За окном моего рабочего кабинета виден скромный двухэтажный дом – улица Ленина, 27. Несколько лет назад его выкрасили весёлой розовой краской; теперь краска поблекла. Много лет наш замечательный краевед Сергей Петров трудился над тем, чтобы стену дома, кроме розовой краски, украсила бы мемориальная табличка в честь его жителя и владельца, слава которого некогда гремела на всю Российскую империю, на весь Советский Союз.

Сергей Борисович любил выискивать, возвращать из забвения имена знаменитых уроженцев и жителей Симбирского-Ульяновского края, особым образом деятелей культуры, артистов, музыкантов, литераторов, способных говорить со всем миром на универсальном языке искусства. И здесь, среди любимцев Сергея Петрова, звучало имя Петра Чардынина, он же Петр Красавцев, связанный с тем самым домом на нынешней улице Ленина, а в бытность самого героя на улице Московской, и дом тогда имел не 27-й номер, а № 21.

Дом П. Чардынина в окне рабочего кабинета И. Сивопляса:

Петр Иванович Чардынин (1873 – 1934) был одним из пионеров российского кинематографа, одновременно режиссёром, сценаристом, продюсером и актёром. Он делал кино искусством – и одновременно зрелищем, на которое валили толпы, обеспечивая беспрецедентные – «шаляпинские», как выражались в те времена – сборы. Их могли крутить до девяноста дней непрерывно – и публика продолжала идти три месяца подряд! Невероятная популярность среди современников не сохранила многие фильмы Чардынина для потомков – плёнку в буквальном смысле крутили до дыр.

Его называли «перворазведчиком русской экранизации», вместе с тем Петр Чардынин – признанный «отец» латвийского и один из основателей украинского кинематографа. Сам Петр Иванович так вспоминал начало первых российских киносъемок: «Я явился к члену Московской городской управы Приклонскому за разрешением произвести киносъемку в театре. Он был очень удивлен и безапелляционно заявил мне, что картины рисуются от руки, а не снимаются. Я не стал его разуверять…».

В эпоху, когда кино было «Великим Немым», Петр Иванович придумал жанр кинодекламации – он вживую озвучивал немую кинокартину прямо по ходу киносеанса, и так до шести-семи раз на дню. Собственный рекорд Чардынина: 113 «озвучек» за 21 день, непрерывно, без выходных. Конечно, фильмы тогда были покороче нынешних

Петр Чардынин нашёл беспроигрышный путь к сердцам и кошелькам своих современников, создав удачнейший рецепт коммерчески зашкаливающего фильма: трагический любовный треугольник с героиней, непременно гибнущей в конце из-за разрыва между чувством к возлюбленному и долгом перед мужем: иногда осиротевшие герои, забыв недавнюю вражду, вместе сходятся, чтобы поплакать над гробом героини.

Рекламный плакат фильма «Позабудь про камин – в нем погасли огни...». Классический чардынинский любовный треугольник:

Но только драмами дело не ограничивалось. Считается, что за свою карьеру Петр Иванович снял около трёх сотен фильмов, в самых разнообразных жанрах, исторических, комедийных. Чардынин много и успешно занимался экранизацией русских классиков Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Достоевского, Толстого, причём, к большинству чардынинских фильмов прикладываются определения: первая экранизация произведений классика, первая экранизация знаменитого произведения.

Так, в 1913 году Петр Чардынин поставил фильм «Обрыв» по роману нашего земляка-классика Ивана Гончарова. Фильм не относят к шедеврам режиссуры Чардынина: работа была скомкана известиями, что «Обрывом» занялись конкуренты, и следовало спешить со сдачей картины.

Кадр из фильма Обрыв:

В фильме дебютировала как киноактриса Вера Юренева (1876 – 1962), «звезда» российских театральных подмостков, требовавшая убрать прочь со съёмочной площадки «звезду» чардынинских кинопостановок Софью Гославскую (1890 – 1979); в результате Гославская только «помелькала» на экране. Зато «Обрыв» стал кинодебютом актёра, поэта и певца, эстрадного кумира Александра Вертинского (1889 – 1957).

