С 1975 года Татьяна Шахова работает в Ленинском мемориале, а по итогам конкурса Агентства по туризму Ульяновской области она стала лучшим экскурсоводом региона 2018 года. Татьяна Сергеевна рассказала проекту «Годы и люди» о том, что, по ее мнению, приобрела и потеряла архитектура города в связи с его перестройкой к 100-летию Ленина, как менялась посещаемость ленинских музеев в Ульяновске, о «белых пятнах» в истории региона, о том, как люди относились к личности Ленина тогда и сейчас, и про самый популярный туристический маршрут по городу 1970-х.

- Татьяна Сергеевна, как менялась посещаемость ленинских музеев Ульяновска?

- Смотрите, берём 1953-й год – тогда был Дом-музей В.И. Ленина и филиал центрального музея Ленина. Общая посещаемость была 152 тысячи человек. Идём дальше и наблюдаем, как растут цифры. 1960-е годы, в канун столетия Ленина, общая посещаемость достигла более полумиллиона. 881 тысяча была в Ленинских музеях в 1969-ом году. В 1970-м году, то есть когда современное здание Ленинского мемориала уже было построено, посещаемость стала гораздо выше. Кстати, к 1970-му ленинских музеев стало ещё больше – была открыта Квартира-музей Ленина.

Ленинский Мемориал и площадь 100-летия со дня рождения В.И. Ленина в первые месяцы после окончания строительства. Ульяновск. Апрель-май 1970 г. Фото из фондов Ленинского мемориала

- А как город поменялся за эти годы? Какие наиболее глобальные перемены он пережил?

- Да, за это время город наш, конечно, очень сильно изменился. Можно услышать, что облик города менялся от одноэтажного Симбирска к статному и многоэтажному Ульяновску. Вы знаете, он этот переход совершил не в 1970-е годы. У нас двухэтажные дома появились уже в конце 18-го века. Двухэтажные, каменные дома. А вот большие, четырёхэтажные жилые дома, Володарские дома улице Льва Толстого, был построен во второй половине 1930-х годов. Когда здесь началось строительство, у нас трёхэтажные дома уже были в изобилии по городу, четырёхэтажные уже были построены в 1950-е годы, а девятиэтажные дома начали строить уже в 1960-е.

Изменения тогда произошли очень большие. Страна готовилась к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина, а наш город – его Родина, поэтому было ясно, что быть серьёзным финансовым вливаниям в Ульяновск. И как раз этого и добился первый секретарь Ульяновского обкома партии Анатолий Андрианович Скочилов. Если вы знаете дом, где он жил, на улице Ленина 79, то можете помнить, что там есть мемориальная доска, а в северной части микрорайона Репина одна из улиц названа именем Анатолия Скочилова. Он внёс очень существенный вклад. Благодаря ему, а он сюда прибыл в 1961-м году, наш город приобрёл тот облик, который мы видим по сей день. Чтобы добиться финансирования, он должен был постоянно одну и ту же линию проводить в партии. И он проводил. Очень серьёзная личность, крупная. Если вас она интересует, прочитайте книгу Геннадия «Бабай» - у Скочилова было такое прозвище. Мне тем интереснее было читать эту книгу, что я наблюдала события, в ней описанные, своими глазами. Читала, как художественную литературу, не отрываясь – что-то вспоминалось по ходу чтения.

- А вы знали его лично?

- Ну, как лично (смеётся) - у нас очень большая разница в возрасте. Я его видела потом, когда уже сюда пришла работать, как официальное лицо.

- В ходе реконструкции города пропало множество объектов дореволюционного архитектурного наследия. Считаете ли вы, что эта потеря была весомее, чем приобретения?

- Вы считаете, что потеря была глобальной? Поделитесь вашим мнением, тогда мне будет интереснее отвечать на ваш вопрос, такую полемическую нотку может быть даже внести.

