«1918. Симбирскъ», книжная серия «Симбирские тайны». В. Миронов. Часть 8. Ответный удар. Глава 1 / 4 Сентября 1918 / История Ульяновска / Годы и люди

Оказавшись в Алатыре, Симбирский губисполком совместно с командованием Первой армии продолжал формировать для неё новые воинские части (1918 год на родине Ленина. С. 92) на всей территории губернии, не занятой КОМУЧем. 4 сентября 1918 года Карсунский уездный комиссар внутренних дел Репинский издал приказ № 8, который предписывал волостным и сельским Советам, а также начальнику городской милиции на подведомственных им территориях немедленно взять на учёт все мужское населения в возрасте от 18 до 45 лет, способное носить оружие. В приказе были чётко обозначены критерии, при которых человек признавался негодным к службе. Таковыми считались: отсутствие руки или ноги, обеих рук и ног, полная утрата зрения или наличие лишь одного глаза, а также если одна нога короче другой на 2 вершка (около 9 см). Не подлежали призыву также лежачие больные, не встававшие с постели в течение нескольких лет по разным родам болезни (ГАНИУО. Ф. 57. Оп. 1. Д. 200. Л. 101). По всей губернии началась мобилизация. В пехоту брали парней 1897 и 1898 годов рождения. А бывших артиллеристов и кавалеристов мобилизовывали сразу пяти возрастов. Этим занимались особые отряды, состоявшие из агитационного аппарата и вооружённой силы (1918 год на родине Ленина. С. 92–95). В своей деятельности они сочетали методы убеждения в отношении трудящихся с беспощадным подавлением классового врага, пытавшегося сопротивляться мобилизации или саботировать её. Так, один из приказов командарма Тухачевского гласил: «Все не явившиеся на прием, равно как и скрывшие от мобилизации лошадей, все отказывающиеся защищать свою молодую свободу, свои села и деревни, объявляются врагами народа и вне всякой защиты закона». Ту же жёсткую линию проводил и губисполком. В его приказе от 4 августа говорилось: «К деревням и селам, отказывающимся от проведения мобилизации, будут применяться беспощадные меры наказания: а) расстрел на месте всех агитирующих против мобилизации, б) расстрел всех кулаков и мироедов».

В ответ то тут, то там вспыхивали восстания. Одно из наиболее крупных началось 5 сентября в Курмыше, куда в тот день прибыло много мобилизованных. Поддавшись агитации, они разогнали совет и стали разбегаться по домам. В ходе беспорядков было убито несколько сотрудников ЧК и советских работников. В их числе – председатель Курмышского совдепа Мартьянов. Восстание удалось подавить силами симбирского коммунистического отряда под командованием председателя губЧК Левина-Бельского и отряда из Саранска.

Помощь в подавлении подобных выступлений оказывали также продотряды, прибывавшие в это время в губернию. В случае необходимости они привлекались и к участию военных операциях на фронте (1918 год на родине Ленина. С. 92–95). Например, список только московских предприятий и учреждений, приславших свои отряды в Симбирск, насчитывает 106 наименований. Среди них: парфюмерные фабрики «Модерн-Париж» и «Э. Бодло», фабрика чернильного производства «Кюсне», Огнесклад, государственная кондитерская фабрика № 2, Бронеавтомобильный ремонтный завод, чаеразвесочная фабрика Попова, автомастерская Брусникина, командный состав милиционеров виндавской железной дороги, владимирская больница, парикмахерская № 1, астраханские бани № 1 и 4, милиционеры 1-го мещанского комиссариата, Богородский комиссариат, комиссия «Красный подарок», паровая котельная, подотдел очистки и другие (ЦГАОР. Ф. 5556. Оп. 1. Д. 104. Л. 2–3).

Что касается регулярных частей, то в Алатырь прибыл финский батальон под командой товарища Лука. За месяц мобилизационная комиссия губисполкома набрала свыше 10 тыс. человек. Из них был сформирован, в частности, 3-й Симбирский пехотный полк, состоявший в основном из крестьян – мордвы и чувашей. Позже его передали в состав Железной дивизии.