Софья Гославская в фильме П. Чардынина «Домик в Коломне»:

Да, именно Петру Чардынину, сходятся многие исследователи жанра, обязан российский кинематограф институтом кинозвёзд, в первую очередь актрис, громкая слава которых определялась их явлением на киноэкране. В театре эти барышни, не блиставшие запредельной красотой, являлись актрисами второго-третьего плана – но тем легче получалось ассоциировать себя с ними массовой зрительнице, наполнявшей залы столичных и провинциальных кинематографов. Его первой звездой стала землячка по симбирским пределам выше помянутая Софья Евгеньевна Гославская – с конца XVII века дворяне Гославские владели имением в селе Старая Майна.

Легендой стала другая подопечная Чардынина, Вера Васильевна Левченко (1893 – 1919), прославленная как Вера Холодная, «королева экрана», самая знаменитая киноактриса эпохи. Фильмы Петра Ивановича с Верой Холодной «Позабудь про камин, в нём погасли огни…» и «Молчи, грусть… молчи…» стали абсолютными рекордсменами российского кинематографа по кассовым сборам за первое десятилетие его существования.

П. Чардынин и В. Холодная в фильме «Сказка любви дорогой...»:

Свою связь со своим массовым зрителем Петр Чардынин подчёркивал провинциальностью собственного происхождения, предлагая в рекламных объявлениях адресоваться к нему в Симбирск, в собственный дом на Московской улице, № 21. Дом этот был куплен в 1906 году на имя матери режиссёра, крестьянки Пензенской губернии Евдокии Петровны Красавцевой (1852 – 1922). Покупка дома стала выражением коммерческих успехов режиссёра и актёра и его признательности матери, действительно очень много сделавшей для того, чтобы воспитать и образовать сына.

Рекламная листовка П. Чардынина с указанием постоянного адреса проживания в Симбирске на Москвоской улице:

По беллетризованным воспоминаниям Петра Ивановича, его отношения с матерью были неровными. Добрая женщина будто поколачивала сына, спускавшего все деньги на посещение симбирского театра – но учащихся не пускали в театр без сопровождения взрослых! Евдокия Петровна будто бы едва не прокляла «бежавшего» из Симбирска в Москву, в «актёры» Петеньку – но потом сменила гнев на милость и стала присылать ему по 25 рублей ежемесячно; а это, между прочим, очень ощутимые в провинциальных условиях деньги, которые реально «отрывались от себя». Да, дети часто хотят большего, не замечая, что родители отдают им всё…

В Симбирске Красавцевы жили с начала 1880-х годов. Переезд в наш город вполне объясним желанием Евдокии Петровны, занимавшейся небольшой торговлей, дать сыну достойное образование. А это было очень непросто, не только потому, что требовало денег, но и потому, что российское общество раздирали сословные предрассудки – как станут относиться столбовые дворянчики к крестьянскому сыну, с которым учатся в одном классе? Правильно, не очень.

В 1881 году Петя Красавцев поступил в первый класс Симбирской мужской классической гимназии, когда в ней в третьем классе учился Володя Ульянов. Своей совместной учёбы и «дружбы» с будущим вождём революции Петр Чардынин никогда не подчёркивал – к советской власти он относился довольно критично, жил и трудился под «белыми», эмигрировал. Он рассказывал и писал, что учился из рук вон плохо, а гимназию бросил, увлекшись театром – разумеется симбирским!

Но в реальной истории всё было ещё более замечательно. Да, в несколько лет гимназист Красавцев составил по себе репутацию отъявленного хулигана. Но, видимо, неблестящее материальное положение семьи вынудило в 1885 году крестьянку Евдокию Красавцеву перевести сына в более демократичное Симбирское городское трехклассное училище, срок обучения в котором равнялся шести, вместо восьми гимназических, годам.

Звёзды сошлись так, что в 1885 году в училище пришёл молодой педагог Степан Степанович Рогозин (1859 – 1935), человек разнообразных талантов, воспитавший немало замечательных симбирян. Молодого педагога предупредили: «К Вам поступает Красавцев, отъявленный озорник; примите меры!». «Приму, подумал я», – описывал дальнейшее сам Степан Степанович.

Петр Красавцев, третий слева в третьем ряду, среди одноклассников. В центре в том же ряду стоит его классный рководитель С. Рогозин:

«Только что я вошёл в класс, подхожу к кафедре, как Красавцев вскакивает и кричит: «Ого!» Я показал вид, что ничего не произошло, сажусь за кафедру, развертываю журнал и вижу: все ученики, вместо того, чтобы сесть, уставились на Красавцева и, очевидно, в недоумении ждали, что дальше. А Красавцев повернулся туда-сюда и, не видя поддержки, покраснел и сел, как затравленный зверек. Поглядывая на него, тихонько опустились и ученики.

