«1918. Симбирскъ», книжная серия «Симбирские тайны». В. Миронов. Часть 1. Тернистый путь к власти советов. Главы 9-10 / 24 Января 1918 / История Ульяновска / Годы и люди

Февраль начался неожиданно: 24 января 1918 года декретом СНК в стране был введён григорианский календарь, в соответствии с которым после 31 января сразу наступило 14 февраля (Декрет о введении западноевропейского календаря от 24 января (6 февраля) 1918 г. // Исторические источники на русском языке в Интернете (Электронная библиотека Исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова). URL (дата обращения: 11.08.2021). С этого момента при указании той или иной даты приходилось уточнять, по новому или старому стилю. Сразу же началась путаница, особенно в первое время, так что пришлось вмешаться комиссару по внутренним делам:

Всем учреждениям гор. Симбирска.

11 февраля 1918 г.

Согласно декрета Народных Комиссаров, счисление по календарю вводится с 1–14 февраля по новому стилю, между тем как от правительственных, так и от частных учреждений и лиц поступает ко мне переписка с обозначением чисел по старому стилю.

Предписываю впредь строго придерживаться декрета Народных Комиссаров о новом календаре.

Губернский Народный Комиссар М. Крымов» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 16. Л. 98).

Впрочем, даже у него самого не было полной ясности. Например, пришлось запрашивать у Наркомвнудела разъяснений и распоряжений по поводу празднования дня революции в феврале – по новому или старому стилю (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 24. Л. 45).

Но постепенно всё утряслось. Поэтому точно известно, что именно 1 февраля, именно по новому счислению (Здесь и далее даты приводятся по новому стилю) в Совете была упразднена солдатская секция ввиду демобилизации старой армии. С организацией же Армии Красной от неё в Совет вошло 4 члена (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 2, Д. 116. Л. 41, 42). И он стал называться Советом рабочих, крестьянских и теперь уже не солдатских, а красноармейских депутатов.

К середине февраля процесс конструирования Советской власти в губернии был в целом завершён – губисполком избрал комиссаров и определился с адресами возглавляемых ими учреждений (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1, Д. 29. Л. 590–590 об.)

Так, в Доме Свободы (Бывший Дом губернатора, находился между нынешними сквером Карамзина и Дворцом книги. Не сохранился) в комнате № 2 разместились сразу два учреждения: Президиум исполкома и комиссар банков т. Лавинский. А по соседству, в номере 8, работал чрезвычайный комиссар т. Солонко (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 590–590 об.)

В Доме Свободы находилась и уже упоминавшаяся Комиссия по борьбе с пьянством (ГАУО. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 38. Л. 121–122 об.)

В губернском правлении (Ныне здание Главпочтамта на ул. Гончарова) находились губернский народный комиссар Крымов и его комиссариат, а также несколько других комиссариатов: по народному просвещению (комиссар т. Измайлов), финансов (т. Маторин), торговли и промышленности (т. Фрейман).

Военный комиссар т. Комиссаров и его комиссариат вполне логично развернулись в кадетском корпусе. Комиссар городской милиции т. Саглов остался в здании городского милицейского управления, что в Полицейском переулке (Ныне переулок Пожарный. Здание находится во дворе пожарной части и принадлежит МЧС). Там же поместился и вступивший 10 февраля в должность губернского комиссара милиции Михаил Петрович Ягодин (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 20. Л. 425.) Несколько учреждений переехали на Покровскую улицу (Ныне ул. Л. Толстого). Комиссариат труда во главе с комиссаром Ивановым занял несколько помещений в бывшем Крестьянском банке (Ныне здание Ульяновского государственного университета).

Ниже, у пересечения с современной улицей 12 сентября, в здании бывшего Удельного ведомства (Ныне Ульяновский фармацевтический колледж), разместился со своим аппаратом комиссар земледелия т. Прудников. Комиссар путей сообщения т. Ямотин и его подчинённые расселись по кабинетам бывшего управления Волго-Бугульминской железной дороги всё на той же Покровской, в доме № 36. Комиссариат по продовольствию и его глава т. Петров нашли прибежище в бывшем Дворянском собрании ( Ныне Дворец книги – Ульяновская областная научная библиотека им. В. И. Ленина). Комиссариату призрения отвели бывший дом архиерея (не сохранился) на Сенной улице (Ныне бульвар А. Пластова, примерно там, где сейчас находится бассейн Ульяновского государственного педагогического университета).