Кроме пехотных частей, в уездном городе удалось сформировать легкомоторную батарею и эвакуационный госпиталь. А в Ардатове – шестидюймовую артиллерийскую батарею (1918 год на родине Ленина. С. 95–98). Эти войска составили Алатырскую группу войск, штаб которой почти целиком состоял из членов Симбирского губисполкома. Командующим группой был В. Пеньевский, начальником штаба – Печерников, бывший штабс-капитан. Членами штаба стали Певзнер, Савандеев, Райс и начальником политотдела – А. Швер (1918 год на родине Ленина. С. 248). 11 сентября Алатырская группа отбила Буинск (1918 год на родине Ленина. С. 251), занятый белогвардейцами ещё 3 августа.

Наряду с мобилизацией, озаботился губисполком и охраной своих тылов, разослав по всем деревням и волостям Ардатовского, Алатырского, Буинского и Карсунского уездов приказ № 5, которым вменял в обязанность крестьянам вышеупомянутых волостей гражданскую охрану железных дорог. «Для предупреждения злоумышленных повреждений» стальные магистрали должны были «быть охраняемы не вооруженными крестьянами прилегающих деревень по наряду». В случае повреждения пути «в зоне ответственности» конкретного населенного пункта его жители «отвечали за это своей жизнью». Кроме того, каждый проживающий «на очерченных территориях» обязан был сообщать в ближайший уездный или губернский орган советской власти либо в штаб, или комиссарам отрядов советских войск о всяком появлении в их районе врага, как одиночного, так и группами. «Разведка, агентура и полное содействие правительственным войскам является обязанностью граждан Советской Республики», – говорилось в приказе.

В целях предупреждения неприятельского шпионажа брались заложники из местных крупных кулаков. При малейшем содействии их села врагу все они подлежали немедленному уничтожению, а их имущество и земля передавалось беднякам-односельчанам.

Исполнение приказа возлагалось на начальников и комиссаров красноармейских отрядов и главного начальника охраны прифронтовых железных дорог т. Каменьщикова. Подписали приказ председатель симбирского губисполкома Гимов и товарищ председателя Гольман (ГАНИУО. Ф. 57. Оп. 1. Д. 203. Л. 4). Переформирование войск шло и южнее Алатыря, в зоне ответственности штаба Первой армии. Отряды и отдельные красноармейские части, отошедшие из-под Сызрани в район Кузнецка и сведённые здесь в группы, стали основой Пензенской пехотной дивизии со штабом в Кузнецке. Её начальником был назначен мобилизованный в Пензе бывший офицер Воздвиженский. На базе отрядов, отступивших из-под Сызрани в район станции Базарной, сколотили Инзенскую дивизию под началом старого большевика Я. Лациса. Из Сенгилеевских отрядов, сосредоточенных в районе Майны, была сформирована Симбирская Железная дивизия (Симбирская губерния в 1918–1920 гг. С. 65) со штабом в селе Анненкове. Приказом по армии от 29 июля её комдивом был назначен Г. Гай, военкомом – Б. Лифшиц, начальником штаба – Вилумсон (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 22).

В октябре 1918 года при введении общей нумерации частей Красной Армии эти дивизии получили наименования: 20-я Пензенская, 15-я Инзенская и 24-я Симбирская Железная. Под этими номерами они прошли всю Гражданскую войну (Симбирская губерния в 1918–1920 гг. С. 65). К моменту формирования их бойцы и командиры уже, что называется, понюхали пороху и приобрели очень важный для любой армии боевой опыт. Да, пока в основном отрицательный. Но за одного битого, как известно, двух небитых дают.

