вверх по Волге (РГВА. Ф. 157. Оп. 2. Д. 5. Л. 5). На коротком совещании в штабе решили: не сообщая бойцам об окружении, прорываться сквозь неприятельское кольцо. Всю ночь шли лихорадочные приготовления к эвакуации. Лишнее военное имущество, которое невозможно было увезти, уничтожали или топили в Волге. В день падения Симбирска оттуда в Сенгилей пришёл пароход «Василий Лапшин» – плавучая база-арсенал Симбирской группы войск, то ли по злому умыслу, то ли по халатности направленная сюда вместо Казани. И вот теперь находившиеся на борту запасы снарядов и вооружения тоже пришлось бросать за борт, чтобы всё это не досталось неприятелю.

К утру командиры отрядов получили секретные инструкции о направлении и порядке предстоящего движения (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 16, 17). Часть войск была погружена на пароходы и отправилась в Шиловку, где они должны были высадиться, а затем присоединиться к остальным в Тушне. Остальные в походном порядке, с конной разведкой и дозорами на флангах, с обозом в центре и артиллерией в арьергарде должны были выступить из Сенгилея по заранее намеченному маршруту.

Для марша собрали 600 подвод, которые загружались запасами, вооружением и людьми. Туда же уложили раненых и больных. Вместе с войсками эвакуировался и Сенгилеевский исполком со всеми советскими работниками. Ему удалось вывезти все документы и всю наличность казначейства. Обоз начал движение в полдень 23 июля, а в 3 часа последняя подвода покинула Сенгилей. Спустя ещё час в город вошёл передовой белогвардейский отряд, который, однако, не рискнул преследовать отступающих и ждал подкреплений (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 18). А когда те подошли, было уже поздно – найти и догнать красных не удалось.

Уходя от преследования, группировка двигалась вне дорог, лесами, избегая встреч с противником и обходя район Тереньга–Ясашная Ташла–Ключищи. 25 июля вечером, после небольшого привала в Карлинском отряд благополучно достиг станции Майна. Не найдя там ни белых, ни красных, он двинулся на Сергиевку–Аксаково, где окончательно остановился.

26 июля все отряды собрались у Майны и выслали разведку по направлению разъезда Выры. Сам Гай на автомобиле поехал на станцию Чуфарово, откуда по телеграфу связался со штабом Первой армии в Инзе. С большим трудом ему удалось убедить Куйбышева и Тухачевского в том, что весь Сенгилеевско-Ставропольский отряд числом в 3 тыс. человек со всем обозом и артиллерией благополучно вышел из окружения (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 19, 20).

Позже из отрядов, отошедших из Сенгилея и сосредоточенных в районе Майны, была сформирована Симбирская Железная дивизия, начальником которой стал Г. Д. Гай (Симбирская губерния в 1918–1920 гг. С. 65). Именно она в сентябре 1918 года одной из первых ворвётся в Симбирск.

Глава 6. «Тяжелый, но необходимый урок»

Занявший после гибели Муравьёва пост командующего Восточным фронтом И. Вацетис 25 июля докладывал Высшему военному совету Республики: «Симбирск был захвачен конницей белогвардейцев обходом с тыла с запада, причем, бывшие в Симбирске войска наши сопротивлялись очень слабо. У белогвардейцев было 300 коней и четыре орудия, наши же силы были гораздо многочисленнее, но без дисциплины и привыкшие к произволу и трусости. Наши солдаты выбирались из Симбирска заблаговременно вместе с комиссарами и членами губисполкома.

Симбирская группа войск вместе с губисполкомом бежала сначала в Буинск. Члены губисполкома приехали в Казань, ко мне с докладом, как они говорят. Войска же Симбирской группы потянулись за ними тоже в Казань по дороге Буинск–Казань.

Депутация губисполкома отправлена мною обратно под Симбирск для сбора войск, а против бродяг, идущих в Казань, мною приняты строгие меры организации. Отдан приказ взять обратно Симбирск» (Горелик, В. 24. Рейд на Казань // Проза.ру. URL: (дата обращения: 17.10.2021)).

Результатом встречи нового главкома с симбирской «депутацией», вероятно, и стал изданный вскоре «Приказ по армии, отступающей из Симбирска». Он гласил: «Товарищи красноармейцы! Мы отступили до Буинского и остаемся здесь до особого распоряжения.

Симбирский Губернский Исполнительный комитет находится при вас, в Буинске и призывает вас, товарищи, быть спокойными. Здесь мы приступаем к созданию одной единицы. Все отряды объединяются в один революционный полк. Каждому мелкому отряду предлагается немедленно выбрать по одному представителю и составить список наличного состава отряда для представления в военный штаб при Симбирском Губернском исполнительном комитете. Штаб помещается в доме Буинского совета народного хозяйства. Начальником гарнизона назначается тов. Мороз. Заместитель – тов. Сизов».