Правда, вскоре это «богоугодное» учреждение перевели в специально реквизированный для него дом Шатрова (Ныне здание областного ЗАГСа.), а в освободившемся доме архиерея открыли детский приют (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 2. Д. 21. Л. 45). Был в числе комиссариатов и очень специфический – по снабжению сельскохозяйственными орудиями, под руководством т. Слиткова. Для него место подыскали на Спасской улице, в доме женского монастыря (Не сохранился. Стоял примерно там, где сейчас ТРЦ «Версаль»). Впоследствии, согласно циркуляру из центра, все комиссариаты были переименованы в отделы. А некоторые не раз меняли свои адреса.

В феврале, 22 числа, была организована и биржа труда для борьбы с безработицей (ГАУО. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 38. Л. 121–122 об.)

В течение нескольких последующих месяцев комиссариаты обживались на новых местах, обзаводясь необходимым для работы скарбом, главным образом путём «перераспределения» его в свою пользу. Например, Комиссариат труда просил у ГубНКВД разрешения реквизировать для своих нужд пишущую машинку в Симбирском отделении фабричного магазина «Тирумф» Я. А. Мельцера, что на Гончаровской улице (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 466), и канцелярские столы, находившиеся в бывшей Мещанской управе (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 354). Сам же народный комиссар по внутренним делам поручил своей бухгалтерии конфисковать для нужд комиссариата несгораемый шкаф, находившийся в доме Степанова, что на Дворцовой улице, № 27 (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 309). Но тут вышла заминка – на этот же шкаф положило глаз Правление союза текстильщиков, также имевшее серьёзное намерение «принять все меры» к его реквизиции, поскольку «до сих пор деньги Союза находятся у кассира в кармане, и в порядочном количестве, что в данное время недопустимо» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 383). Чем закончилось противостояние вокруг шкафа, неизвестно.

Зато ГубНКВД уже совершенно беспрепятственно реквизировал для себя у некоего гражданина Серебрякова, проживавшего на Старо-Казанской (Ныне ул. Красноармейская) улице комплект летней кучерской одежды (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 301).

А для авточасти комиссариата – 13 кожаных курок из магазинов: 7 штук – из магазина Бурвика, и ещё 6 – из магазина «Проводник» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 152), где перед этим для того же ГубНКВД было куплено 4 портфеля (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 61).

А на куртки денег, видимо, уже не хватило.

Для комиссариата юстиции у гражданина Попова, проживавшего на Кирпичной улице (Ныне ул. Мира) изъяли легковую повозку (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 365). Отряд Красной гвардии был направлен в рейд по музыкальным магазинам города для реквизиции… струн и нот (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 101). Правда, непонятно, для кого и в чью пользу.

Да что там куртки да струны, если по постановлению губкомиссара для губернского правления был реквизирован целый этаж дома гражданина Прохорова по адресу ул. Московская, № 67 (Ныне ул. Ленина, здание управления вневедомственной охраны УМВД РФ по Ульяновской области. АУМВД УО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 5).

В общем, служащим комиссариатов было чем заняться. Те же из членов губисполкома, которых не избрали комиссарами и членами коллегий, делегировались с разными поручениями в уезды.

Например, для организации советской власти на местах, для агитации по продзаготовкам, успевшим к тому времени принять острые формы, по организации Красной Армии, для восстановления порядка при контрреволюционных выступлениях (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 214–219) и так далее.

Некий промежуточный итог формирования новой власти в Симбирске был подведён публикацией в «Информационном листке № 3 отдела Местного Управления Комиссариата Внутренних дел» от 2 марта 1918 года официального сообщения. Вот его текст:

«СИМБИРСК. Губ. Исполнительный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов взял власть в свои руки. В Совете выдаются фракции большевиков и меньшевиков. Средства Совета – помощь от казначейства.

