Начало читайте по ссылкам:
Прощай, оружие
Из протокола допроса Кривчикова: «За два месяца до провала я получил задание составить расписание боевых действий в период восстания, но письменно составить не успел. Восстание я мыслил себе так: 5 декабря 1937 г. (а аресты начались 4 декабря) на базарной площади собираются члены организации…» и идут штурмовать воинские склады, почту, телеграф, телефон, мост. Другая группа захватывает вокзал и все подъездные пути к городу. В случае успешного захвата складов, повстанцы полностью вооружаются и арестовывают руководителей области, города, НКВД. После этого власть временно переходит в руки штаба. Восстание в городе должны поддержать в селах Конно-Подгорное, в Киндяковке и Вырыпаевке.
Такой вот мыслился Кривчикову сценарий. Но вооруженных восстаний без оружия не бывает. Тем более господам офицерам, хоть и бывшим, не к лицу идти в бой с топорами да вилами. И оружие нашлось. Как и положено, на тайном складе. Из показаний арестованного Сергиевского: «В бытность мою в армии Колчака, при проезде через г. Омск в 1919 г. я встретил полковника Антоновича, ранее проживавшего в Симбирске. Антонович мне рассказал о складе оружия, спрятанном под потолочным перекрытием чулана в доме № 50 по ул. Радищева. Сам я лично ничего не закладывал». Из протокола изъятия от 9 декабря 1937 г. «Войдя в квартиру №3, арестованный Сергиевский, пройдя половину квартиры, принадлежащей гражданину Татарскому, вышел на площадку лестницы черного хода, примыкающую к квартире гражданина Зотова, и войдя в чулан размером один на полтора метра, занятый предметами домашнего обихода, указал на необходимость вскрытия досок потолочного перекрытия».
В тайнике обнаружили: 5 винтовок разных систем, 2 охотничьих ружья, 1 малокалиберную винтовку, пистолет «Маузер», штыков-тесаков – 5, штыков к русской винтовке – 2, шашек офицерских – 2, патронов к оружию разных систем 400 штук.
Даже если предположить, что склад действительно существовал с 1918 г., а не был организован чекистами, все равно, такого количества «стволов» даже в купе с двумя офицерскими шашками для свержения Советской власти даже в одном городе маловато. Видимо это понимали и не слишком привередливые по части правдоподобия следователи. А коли так, то ищите, да обрящете.
Из протокола обыска, проведенного 21 декабря на квартире Бабушкина Василия Александровича, проживавшего на ул. Мира 20. «Обнаружено: винтовочного пороха – 150 гр., винтовочных пуль – 0,5 кг, мышьяк в порошке, подзорная труба, бинокль военного образца, финский нож. Принимая во внимание, что изъятые вещи хранились в контрреволюционных целях, как предметы, могущие быть использованными в военное время на борьбу с советской властью, и уличает Бабушкина в контрреволюционной работе, приобщить изъятые вещи к следственному делу».
Но финкой и мышьяком арсенал повстанцев тоже не ограничился. Как вскоре выяснилось, основной их огнестрельной единицей были охотничьи ружья. На всю секретную армию таковых набралось аж семь штук, плюс одна малокалиберная винтовка системы «Маузер», плюс порох, дробь, патроны, пустые гильзы. «Все вышеперечисленное оружие имеет специальное назначение – является личным вооружением членов контрреволюционной организации».
Итак, теперь «белогвардейцы» вооружены. Если не до зубов, то вполне сносно: 16 «стволов», 7 штыков, две шашки. Это уже кое-что. Особенно в умелых руках кадровых офицеров, ибо не нами сказано:
Кадры решают все
«Концепция», в соответствии с которой «органы» осуществляли подбор и расстановку кадров в контрреволюционной организации наиболее полно изложена в «показаниях» Кривчикова. Они приведены с незначительными сокращениями, не затрагивающими стиль оригинала.