Улица Ульянова (бывшая Стрелецкая) перед строительством Ленинского мемориала. Ульяновск. Не позднее 1967 г. Фото из фондов Ленинского мемориала

- Можно сказать, что образ города поменялся кардинальным образом, но улица Гончарова сохранилась, к счастью, в первозданном варианте.

- Нет, нет, нет.

- Практически…

- Если вы возьмёте большой дом, который выходит на площадь 30-летия победы, улица Гончарова, дом 1. Этот 232-х квартирный жилой дом был построен к столетию. Следующий дом – гостиница «Волга». Она была построена в 1960-ые годы. Дом на противоположной стороне - там, где был ЗАГС. Он тоже построен в 1960-ые. Там целая вереница домов. Поэтому говорить, что улица Гончарова сохранилась в первозданном виде, нельзя. Половина улицы Гончарова была переделана как раз в 1960-ые года.

Фото Бориса Тельнова

- Я скорее имею в виду, что она сохранилась сильнее прочих. Потому что, как мне кажется, остальным улицам досталось гораздо больше.

- Она и переделана была больше многих. И улица Минаева в те годы совершенно коренным образом была перестроена. Там-то как раз и были маленькие деревянные одноэтажные дома. Узенькая улочка, которая тянулась от Волги до Свияги. И вот, в 1960-ые годы, когда отмечали 100-летие В.И. Ленина, когда думалось, что наш город превратится в совершенно другой, – это же будет туристический центр – нужно было эту улицу расширить. Сделать въездные, парадные ворота в город, где соединяются все районы нашего города - Засвияжье, южная часть, Ленинский район и Заволжье. И поэтому данная улица была коренным образом перестроена. Она стала магистралью. Широкой, как в столичных городах: Москве или Петербурге. Такую же особенность имеет и улица Гончарова. Некоторые отмечали, что бульвар на улице Гончарова, разбитый во второй половине 19-го века, очень напоминает аналогичные в Петербурге. Посередине пешеходный бульвар, и вдоль него тянется улица. И, вы знаете, ещё в 19-м веке наш город называли «Дворянином на Волге». У нас во второй половине 19-го века проживали представители 250 дворянских родов, а это накладывало отпечаток и на культуру, и на архитектуру, и город наш отнюдь не был занюханным, пыльным и заброшенным, как о нём порой пишут. Нет, он был таким же, как другие города. А архитектурных памятников у нас с тех времён сохранилось достаточно много. Возьмите, например, дом купца Шатрова, дом Языковых, а эта постройка конца 18-го века. Теперь в нём литературный музей, И напротив, пожалуйста…

Улица Минаева. Начало 1960-х гг. Фото - Государственный архив новейшей истории Ульяновской области за предоставленное фото

- Дом офицеров.

- Да, дом Офицеров, конец 19-го века, Алякринский.

- Очень много домов Ливчака.

- Да-да, Ливчак, Шодэ, Вольсов – такие фамилии, которые идут из прошлого века. А вот 20-й век нам дал архитектуру советского модернизма – то, что мы с вами видим и сейчас. И оказалось, что у нас есть очень серьёзные художественные постройки 19- начала 20-го вв., и середины-второй половины 20-го века, когда были построены уже эти здания. В первую очередь, конечно, Ленинский мемориал, потом гостиница Венец, первая школа-гимназия, педагогический университет, за постройку которого авторы получили Ленинскую премию, за здание гостиницы получили государственную премию.

- А строили, насколько я помню, москвичи?

- Проектировали, да. Центральный научно-исследовательский институт экспериментального проектирования под руководством Мезенцева. Специально был создан такой институт, который должен был проектировать величественные и крупные общественные здания. А поскольку строительству этого здания придавалось очень большое значение, сюда была направлена очень серьёзная группа архитекторов. Был создан проект Ленинского мемориала. Три года строилось здание, одновременно с ним строили гостиницу и педагогический университет, гимназию. Тогда же было построено высотное здание Дома быта, здание Универмага, которое сейчас, я не побоюсь этого слова, испохабили. Когда я иду мимо, стараюсь даже не смотреть – настолько мне больно и обидно из-за случившегося. А ведь здание красивое, интересное. Его взяли и закрыли тряпочками, баннеры навешали, изменили внешность. Кстати, сейчас к этой архитектуре и отношение очень часто бывает такое…

Руководитель коллектива архитекторов Б.С. Мезенцев ведет рабочее совещание по проекту Ленинского мемориала в Ульяновске. Москва. 1968-1969 гг. Фото из фондов Ленинского мемориала

- Потребительское?