Городская дума внешне признала контроль совета, но относится к нему отрицательно. Состав ее кадетский. В руках Совета – казначейство и банки. Организована Красная гвардия из рабочих и революционный трибунал. Милиция признала власть Совета рабочих и солдатских депутатов, состав ее старый. В ведении Совета около 12 фабрик, но контроль над производством еще не введен.

Земли монастырские, удельные и помещичьи в отдельных местах взяты на учет. Были частичные разгромы. Состав Земельного Комитета не пользуется доверием крестьян. Продовольствие удовлетворительно» (ЦГАОР. Ф. 398. Оп. 2. Д. 69. Л. 75).

Таким образом, к началу марта в губернии по-прежнему сохранялись элементы двоевластия: продолжали действовать по сути контрреволюционная городская Дума и милиция прежнего состава, доверием и поддержкой масс не пользовался ряд структур новой власти. А это значит, что процесс её «конструирования» продолжался. И одну из главных ролей в нём играл Губернский комиссариат по внутренним делам.

Глава 10. НКВД губернского масштаба

18 февраля 1918 года вступил в должность помощника губернского комиссара по внутренним делам впоследствии сменивший Крымова на этом посту Казимир Станиславович Шеленшкевич2 (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 20. Л. 425).

Именно из его доклада 7-му Губернскому съезду Советов мы знаем, чем и как занимался комиссариат в первые месяцы своего существования (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 251–257).

Наряду с исполнением и проведением в жизнь распоряжений центральной и губернской власти, важнейшей задачей ГубНКВД была ликвидация прежних органов местного управления – Губземуправ, Городских Дум, волостных и сельских земств. С одновременным выстраиванием на их месте новых – волостных и уездных Советов, их исполкомов, а также милиции.

Для налаживания работы вновь создаваемых советских учреждений в уезды, где ощущался острый дефицит подготовленных кадров, по запросам с мест ГубНКВД высылал не только литературу или войска, но и инструкторов. Причём последние работали отнюдь не из идейных соображений. Вот что говорится в одном из таких запросов, поступивших, например, из Сенгилеевского уезда 16 апреля от тамошнего народного комиссара по внутренним делам: «В виду того, что местным Советом Народных Комиссаров постановлено организовать при уездном Совете… инструкторские курсы по организации Советской власти, прошу Вас выслать в местные Совет двух опытных, знающих лекторов: одного – из фракции большевиков, и одного – левых социалистов-революционеров.

Оклад жалования по 300 руб. в месяц каждому. О результате прошу меня уведомить» (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 2. Л. 37).

При этом важно было не допускать проникновения в создаваемые советские структуры чуждых новой власти элементов.

И не только на селе. Так, с формулировкой «за саботаж, предъявленный по отношению советской власти» были уволены из губернского правления помощники губернского комиссара Временного правительства П. Н. Рудаков и А. В. Пожарский, бывший инспектор губернской милиции Бонч-Осмоловский, губернский инженер Сварик, младший архитектор Иванов, врачебный инспектор Метт, ветеринарный – Турцевич и целый ряд других служащих, общим числом более полусотни. Всех этих людей запрещалось впредь принимать на службу в какие-либо советские учреждения (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 20. Л. 94).

Понятно, что процесс смены власти шёл не всегда мирно. Скорее наоборот, практически всюду имели место саботаж и противодействие, принимавшие нередко форму открытых выступлений контрреволюционных сил. В уездах то и дело вспыхивали восстания против Советской власти. Например, в Алатыре, где в Совете засели кулаки, в Сенгилее, Тагае, Тереньге и других местах.

В таких случаях губернский комиссариат внутренних дел высылал в «горячие точки» своих представителей-агитаторов. А при необходимости – и вооружённую силу. Например, 17 февраля на заседании губернского Совета народных комиссаров под председательством Крымова был рассмотрен вопрос о посылке для организации Советов в Ардатове группы агитаторов и… карательной экспедиции в составе 50 человек при двух пулемётах (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 28. Л. 1 об.)