Однако формировалась Первая армия не только за счёт местных резервов. В начале августа в её распоряжение прибыли Витебский полк, бронепоезд № 5, Карачаевский эскадрон (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 21) и Отдельная Курская бригада, сформированная в этом городе. Все её бойцы щеголяли в новом обмундировании, новых добротных сапогах и были вооружены новенькими винтовками и пулемётами. Командовал бригадой т. Азарх, а начальником штаба был т. Ильин (Симбирская губерния в 1918–1920 гг. С. 60). Все эти части сразу же были приданы Г. Гаю.

По мере формирования войск командование армии стремилось установить в их рядах жёсткую воинскую дисциплину. Для этого кроме широкой политической работы стали применяться и карательные меры. Во всяком случае, в Железной дивизии. Здесь тщательно разбирались дела о дезертирстве, грабежах, пьянстве, разбоях и прочих нарушениях и преступлениях не только бойцов, но и командиров. За малейшие проступки дивизионные трибуналы при полной поддержке штадива выносили высшую меру наказания – расстрел, не считаясь ни с должностью, ни с заслугами обвиняемого (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 21).

Но выбить «вольный дух» из вчерашних крестьян оказалось не так просто, что и проявилось в ходе упоминавшегося уже первого наступления на Симбирск в середине августа. Тогда, напомним, была разбита Курская бригада и погиб её командир Азарх. А также был потерян бронепоезд № 5, который пришлось взорвать, поскольку в его тылу противник разобрал деревянный мост, а на поезде не оказалось необходимых материалов для восстановления переправы (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 23).

А вот в бою за село Тетюшское, которое красные захватили, но не смогли удержать, они отличились по-особенному. Когда около 5 часов утра у околицы началась стрельба, секретарь волостной управы Иван Яковлевич Глухов, дабы не угодить под горячую руку какой-нибудь из сторон, на всякий случай убежал в соседнее село, где и прятался до тех пор, пока всё не стихло. Убедившись, что опасность миновала и в Тетюшском – опять белые, он вернулся домой и обнаружил управу разгромленной. Посреди комнаты валялся вскрытый железный денежный ящик. Ещё один – деревянный – обнаружился в кладовке. Он тоже был взломан. Из ящиков пропала вся наличность в сумме 18 003 руб. 67 коп., а также паспортные бланки и книжки, штемпеля, печати волостной управы, поселкового совета, земельного комитета и другое имущество, принадлежавшее обществу. Кроме того, пропали личные вещи самого Глухова, в доме которого и находилась управа. Перечень похищенного насчитывает 41 пункт. В том числе: чапан байковый, суконная шуба на черном меху, плащ, костюм-тройка, штиблеты, женские ботинки, две суконных детских шубы, 3 байковых одеяла, 7 простыней, 20 полотенец, женские юбки, ситцевые мужские рубахи, четверо кальсон и столько же брюк, чайная посуда и вилки, 13 фунтов мыла, медный таз… О случившемся пострадавший сообщил старшему волостному милиционеру Багаевскому, который немедленно прибыл на место и составил соответствующий акт. Опрошенный тут же казначей волостной управы Пётр Михайлович Хрипунов рассказал, что в то уро он был назначен в подводы для красных. Их комиссар так настойчиво допытывался у него, кто разбил денежный сундук, что едва не прибил казначея. Весь собранный по делу материал милиционер передал потерпевшему Глухову для доставления такового начальнику милиции 5 участка Симбирского уезда.

11 декабря 1918 года следственная комиссия при Симбирском окружном народном суде направила дело в Симбирский Ревтрибунал «на распоряжение по подследственности, в связи с тем, что оно заключает в себе признаки вооруженного погрома» (ГАУО. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 37. Л. 2–13). Чем закончилось это дело, неизвестно.

А вот подготовка Первой армии к новому наступлению продолжилась: в начале сентября её ряды пополнили Курский и Орловский полки, кавдивизион т. Боревича, зенитная батарея из трёх орудий на автомобилях и три аэроплана (Гай, Г. Д. В боях за Симбирск. С. 22). Все эти части также были приданы Гаю и его Железной дивизии.