- Да, потребительское. Вы уже родились тогда, когда всё уже было построено и для вас это так и было всегда. А когда смотришь и помнишь, как то или иное здание выглядело в 1970-1980-е годы… Вот, к примеру, гостиница или площадь, которая была разбита к 100-летию со дня рождения В. И.Ленина. Парадная площадь, созданная специально для каких-то парадов, для шествий. Для гостей города. Здесь ведь такой волжский простор огромный – вид со всех сторон. А окаймлена она какими зданиями? Одно, второе, третье – они все выполнены в едином стиле. А потом, вот оно, здание (Татьяна Сергеевна указывает на гигантские новостройки)… Дальше туда посмотришь, а там беседка на крыше как-то оказалась (имеется в виду жилой дом на перекрёстке улиц Мира и Гончарова с архитектурным элементом в виде гончаровской беседки на крыше). Внешний облик города меняется. А вот гимназия, рядом с ней уголочек жилого здания, а вот там часовня вылезла прямо на крыше.

- То есть, вы считаете, что силуэт города изменился в худшую сторону?

- Конечно-конечно. Идеей этой площади пренебрегал, и мне обидно, досадно от этого, потому что, когда люди приходят, ты начинаешь рассказывать о красотах центра города и все «ахают». Когда в волжскому косогору подведёшь - тоже всем интересно.

- Парк Дружбы народов.

- Парк Дружбы народов, да. Мало того, что такая идея политическая, хорошая была в нём определена – каждая республика заложила свой участок… - так теперь нет его. И это слово «ЛЕНИН», которое высажено красным кустарником – для чего оно было сделано? Потому что вид с Волги и со склона на неё, соответственно, был гораздо чище, и с теплоходов, которые ходили по изумительной водной туристической магистрали, это было отлично заметно. И беломраморное здание мемориала, которое будто парит в воздухе на колоннах. Особенно этот эффект прослеживается ночью, когда колонн не видно и работает подсветка, и это беломраморное светящееся здание парит над кромкой Волжского косогор, надпись «ЛЕНИН» - всё это производило большое впечатление. Даже сейчас, когда всё это начинаешь рассказывать и обращать внимание людей на это, они сразу же замечают и восхищаются. То есть всё это было продумано как парадная, красивая часть города.

Вид сверху на объекты Ленинской мемориальной зоны в Ульяновске. 1973 г. Фото из фондов Ленинского мемориала. Автор - Ю. Белозеров

Хотя, конечно, продолжая тему архитектурным утрат, стоит сказать, что ряд красивых зданий, построенных в 19-м веке, был утрачен и здесь, на бывшей Стрелецкой улице, которую позже назвали улицей Ульяновых. А, в первую очередь вспоминается, конечно, дом губернатора, который был снесён. А почему? Потому что тогда запланировали то, что в принципе характерно для советского модернизма как стиля, – пешеходную торжественную эспланаду, соединяющую две парадные площади, Ленина и 100-летия со дня рождения Ленина. Их переименовали в прошлом году – та стала площадью Соборной, а это – площадью Ленина. И это место, по моему мнению, было сделано очень удачно. С одной площади видно другую - я думаю, что авторы добились того, чего они хотели. А именно чувства простора. И хотя Волга у нас не очень широкая, люди все равно изумляются: «Пойдёмте скорее Волгу посмотрим, ой, какая широкая!». Для нас широко там, где 40 километров, в районе Ундор, а для них и эти 3 километра кажутся широкими. Я была во многих городах на Волге и, надо сказать, что более красивого места, чем наш волжский косогор, ансамбль двух площадей, к которым в 1975 присоединилась площадь 30-летия победы – нигде нет. Серьёзно, если вам придётся поплавать по Волге, посравнивайте с этой точки зрения: а у нас как, а у них как? Более впечатляющего, чем это наше место, нигде не найдёте. Даже такие большие города, как, скажем, Самара или Саратов, не обладают таким простором, такими площадями, такой вольностью.