26 числа поступило тревожное сообщение о том, что в Анненкове местные крестьяне громят имение, расхищают хлеб и семена, а Волостной земельный комитет и сельский Совет не в силах справиться с толпой (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 16. Л. 201). Для водворения порядка в Анненково выслали отряд в 25 человек (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 16. Л. 88). Беспорядки ликвидировали, и начальник 1-го участка Симбирской милиции Алмазов доложил об аресте и препровождении в Симбирское исправительно-арестантское отделение граждан названного села Алешина Осипа, Алешина Ивана, Ивана Потапова, Степана Нянюшкина, Федора Абакумова и Матвея Бажанова (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 16. Л. 240).

В с. Тимошкине Сенгилеевского уезда местные кулаки разогнали Тимошкинский Совет. Разгон сопровождался избиением одного из большевиков и дракой. Для прекращения беспорядков пришлось вызывать отряд вооружённых красногвардейцев из Сызрани. Виновных арестовали. Позже часть из них по постановлению общего рабочего и крестьянского схода была освобождена. А часть – предана суду Военно-революционного трибунала. Имущие классы обложены контрибуцией в размере 30 тыс. руб. Во время ликвидации беспорядков был убит студент, оказавший вооружённое сопротивление красногвардейцам, производящим обыск. Беспорядки удалось ликвидировать, и местная власть Совета укрепилась (Ткач : журнал. 1918. № 7. С. 11–12).

Случались заговоры и в Симбирске. Например, в конце февраля комиссариат получил информацию о том, что местные предприниматели Шатров, Забродин и Заборин вербуют офицеров для организации убийства «большевистских вождей в г. Симбирске», обещая исполнителям за голову каждого по 100 руб. (АУМВДУО. Ф. 14. Оп.1. Д. 4. Л. 8). Уже 1 марта Забродина с Забориным арестовали. А Шатрова в городе не оказалось – он жил при своей бывшей фабрике в с. Измайлове Сенгилеевского уезда (АУМВДУО. Ф. 14. Оп.1. Д. 4. Л. 9). Зато, как уже упоминалось выше, его роскошный особняк в Симбирске реквизировали и разместили там Комиссариат призрения. Подтвердилась ли информация о подготовке покушений, неизвестно.

В общем, пока все восстания и заговоры удавалось ликвидировать, разогнанные Советы восстанавливались. А виновные несли заслуженное наказание. Постепенно количество уездных исполкомов и Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов росло, и они пытались укрепить свои власть и влияние.

Так, 8 февраля Промзинский Совет издал обязательное постановление, призванное навести порядок в волости. Первым его пунктом «безусловно, воспрещалась контрреволюционная пропаганда в общественных местах и всякия черносотенныя посягательства на власть Совета». Запрещались также торговля спиртными напитками и появление пьяных в церкви, на собраниях, митингах, сходах и спектаклях, хулиганство, ссоры и драки на базаре и во всех публичных местах. Постановление декларировало жёсткое пресечение властью краж, «саботажничества» и спекуляции. Все продукты, обнаруженные у спекулянтов, подлежали изъятию и бесплатной сдаче в кооператив при условии, что таковые продавались ими по повышенной цене. Запрещались всевозможные обыски и «внедрения» в чужие жилища без санкции совета, а также вымогательства и оскорбления, как членов совета, так и отдельных личностей. Совет и некий «народный трибунал» наделялись правом «отнятия чужой собственности». Самовольный же её захват без их ведома и разрешения запрещался. Так же, как самовольная рубка леса в народных дачах, и ловля рыбы в реках и озёрах, принадлежащих народу. За исключением случаев, когда таковая производится двухсаженным бреднем и удочкой.

Аннулировались все договоры и сделки купли и продажи озимей у переселенцев, совершённые без ведома Совета. Заключительный, десятый, пункт гласил: «Лица, подрывающие работу и членов Совета, незаметным образом для себя настраиваются контрреволюционерами, пусть знают, что члены Совета за места не дорожат, и каждый уступит место, но только, будь он в курсе дела и не из буржуазного богатого класса, и мог бы работать не только лишь за кусок, но за идею, т. е. должен быть идейным работником или левым соцреволюционером или большевиком».