«Прежде чем рассказать о контрреволюционной повстанческой работе, я должен коротко рассказать о том, что меня побудило примкнуть к лагерю контрреволюции и тем самым встать на путь активной борьбы с диктатурой пролетариата – Советской властью. Во-первых, мое дворянское происхождение и воспитание в великосветской дворянской семье акцизного чиновника, а затем в Симбирском кадетском корпусе – не имеет ничего общего с советской властью. В силу этого обстоятельства я, имея военное образование - чин капитана, в 1918 г. немедленно явился по приказу Колчака и принял командование полком его контрреволюционной армии, в составе которой около полутора лет я активно боролся против молодой советской республики. Во-вторых, руководство РККА, а это значит, отдельные члены советского правительства лишили меня возможности работать в кадрах РККА, а также учиться в высшем военном учебном заведении по мотивам наличия у меня так называемого «белого пятна». Все это вместе взятое вызвало у меня чувство ненависти к советской власти…».
Оставим на совести Кривчикова и авторов его «показаний» пафосный слог протокола. Тут важна не форма, а содержание, то есть те принципы, по которым подбирались обвиняемые: во-первых, происхождение, во-вторых, наличие в биографии «белого пятна», то есть причастности в прошлом к белогвардейцам. Людей, отвечающих этим требованиям, было в Ульяновске, как выяснилось, немало. Вот некоторые из них:
Царьков Иван Александрович 12 октября 1878 года рождения. Уроженец г. Ростова бывшей Ярославской губернии. Сын купца второй гильдии, имевшего в Ростове дом и гостиницу. Образование высшее техническое – окончил высшее техническое училище в Москве и педагогические курсы при главном управлении военно-учебных заведений в 1905-1906 г.г. До и после революции – преподаватель математики. На момент ареста преподавал в Ульяновском строительном техникуме. Жил по адресу: ул. Л. Толстого 53, кв. 5. Арестован 5 декабря 1937 г.
Сергиевский Константин Павлович 1894 г.р., уроженец с. Апраксино Ардатовского уезда. Сын бывшего губернского секретаря. Окончил Московский коммерческий институт, отделение организации промышленных предприятий. Бывший рядовой-доброволец белой армии (каппелевец), проживал в Ульяновске по ул. Ленина 23, служащий-плановик Ульяновского хлебозавода № 7.
Жильцов Константин Михайлович 1872 г.р., личный дворянин, сын полковника царской армии. Окончил кадетский корпус в Полтаве, Александровское военное училище в Москве и высшие артиллерийские командные курсы. Участник Первой Мировой войны. С 1915 по 1918 был в германском плену. В январе 1919 вернулся в Симбирск, где жил на ул. Марата 5, работал корректором в газете «Пролетарский путь».
Валевский Петр Николаевич 1902 г.р. Родился в Симбирске. Сын штабс-капитана царской армии. В 1918 г. закончил 6 классов Симбирского кадетского корпуса. С 1918 по 1919 г.г. служил добровольцем в армии Колчака. На момент ареста служащий Ульяновского городского коммунального отдела.
Викторов Александр Александрович 1894 г.р. Родился в с. Ершовка Карсунского района. Сын бывшего управляющего имением помещика Родионова. Окончил Симбирскую классическую гимназию и 4 семестра Казанского университета, физико-математический факультет, а в 1916 г. – Ташкентское военное училище в чине прапорщика. В 1918 -1919 г.г. служил в армии Колчака младшим офицером пулеметной команды. В 1931 г. арестовывался ОГПУ по 58 статье, сидел 4 месяца, освобожден без суда. Жил на ул. Мира 11, кв. 2.
Перечислить всех невозможно. Многие из арестованных служили в гражданскую войну и в Красной армии, как тот же Кривчиков или Александр Николаевич Валевский – бывший штабс-капитан, затем командир РККА, принимавший участие в подавлении Кронштатского мятежа, за что награжден орденом Красного Знамени. Но происхождение… Но «белое пятно»…
Из показаний Валевского: «В контрреволюционную организацию входила и организация церковников, которую возглавлял архиепископ Никольский и так называемая «гражданская группа», объединявшая в своем составе все население Ульяновска недовольное Советской властью из среды чиновничества, дворянства, старой интеллигенции».
В общем, кроме бывших офицеров, в «организацию» подгребли «бывших» вообще, в том числе и тех, кто давно уже числился в неблагонадежных и был в поле зрения органов.
Продолжение:
Владимир Миронов
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937