Подписали приказ Председатель Симбирского губисполкома М. Гимов, губернский комиссар внутренних дел К. Шеленшкевич, комиссар труда Иванов и военный комиссар В. Першин (ГАУО. Ф. Р-124с/200. Оп. 2. Д. 32. Л. 67).

Таким образом, исполняя волю нового главкома и, видимо, не надеясь более на военных, уцелевшие представители гражданской власти сами взялись за формирование сил сопротивления чехословакам и белогвардейцам, под натиском которых губисполкому пришлось вскоре оставить и Буинск, перебравшись дальше на запад, в Алатырь. За время пребывания там были сформированы 3-й Симбирский пехотный полк, переданный в распоряжение командира Первой симбирской Железной дивизии, а также тяжёлая батарея и батарея из четырёх 45-мм орудий, которые тоже были отправлены на фронт (ГАУО. Ф. Р-212. Оп. 1. Д. 3. Л. 41, 42).

А вот приказ Вацетиса взять Симбирск обратно и вернуться в освобождённый город, Гимов и другие смогут только через 52 дня (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 214–219).

***

Июльская катастрофа на берегах Волги была настолько оглушительной, что в её причинах «по партийной линии» разбирались аж в ЦК РКП(б). Принятое им 29 июля постановление на этот счёт было разослано по всем партийным комитетам Республики. Одной из причин, приведших к сдаче Симбирска, в документе названа недостаточная стойкость красноармейских частей. А её причины, по мнению ЦК, в свою очередь заключались в том, что части эти зачастую были наспех сколоченными и необстрелянными. Кроме того, красноармейские массы, вследствие крайне недостаточной агитации, не всегда понимали смысл чехо-белогвардейского восстания и его опасность для рабочей революции.

Командный же состав оказался либо неопытным, либо ненадёжным. Партийно-советские представители, и в частности военные комиссары, сплошь и рядом обнаруживали недостаточную революционную выдержку и преданность делу революции. Местные советские организации также оказались не на высоте положения, поскольку, по мнению ЦК, относились к формированию армии невнимательно и в минуту опасности стремились отправить на фронт наименее пригодные войска, оставляя наиболее боеспособные при себе.

«Принимая во внимание, что вопрос о судьбе революции решается ныне на Волге и Урале, – говорилось в Постановлении, – ЦК предписывает всем партийным организациям… отдавать лучшие, наиболее стойкие части для отражения опасности на Востоке, оставляя на местах лишь минимальное количество вооруженных сил».

Для укрепления морального и боевого духа личного состава во всех без исключения войсковых частях на фронте и в тылу предписывалось создать твёрдые партийные ячейки с включением в них старых испытанных партийцев.

Всех партийных работников, имевших командный опыт, надлежало немедленно и повсеместно взять на учёт и в трёхдневный срок, то есть не позже 3 августа, направить в Москву, в распоряжение Народного комиссариата по военным делам для нужд фронта. Среди причин поражения Постановление называло также «поведение многих ответственных партийных и советских организаций и работников, проявляющих недостаточную энергию, а то и прямо малодушие», а также неумение военных комиссаров бдительно следить за командным составом. В числе примеров такого неумения приводился и «самостоятельный переезд Муравьева из Казани в Симбирск» (заметим, именно переезд, а не побег).

Прямым упрёком в адрес симбирских руководителей являлась содержавшаяся в Постановлении фраза о том, что «нередко советские деятели снимаются с места первыми и покидают город, распространяя вокруг себя панику и очищая место белогвардейцам». А далее уже без намёков: «Симбирске коммунистами не сделано было даже попытки собрать вокруг себя все сознательные и честные элементы и до прибытия подкрепления отстаивать город путем баррикадной борьбы. Сдача врагу многочисленных боевых запасов в Симбирске представляет собою чудовищное преступление, равносильное измене и требующее беспощадной кары».

Для расследования поведения всех членов партии в связи с военными действиями на фронте было решено учредить партийно-следственную комиссию в составе трёх человек. Она наделялась правом по итогам расследования отстранять от работы и исключать из партии всех тех её членов, «деятельность которых окажется несоответственной партийным задачам и требованиям момента. ЦК» (Постановление ЦК РКП(б) о мероприятиях по укреплению Восточного фронта. 29 июля 1918 г. // Электронная библиотека исторических документов. URL: (дата обращения: 17.10.2021)).

В общем, как писал В. И. Ленин, правда, по другому поводу, урок был тяжёлым, но необходимым. И, как покажут дальнейшие события, большевики его хорошо усвоили.