Со времён Пугачёвского бунта 1773-1775 годов не знал Симбирский край событий размаха Чапанной войны или Мартовского восстания 1919 года. Даже события лета-осени 1918-го, когда настоящая Гражданская война бушевала в губернских пределах, блекнут на фоне Чапанки.

Если в Симбирской операции в сентябре 1918 года общее количество войск с обеих сторон не дотягивало до 20 тысяч штыков и сабель, то в Чапанке число только восставших определялось цифрой до 150 тысяч человек! По числу вовлечённых Мартовское восстание стало крупнейшим антикоммунистическим выступлением за все годы Советской власти в России.

Мартовским восстание назвали по месяцу года, Чапанным – по верхней мужской крестьянской одежде, отличавшей бунтовщиков от противников, одетых в шинели красноармейцев и затянутых в кожу чекистов.

Чапан на крестьянине считался символом зажиточности, и советская пропаганда сразу окрестила восстание «кулацким», но к реальным кулакам, «профессией» которых были скупка, ростовщичество и торговля, массы, вовлечённые в Мартовское восстание, разумеется, не имели никакого отношения. Это слово задолго до революции стало ругательством, а в нелюбви к кулакам сходились и царские чиновники, и пламенные большевики.

Восстание стало прямым следствием событий Гражданской войны, охватившей пределы Симбирской и Самарской губерний, главного ареала Чапанки, весной-осенью 1918 года – в самое страдное время. Толком собрать урожай не получилось: кто-то бежал от военных действий и ожидаемых политических расправ, кто-то погиб, а, главное, массу мужиков мобилизовали в ряды и белых, и красных. В общем, не до урожая.

Сокрушившая белых в Среднем Поволжье Советская власть требовала лошадей для Красной армии, хлеба и прочих продуктов сельского хозяйства для рабочих, штамповавших для неё оружие в больших городах. Мало обычной продразвёрстки – на сельское население в декабре 1918 года навалили ещё так называемый «чрезвычайный налог». В губернии действовали 3500 вооружённых рабочих-продотрядовцев и 1700 продармейцев. К февралю 1919 года по губернии изъяли до 3 миллионов пудов хлеба.

Известный большевистский агитатор Николай Петров, находившийся в то время в симбирских пределах, указывал три основных причины восстания:

«Во 1-х, недовольство крестьян, в особенности более зажиточной части, хлебной монополией, а также установлением твёрдых цен на другие продукты сел. хозяйства, реквизициями скота и мобилизацией лошадей, во 2-х, незакономерные, нетактичные и вообще неправильные действия уездных властей и отрядов, присылавшихся из уездов и учинявших поборы, пьянство, побои и т. д., и в 3-х, наличие дезертиров».

Дезертирство во время Гражданской войны было массовой практикой и на это явление, в общем, закрывали глаза – тем более, если глаза «закрывались» с помощью взяток. Нет, дезертиры совсем не рвались в вожаки Мартовского восстания, хотя присутствие в крестьянской среде тысяч мужчин, имевших военный опыт, а нередко и прихваченное с фронта оружие, могло стать серьёзной проблемой.

Источником социального напряжения дезертиры становились поскольку с одной стороны оказывались лишними ртами в собственных семьях, а с другой – порождали яростное недовольство сельскими властями, коммунистами, «кормившимися» поборами с них и с их семейств.

Народ по сёлам считал, что людей попросту обрекают на голодную смерть. После Октябрьской революции, рассуждали мужики, «хорошие большевики» дали им землю, но не успел народ обвыкнуться, «плохие коммунисты» пришли и отнимают последний хлеб. Парадоксальный лозунг «Долой коммунистов! Да здравствуют большевики!» звучал над рядами восставших.

Восстание вспыхнуло 3 марта 1919 года в селе Новодевичье Сенгилеевского уезда, одном из самых больших и богатых населённых пунктов Симбирской губернии (ныне оно отошло к Самарской области) – больше тысячи дворов. Село являлось центром волости, административно-территориальной единицы, сопоставимой с современным муниципальным районом. То есть, здесь концентрировалась советская власть.