- То есть, резюмируя, можно сказать, что перемены, которые перетерпел город, пошли ему на пользу?

- Да, я думаю, что эти изменения пошли ему на пользу. Даже если бы мы постарались сохранить все-все красивые, старые здания, это невозможно, потому что всё, в конце концов, имеет какой-то определённый возраст, свой срок жизни. Даже каменные постройки не избегают этой участи. К примеру, у нас есть Пожарный переулок, где сейчас женский Спасский монастырь.

- Там же, где торговый центр «Версаль»?

- Да. Там был кусочек монастырской стены, который, с годами, начал рассыпаться. Сейчас не знаю: остался от неё кусочек или нет. Поэтому, когда говорят, что всё надо перевести на сохранение, я отвечаю, что не всё возможно сохранить. И потом ещё, видите, как у нас тут сложилось дальше: в 1984-м году был создан государственный историко-мемориальный заповедник «Родина В.И. Ленина». Он был создан в другой части города, в него вошли улицы Ленина, прочие прилегающие улицы, и там как раз и сохранились старые дома. Там сохранился город 19-го века. То, что характерно было для такого небольшого, среднего, я бы сказала, губернского города. Там открыто множество музеев, в которых можно воочию увидеть жизнь до революции. А здесь ансамбль к 100-летию Ленина. Кому-то это нравится, кому-то нет, но более крупной фигуры, чем В.И. Ленин, в нашем городе нет. Это фигура мирового значения. Хорошие писатели, художники, поэты, историки есть практически в каждом городе, а такого масштаба фигуры вряд ли где ещё найдёшь.

- Касательно вашей работы в музее: вы её начали здесь в 1975-м году, и хочется спросить, какие тонкости были тогда и есть сейчас. В чём отличия?

- Тогда мы не занимались особо какими-то экскурсиями, разве что с некоторыми гостевыми группами, а наша основная работа была связана с музеем. Народу было множество, вы сами видели цифры за 1970-е годы. Вот смотрите, в Ленинских музеях побывало 1 миллион 417 тысяч человек, 1 миллион 496 тысяч, вот 1 миллион 609 тысяч — по-моему, эта цифра самая большая была, это был 1974-й год. В основном посетителей было больше всего летом, а зимой бывали либо сами жители Ульяновска, либо «турпоезда» - особая форма обслуживания туристов, когда не ходили теплоходы по Волге.

Всё это требовало большого количества людей, которые будут работать с туристами, поэтому в конце 1960-х гг. было создано Ульяновское бюро путешествий и экскурсий -городская туристическая организация. Специально для таких туристов данная организация готовила внештатных сотрудников. Штатных экскурсоводов у них было совсем немного, человек пятнадцать, а внештатных — около двухсот человек. В бюро проходили курсы, или школа, как мы бы сейчас сказали, экскурсоводов на будущий сезон: там читали лекции экскурсоводы, историки, методисты — очень серьёзная подготовка шла в течение полугода. Мне пришлось в 1970-е годы с семьёй проплыть вверх по Волге, и я поняла, что у нас подготовка для экскурсоводов гораздо лучше, чем во многих городах, где я побывала, потому что требовательно относились. Они готовили экскурсию по городу: маршрут начинался обычно в речном порту или на железнодорожном вокзале, если туристическая группа прибыла поездом, потом все поднимались к косогору по улице Гончарова к площади. На площади туристов высаживали, а затем туристы по эспланаде двигались в нашем направлении, заходили в наш музей. Затем смотрели Дом-музей, ходили по ленинским местам. В экскурсию обязательно входили Краеведческий музей, гимназия, наш музей — в общем, экскурсия была полноценная на три с половиной часа. Экскурсовод должен был обладать информацией на эти три с половиной часа и, я бы сказала, физической закалкой, потому что это было довольно-таки тяжело, требования и контроль были очень жёсткими. Где-нибудь на маршруте обязательно был методист, который проверял, чтобы всё было нормально. Обязательно в нашем музее была такая система - если идёт внештатный сотрудник, то его сопровождал наш штатный сотрудник, чтобы послушать, всё ли правильно, нет ли там ошибок. Так что система подготовки экскурсоводов была очень серьёзная.