И после того об озорстве он забыл совершенно, стал заниматься, кончил курс и стал видным артистом. Дело в том, что в святки ученики устраивали спектакли, разучивали роли под моим руководством, Красавцев участвовал в игре, недурно играл, и потом пошёл по этой же дороге», – рассказывает Рогозин.

В Симбирском городском училище Петр Красавцев учился ничуть не хуже своих товарищей – а закончил его в июне 1889 года третьим по успехам в классе, с похвальным листом, на «хорошо» и «отлично», при отличном же поведении, одной из самых весомых оценок в системе российского имперского просвещения, стремившегося воспитывать благонравных подданных императора.

В 1890 году – что также непохоже на спонтанное бегство – Красавцев приехал в Москву, чтобы поступить в драматический класс Музыкально-драматического училища при Московском филармоническом обществе. Его наставником стал великий Владимир Иванович Немирович-Данченко (1858 – 1943), сооснователь Московского Художественного театра; он, кстати говоря, предложил Петру поменять собственную, вполне себе характерную фамилию на звучный псевдоним, смысл которого до сих пор ускользает от исследователей – в основном, кивают на городок Чердынь в Пермском крае, где семья Красавцевых, будто бы, жила до Симбирска; но в этом случае, должен был быть Чердынцев, а не Чардынин.

Да, любая профессия имеет свои издержки и «подводные» камни, но к концу XIX века профессия театрального актёра – тем более актрисы – была вполне привлекательной и респектабельной. Театр был зрелищем для людей небедных, и титулом «театрала» человек демонстрировал не просто свой культурный уровень, но и материальный достаток. Актёры, гастролировавшие в Симбирске, претендовали на жалованье до 400 рублей в месяц, когда Симбирский полицмейстер, надзиравший за театральными постановками получал всего 1000 рублей в год. Так что Евдокии Петровне не стоило так уж переживать за будущность сына.

Свою театральную карьеру сам Петр Иванович отсчитывал от 1893 года. Были в ней и симбирские гастроли, свои взлёты и падения. Так, весной 1897 года успевший зарекомендовать себя 24-летний артист был приглашён в труппу, набранную довольно известной антрепренёршей и актрисой Екатериной Майковой, впрочем, пережившей свою громкую славу, для выступлений в уездном городе Сызрань.

Труппа выступала со спектаклями с 1 мая. Госпожа Майкова в буквальном смысле попыталась тряхнуть стариной, блеснуть на сцене, но «своей непредставительностью, нехорошим и неподходящим к сцене костюмом, неумелостью держать себя, неприятным голосом и незнанием ролей не понравилась публике, резко ошикавшей, освиставшей ее несколько раз во время спектаклей и такими действиями не допускавшей ее более на сцену».

Сборы оказались аховыми. Среди артистов росло недовольство. Госпожа Майкова попыталась переложить вину за провал на режиссёра Кальвера, которого несправедливо уволила. Наконец, 31 мая дама скрылась в неизвестном направлении, не заплатив ни артистам, ни служащим ни копейки месячного жалованья!..

Но «моя полиция меня бережёт», и благодаря расположению Сызранского полицмейстера Ушакова артисты организовали товарищество, которое возглавил Петр Чардынин. Уже 3 июня «его» труппа дала первый спектакль.

С 4 по 7 июня с труппой выступил уже сделавший себе имя в России актёр и куплетист, «столп босяцкого жанра» Станислав Сарматов – накануне революции 1917 года Сарматов считался самым высокооплачиваемым российским артистом.

Куплетист Сарматов, сотрудник П. Чардынина по гастролям в Сызрани в 1897 году:

Сотрудничество принесло хорошие сборы. Любезный полицмейстер оказал ещё одну услугу «товариществу» Петра Чардынина, не допустив выступлений в Сызрани труппы «40 дагомейцев», африканцев из страны, ныне известной под названием Бенин. Сызранский сезон Петра Чардынина со всем возможным успехом продолжался до 18 августа 1897 года.

Жизнь, нередко, сравнивают с кино. Петр Чардынин жил, превращая кино в часть жизни своих современников и потомков.

Иван СИВОПЛЯС, научный сотрудник Музея-заповедника «»Родина В. И. Ленина»