Село Новодевичье Сенгилеевского уезда, в котором вспыхнуло Мартовское восстание 1919 года:

Принципы управления были ещё те: чрезвычайка во главе с убитым во время восстания председателем Казимировым в высшей степени щедро употребляла избиения кулаками, прикладами и плетями. Продотряд вёл себя возмутительно: пьянствовал, совершал всяческие поборы – овец, молочные продукты отчуждал безвозмездно, что понравится. По ночам шла стрельба. В пьянстве не уступали и ответственные представители: комиссар Белов, тот же Казимиров, начальник отряда Павлов, комиссар Стафеев и другие, кончая Новодевиченским милиционером, командированным из Сенгилея. Всё это, заметим, описывал не кто-то из возмущённых «буржуев», а пламенный большевик Николай Петров.

3 марта 1919 года грубые действия уполномоченных по взиманию чрезвычайного налога наэлектризовали толпу. Крестьяне ударили в набат, разоружили полсотни продотрядовцев, арестовали местный актив, захватили телеграф. На другой день высланный из уездного Сенгилея отряд во главе председателем уездной ЧК без боя перешёл на сторону восставших. Казимирова и нескольких захваченных накануне коммунистов казнили – рассказывали, что восставшие никого не расстреляли, всех схваченных жестоко забивали насмерть, а тела сбросили в прорубь.

Через телеграф и посыльных весть о восстании распространялась по округе. 5 марта 1919 года ещё один красноармейский отряд, высланный против восставшего Новодевичьего, был окружён и разоружён в районе села Ягодное, на левом, самарском берегу Волги. Солдаты перешли на сторону крестьян, их командир Гринберг был казнён.

После боя при селе Ягодном Чапанный бунт едва не обзавёлся собственным «Пугачёвым». Здешний активный советский работник, бывший поручик царской армии Алексей Васильевич Долинин (1893 – 1951), имевший боевой опыт и награды, возглавил отряд земляков, желавших поквитаться с большевиками.

7 марта 1919 года Чапанка достигла апогея: восставшими крестьянами без боя был захвачен город Ставрополь (современный Тольятти), Алексей Долинин избран его комендантом.

Город Ставрополь-на-Волге, захваченный повстанцами в марте 1919 года:

В руках у восставших оказалась типография, которая начла печатать воззвания: «Вся власть трудовому народу! Долой засилие коммунистов!.. Товарищи — Граждане, спешите оказать поддержку Народной власти. Жертвуйте, кто что может. Да здравствуют Советы! Да восторжествует Воля Народа!».

Воззвание повстанцев:

Написанные от руки воззвания «К товарищам красноармейцам» украшали заборы и стены в подконтрольных «чапанцам» сёлах и деревнях:

«Мы, трудовое крестьянство и рабочие заводов обращаемся к вам с горячим призывом присоединиться к нам и идти с нами рука об руку против насильников, анархистов и коммунистов, отбирающих от нас все достояние насильным порядком, оставляя нас в самом безвыходном положении, а также принимают меры к аресту и к расстрелу наших и ваших родных братьев! Как невинных жертв.

Мы, защитники Октябрьской революции и стоящие на платформе Советской власти, и подаем вам свой голос за власть Советов и Народных Комиссаров и просим на защиту трудовых крестьян. Долой от власти жидов! Да здравствует совет народных комиссаров! И организация всего трудового и вооружённого повсеместное восстание народов! Кто чем попало, вилами, кольями, мотыгами, бабы кочергами! Бдите!»

Рукописное воззвание восставших крестьян. Март 1919 года:

9 марта 1919 года, под воздействием слухов в Самаре восстал красноармейский полк. Ставропольский комендант Долинин объявил мобилизацию в ряды «повстанческой армии» всего мужского населения в возрасте от 13 до 50 лет. «Уклонистам» угрожали расстрелом.

Одновременно в Ставрополе товарищ Долинин занимался администрированием. Было приказано возобновить работу всех учреждений в городе и вернуть в них иконы, «так как религия православных крестьян не может без помощи Бога идти вперед». Было запрещено принимать анонимные письма с доносами, а членам семей коммунистов и красноармейцев предлагалось без стеснения доносить самому коменданту «обо всех поруганиях и насилии со стороны крестьянской армии. Виновные в бесчинствах будут предаваться суду».

Впрочем, с коммунистами и активистами комендант обходился без всякого суда. 117 человек пострадали в Ставрополе от рук «крестьянского правительства». Людей обливали холодной водой, томили заключением в холодных сараях, топили в прорубях…

Митинг по случаю похорон активистов, убитых восставшими, в одном из селений.