Сотрудники Ульяновского филиала Центрального музея В.И. Ленина, работавшие сразу после открытия музея. Слева направо: И.Я. Баранов – директор, Т.И. Аралина – старший научный сотрудник, А.Д. Дернова – старший научный сотрудник, В.И. Радаев – лектор, А.И. Томуль – заместитель директора по научной работе, Е.В. Нечаева – заведующая фондами музея. Ульяновск. 1970 г. Фото из фондов Ленинского мемориала

Не менее серьёзной она была и у нас. Если к нам человек в течение месяца ходил на работу — в основном к нам с педагогическим образованием шли, так как профессии родственные, и тому, и другому нужно уметь подавать материал — и мы были свободны (нас человек пятнадцать было), то мы брали экскурсию, а, если все уже ушли, то, значит, этот человек сам поведёт, то есть он экспозицию должен был сам изучить, потом сдать экзамен и только тогда его могли выпускать на «маршрутное». Зимой у них обязательно шла подготовка, и у нас такой день был, в среду, когда мы занимались образованием. Мы приглашали преподавателей из разных вузов, если тема была какая-то важная и интересная или если произошло что-то, чтобы нам всё растолковали. Таким образом, мы обладали разнообразной информацией и могли ответить на любой вопрос.

— Подготовка сейчас такая же, как и была, или есть различия?

— Вы знаете, остались только некоторые элементы этой подготовки. Сейчас спрос как-то стал поменьше, чем был тогда. В прошлом нас, конечно, муштровали как следует: и как встал, и как сел, и всё прочее — сейчас помягче с этим.

— Связано ли это с уровнем интереса посетителей? Может быть, раньше люди были более пытливы к ленинской теме?

— Люди разные были, так что сложно сказать, в общем, про публику. Люди разные приходили: и с разным уровнем образования, и вопросы задавали разные, поэтому нас и готовили так, чтобы мы могли дать ответ на самые разнообразные темы. Кстати, о вопросах, которые были. У нас была создана определённая система: вопросы посетителей мы записывали в специальную тетрадку. Для чего? Ну, если ты не знаешь, например, ответ, можно обсудить с коллегами и найти его. На основании тех вопросов, которые были заданы, наши сотрудники выпустили книгу. А затем ещё вторую издали, потом на английский язык перевели. Не только подготовка была серьёзной, но и отношение к людям. Не было такого, чтобы от какого-то вопроса отмахивались.

— Как люди относились к личности Ленина тогда и сейчас?

— Раньше о Ленине знали гораздо больше. Если брать общую идеологическую подготовку населения… Здесь же, в этом здании, был дом политического просвещения, который был создан в 1964-ом году. Здесь изучали марксизм-ленинизм, биографию Ленина. Со школы все знали кто такой Ленин, а сейчас очень часто бывает, что приходят школьники из пятого-шестого класса, ты у них спрашиваешь: «Кто такой Ленин, вы знаете?». Говорят разное: «Вождь», «Царь» — это ещё близко, и я, опираясь на то, что они сказали, начинаю растолковывать, мол, было такое государство, где правил царь, а потом у нас установилась советская власть, совершилась революция, во главе которой был человек, который родился здесь, в нашем городе, его настоящее имя — Владимир Ульянов. Спрашиваю: «Как вы думаете: Ульянов и Ленин — это одно и то же?» Кто-то может ответить, кто-то — нет. По-разному бывает. В те времена, конечно, если ты спросишь у пятилетнего ребёнка кто такой Ленин, он тебе ответит, а сейчас даже взрослые не совсем могут сказать…

Очередь на экскурсию в Дом-музей В.И. Ленина. 1970 г. Фото Бориса Тельнова

— А если говорить о более взрослых посетителях?