Видимо, именно таковыми были Председатель Совета Морозов. И комиссар С. Холодилин.

Виновным в неисполнении перечисленного грозили строгие кары и наказания не только со стороны Совета, но, если потребуется, арестованные «будут препровождаться с патрулями на народный суд или в Симбирский губернский Совет на распоряжение» (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 358. Л. 351).

Пункты Постановления были выработаны на основании приговора схода жителей волости и, очевидно, отражали основные проблемы, стоявшие перед её населением, и требовали своего разрешения. Но вот когда и насколько их удалось решить?

Так или иначе, вся губерния покрылась сетью советских организаций, хотя, по словам самого Шеленшкевича, «сеть эта была дырява и чинилась медленно» (ЦГАОР. Ф. 393. Оп. 3. Д. 357. Л. 251–257).

А вот как описывал то время начальник Шеленшкевича губернский народный комиссар по внутренним делам М. Д. Крымов: «После разгрома учредительного собрания на мне лежала задача советизировать губернию, что я и осуществил полностью, разъезжая по губернии сам лично… Мне пришлось советизировать губернию, провести выборы в губернский съезд советов, после того, конечно, когда был разогнан губернский крестьянский совет, состоящий их эсеров, меньшевиков и трудовиков...» (ГАНИУО. Ф. 57А. Оп. 2. Д. 630. Л. 14а).

И, в завершение, ещё об одном важном вопросе, который формально не входил в круг обязанностей комиссариата, о котором не принято было писать в докладах и упоминать в мемуарах, но который в то время приходилось решать постоянно. Речь – об острейшей необходимости элементарно одеть, обуть и накормить своих служащих и их семьи, что по тем временам было совсем не просто.

Выплата жалования здесь мало что решала – требовалось ещё найти, на что эти деньги потратить, поскольку, как уже упоминалось выше, «продзаготовки, успели к тому времени принять острые формы». Проще говоря, продовольствия стало элементарно не хватать. Чтобы исправить положение, на заседании Губсовнаркома 23 февраля, которое, кстати, проводил Ксандров, постановили в ближайшие дни «экстренно послать в Бугульму комиссара продовольствия тов. Петрова и одного члена исполкома для скорейшей доставки в Симбирск уже нагруженных в Бугульме хлебом вагонов.

Для сопровождения этих вагонов дать тов. Петрову 20 чел. вооруженной команды» (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 2. Д. 21. Л. 45). А комиссару по железнодорожному транспорту Ямадину поручили принять конфискованные грузы в пяти вагонах на полустанке Киндяковка и передать их частично в ведение отдела снабжения, а частично – в губернский Комиссариат продовольствия (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 24. Л. 49). Кстати, в процессе приёма дел данным комиссариатом от его предшественника, точнее, предшественницы – Городской продовольственной управы, выяснилось, что председатель оной, некий гражданин Сорокин, был, мягко говоря, не совсем честен, допустил ряд растрат и злоупотреблений (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 4. Л. 32), в связи с чем и был новой властью арестован (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 4. Л. 38).

Неудивительно, что в складывающихся условиях нарастающего дефицита каждое ведомство старалось как-то выкрутиться. Например, Комиссариат по внутренним делам запросил продовольственное ведомство о возможности отпуска своим служащим продуктов непосредственно со складов, где таковые хранились. В обход, так сказать, общей очереди. Отказ был вежливо суровым. Продком сообщал: «в виду предстоящего в будущем снабжения граждан города продуктами первой необходимости через районные строго демократические кооперативы, городской Комиссариат не может отступить от этой системы распределения продуктов, и потому просьбу… исполнить не может». Далее просителю указывалось, что необходимые продукты могут быть приобретены для сотрудников при посредничестве функционирующего кооператива служащих Комиссариата внутренних дел», то есть в общем порядке (АУМВДУО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 29. Л. 276). В число упомянутых служащих входил и личный состав милиции, которая также находилась в ведении НКВД. Но о её реорганизации и деятельности в тот период будет подробно рассказано позже.

А пока заглянем в ещё одно ведомство – в Комиссариат юстиции.