Гробы с погибшими видны в глубине в левой стороне снимка:

В районе села Усинское восставшими был окружён и полностью уничтожен отряд красноармейцев, насчитывавший от 110 до 170 человек (их похороны - на главном фото). Расправы над «коммунистами» устраивались по методу «кровавой поруки»: несчастных пленников забивали насмерть, уродовали, топили в прорубях. Жестокость и массовость казалась залогом от будущих преследований – в том плане, что всех не посадят и не расстреляют.

Но, на деле, жестокость восставших сыграла самую фатальную роль в судьбе восстания. Большевики мобилизовали силы, а через жестокости восставших оправдывали собственную жестокость, по принципу «око за око». К тому же, 4 марта 1919 года своё Весенне наступление начал Верховный правитель России адмирал Александр Васильевич Колчак. Вооружённый мятеж в тылу, разумеется, совсем не радовал командование Красной армии.

Уже 10 марта 1919 года на подавление восставших были брошены регулярные части с кавалерией и пушками, названные без затей «карательными отрядами». В их ряды входили отборные этнические части, венгры, чехи и латыши. Нервные просьбы о помощи с посыльными и телеграфом летели из села в село:

«Село Канцевка просит о скорейшей высылке вооруженного отряда, так как через два часа ожидается прибытие сильных противнических отрядов…». «Сейчас со стороны Левашевки явились 15 вооруженных всадников, делали наступление. Наступление нами отбито, просим дать подкрепление, по возможности с ружьями».

Ответы командования мало утешали: «Сообщаем, что подкреплений в нашем распоряжении не имеется, поэтому и ожидать его не нужно. Действуйте пока одни, а в случае возможности тогда будет выслано».

Противостоять в одиночку регулярным частям не получалось ни у кого. По самым непокорным били из пушек, их атаковали в конном строю. В основном, при первом же появлении войск, крестьяне бросали своё немудрёное оружие и сдавались на волю победителя. Расстреляв, по скорому приговору военно-полевого суда, от двух до десятка человек, каратели двигались дальше.

14 марта 1919 года после ожесточённого боя красноармейцы заняли Ставрополь. Комендант Долинин сумел вырваться из окружения. Он ушёл в родное село, некоторое время скрывался, потом, обменявшись документами с пришедшим на побывку с фронта односельчанином, ушёл вместо него в Красную армию! Долинин воевал с Деникиным и на Польском фронте, бежал из плена, командовал кавалерийской бригадой. Поразительная судьба!

Алексей Долинин, признанный вождём Чапанного мятежа, слева, в кубанке, на службе в Красной армии. 1920 год:

Но дух восставших ещё не был сломлен. Чапанка катилась на запад и север Симбирской губернии. 17 марта 1919 года отряд повстанцев, насчитывавший до 2000, пытался штурмовать уездный город Карсун. Наступление было отбито прибывшим из Симбирска отрядом Красной армии. Это было последнее крупное сражение «Чапанной войны». Разрозненные выступления, нападения, манифестации происходили до начала апреля 1919 года. Последние участники «чапанки» не складывали оружия до начала 1920-х годов, впрочем, выродившись в банальных бандитов.

«Чапанная война» стоила немалого числа человеческих жизней. В боях при подавлении Чапанного восстания сложили головы не менее 1000 «кулаков», ещё свыше 600 человек было расстреляно. Немало полегло и «коммунистов». В уездном Карсуне торжественно захоронены останки 68 советских работников и красноармейцев, павших от рук восставших. 23 марта 1919 года 21 красноармеец похоронен в братской могиле на Венце. В их числе несколько «интернационалистов». В память о председателе Горюшкинского волостного Совета Гавриле Данилове, погибшем от рук восставших весной 1919 года, село Горюшки Теренгульского района было в 1960 году переименовано в село Гавриловку.

Восстание потерпело поражение, но восставшие в немалой степени добились своего. Чрезвычайный налог был отменён. Лев Троцкий, второй человек в Советской России, в апреле 1919 года говорил: «Восстание крестьян в Поволжье – грозное предостережение для нас». И самарские, и симбирские губернские власти в один голос признавали, что восстание стало результатом реакции крестьян на повсеместные и массовые злоупотребления представителей Советов.

Стоило ли доводить ситуацию до того состояния, когда полилась человеческая кровь? История не знает сослагательного наклонения.

Иван Сивопляс, научный сотрудник

Музея-заповедника «Родина В. И. Ленина»