— Сейчас такая тенденция наметилась, в последние 5-6 лет, которая мне нравится. В 1980-1990-е годы много чуши писали, кто во что горазд, причём писали кандидаты, доктора наук — вроде веришь, а там что только ни писали, поэтому многие выросли на том, что писалось в газетах. К нам часто сейчас приходят люди с детьми в возрасте где-то за тридцать. Они уже осмысленно изучают всё это, детям стараются объяснить, а когда начинаешь им рассказывать что-то, они так удивляются: «Да что вы говорите! А ведь читал совсем другое… Знаете, у меня прям на место всё встало». Чем ценен наш музей, так это тем, что здесь всё встаёт на место. У нас же была и история государства, весь двадцатый век, с чего началось, почему началось, что было. Сейчас как-то поверхностно всё преподают, и люди даже не успевают разобраться во многих вещах по окончании школы. Например, выпускница нашего вуза пришла в зал Великой Отечественной войны. Спрашиваешь: «А не скажете: у нас фашисты тут были?». Она с серьёзным видом отвечает: «Конечно». Продолжаешь: «У нас бои здесь шли, что ли?». Она: «Ну да». Это в голове даже как-то не укладывается, чтобы кто-то мог не знать, что бои у нас в Великую Отечественную не шли.

— По-моему, только под Инзой копали окопы. По рассказам бабушки, помню.

— Да, я тоже помню из рассказов моей мамы, ей тогда было шестнадцать лет, она школу только закончила, что они тогда ездили копать на всякий случай. Но, тем не менее, героическая страничка прошлого нашего города, конечно, есть — здесь было очень много эвакуированных, хоть мы находились и не в очень глубоком тылу, но сюда было эвакуировано 15 крупнейших предприятий, и наша промышленность 1960-1970-х гг. берёт своё начало оттуда, с сороковых годов. Городу нашему очень несладко пришлось: перед войной население нашего города составляло 110 тысяч человек, когда война началась, сюда хлынули потоки эвакуированных, и предприятия, и беженцы, и детские дома, и учебные заведения, и три наркомата сюда были переведены. У нас за несколько месяцев население увеличилось до 200 тысяч человек. Людей отсюда переселяли в сельскую местность, кто мог тоже уезжали, чтобы квартиры отдать эвакуированным, а люди, приехавшие, жили и в бараках, и в сараях, и даже в землянках на берегу Волги, потому что негде больше было.

— Остро встал жилищный вопрос…

— Не только жилищный. Людей нужно было учить, кормить, лечить. В 1928-м году наша Ульяновская губерния ликвидировалась и как область мы не состоялись, а в 1943-м году, когда здесь такой своеобразный центр образовался, а раньше мы были районом Куйбышевской (Самарской) области и все вопросы нужно было там решать, было принято решение о создании Ульяновской области. Сначала мы были наместничеством, потом центром губернии, затем районным центром, а потом снова областным центром.

— После войны удалось решить жилищные проблемы, а также проблемы с созданием необходимой инфраструктуры для проживания такого количества людей?

— Да, конечно, решались эти проблемы довольно тяжело, трудно. Я вспоминаю даже своё детство: мы жили в деревянном доме на улице Минаева, а моя подружка жила в полуподвальном помещении двухэтажного дома. Это был конец пятидесятых. Окошечко там совсем маленькое наверху, заходишь — там доска проложена и по этой доске пройти можно, потому что там вода стояла в подвале, стояла кровать, где всегда лежал её отец. Он пришёл с фронта, у них трое детей было, и ему выделили такую маленькую комнатушку в 10 метров. Вот такое жильё было. И вот в нашем доме они первые получили квартиру. Этот дом стоит на остановке «Дом Ленина». Едете по Ленина вниз, там остановка и с правой стороны трёхэтажный дом. Они переехали, наверное, году в 1955-1956-м. Я один раз у них была, получили они там комнату в коммунальной квартире. На две семьи — две комнаты, но тогда это было уже хорошо. А вот что касается массового строительства, когда люди начали получать квартиры — это уже 1960-е гг.

— Я думаю, что программу массового жилья и активного его возведения на многих площадях города восприняли люди с большим энтузиазмом?

— Не просто с большим энтузиазмом. Это только в 1990-е гг. начали презрительно говорить «хрущёвки», а тогда, в 1960-е годы, получить собственное жильё, когда всё ещё было тесно, все были в коммуналках, общежитиях, было прекрасно. Понятно, что она не «высшего класса», как бы сейчас сказали; это, скорее, «эконом жильё»: всё маленькое, узенькое и тесное, но, тем не менее, большинство людей получили собственные квартиры. Для 1960-х гг. это было очень большим достижением. Изменения произошли очень серьёзные, построили много домов, и Засвияжье, и в Киндяковке — вот тогда их начали массово застраивать. Север начали застраивать, ещё с 1950-х гг., потому что на север, там, где Нариманова, переселяли людей с Волжского косогора: в 1958-м году завершили наполнение водохранилища, уровень поднялся, а людей расселили оттуда — эти переселенцы и дали начало Северному району.

— Насколько мне известно, в 1980-1990-е гг. было запланировано строительство многих сооружений, таких как Центр микроэлектроники на Нариманова, вторая очередь строительства Нового города, программа насыпных островов, Драмтеатр на левом берегу.

— Насчёт Драмтеатра я не помню. Строительство Центра микроэлектроники длилось очень долго, но так и не завершилось. Тогда планов было громадьё, но наступили такие годы, лихие для нашей страны, и многие стройки были прекращены. Более того, то, что было построено раньше, тоже приказало долго жить. Возьмите: ТЦ «Звезда» — вы, может, его уже и не помните… Радио-ламповый завод, завод «Искра», который построили в 1970-х гг. — в нём работает только маленькая часть из всех помещений, что были построены. 1990-е гг. сильно ударили по нашему городу.

— Заканчивая ретроспективную часть, хочется спросить: много ли мы потеряли с распадом Советского Союза, в том числе город, музейная сфера?

— Не могу сказать, что мы потеряли. Просто всё развивается в отдельном направлении, и мы отдельно, скажем так, от страны развиваться не можем. У нас всё точно так же, как и во всех других городах. Такая общая политика. Город наш хороший, красивый, когда пишут в Интернете: «Глупьяновск» — да чёрта с два! Какой он «Глупьяновск»?! Нет. Я считаю, что это один из лучших городов Поволжья.

— Какие перспективы развития туризма, культурного и географического, есть в Ульяновске на сегодняшний день?

— Насчёт перспектив, это, конечно, очень трудно сказать. Перспективы могут появиться тогда, когда у людей появится больше возможностей к такому свободному передвижению. Мы говорили про волжский туризм, до десятка тысяч человек ежедневно прибывало сюда, а почему? Люди имели возможность: профсоюзная путёвка со скидкой. Сейчас, конечно, такой туризм далеко не всем по карману. Туризм должен быть, с одной стороны, доступным, с другой стороны, комфортным, а совместить это трудно.

— Необходима соответствующая инфраструктура?

— И инфраструктура, и материальный достаток, хотя в последнее время люди как-то двинулись, ездят и на турбазы, и в дома отдыха, но, если раньше минимальный отпуск был 12 дней, в дом отдыха ездили, меньше дней не могло быть просто, то сейчас говорят: «О, 12 дней — это много!». Сейчас люди отдыхают три-четыре дня, ну максимум неделю, потому что трудно всё это оплатить. Относительно направленности туризма. Я думаю, что показать наш город можно. Показать особенности, а не рестораны, где поесть можно, потому что поесть и в своём городе можно. Мне вот, например, когда я приезжаю в другой город, нужно по улицам походить, почувствовать, что это за город. Я туда загляну, сюда загляну… Посмотрю, поозираюсь. Я люблю ощутить дух города.

— То есть можно сказать о какой-то явной культурной и архитектурной идентичности города?

— Да. Вы ещё сказали «географический туризм». У нас есть Бюро путешествий Илюшина, может быть, вы видели, он всегда приглашает на экскурсии по области. Информации об области можно узнать очень много, наверное, мало кто знает больше. И он всегда вывозит людей на экскурсии в область. Я считаю, что это очень полезное дело. Молодёжь, которая приезжает, говорит: «Ну да, мы в Египет выезжали, ещё куда-то…», а собственную область и не видели, а мест у нас интересных очень много, которые раньше, не могу сказать, что прям активно использовались, но были маршруты определённые: в Языково, на Юловское озеро, а сейчас как-то… Ну, на экскурсии эти группки небольшие собираются, возит он их регулярно, рассказывает. Я думаю, что это вещь перспективная.

— Есть какие-то «белые» пятна в истории области, которые хотелось бы осветить чуть больше?

— Бывает, говоришь о городе и материала не хватает… Вот Революция, послереволюционные годы, 1920-е, 1930-е до 1940-х гг. Об этом как-то очень мало информации. Может, где-то нужно специально покопать, но думаю, что этот период не очень изучен у нас. По крайней мере, для широких масс. Вы ещё спрашивали: «Что вернуть?», «Чего не хватает?». У нас был известный сатирик, поэт, его называли «Королём рифмы» — Дмитрий Минаев. Сохранился его домик, где Дмитрий Дмитриевич прожил последние два года. Он сейчас стоит и просто разваливается. Я прошлым летом походила вокруг него, вид заброшенный. Там всё ничего решить не могут. Его ещё тогда хотели музеем сделать, но так и не сделали — очень жаль этого. Что ещё бы хотелось? Мне вот кажется, что вторая по величине [в городе по значению] личность — это Николай Михайлович Карамзин. Здесь же, рядом, где «Колизей», по исследованиям Трофимова, находился дом, где родился он. Этот дом был снесён ещё очень давно. Составили макет дома по сохранённым чертежам, и было бы здорово восстановить его. У нас особенность какая ещё: вот новый Венец, старый Венец — от «Колизея» идёт на Север, средний Венец и северный Венец. Вот эта улица, старый Венец, где сейчас улица Пролетарская, у начала улицы этой стоял дом Карамзиных. Хорошо бы было, если его восстановили, а ещё отреставрировали и отремонтировали все эти постройки 1970-х гг. У нас богатейшая коллекция зданий в стиле советского модернизма: железнодорожный вокзал, речной порт, аэропорт, автомобильный вокзал — они все в этом стиле. Привести бы их в порядок. А наверху вы не были? Это гостиница «Венец».

— К сожалению, нет.

— Сходите. Вы, если когда-нибудь смотрели картинки, панораму города от Волги до Свияги — весь город видно. Меня это впечатляет. Нравится смотреть фотографии такие.

— Подводя итог, хочется спросить, что вы можете пожелать городу и его жителям?

— Процветания. Любви к своему городу. Понимания того, что многое зависит от нас самих, а то порой сталкиваешься с варварством, когда бьют что-то или ломают — с этим бороться надо. Помню своё октябрятское детство, у нас были повязки «Зелёный патруль». Мы ходили по улицам и очень серьёзно следили за тем, чтобы папироску никто не бросил, чтобы цветочки никто не сорвал на газонах. Это трепетное и внимательное отношение нужно воспитывать с детства, а, на город наплевать, то и всем вокруг так же. Поэтому хочется, чтобы город процветал, развивался, чтобы люди здесь стали мягче и добрее, а это в значительной степени зависит от атмосферы, которая существует в городе.

Подготовил Вячеслав Новожилов, декабрь 2019 г.

Заглавное фото – Агентство по туризму Ульяновскойобласти