К осени 1937 года самоочищение советского народа от его врагов (подлинных и мнимых) шло полным ходом. Творческий порыв широких народных масс, помноженный на классовое пролетарское чутье и большевистскую бдительность, творил настоящие чудеса, в которые порой было даже трудно поверить. Однако трудности никого не останавливали.
Рассмотрим этот захватывающий процесс «проявления» скрытых классовых врагов и их пособников, а также формирования под него «доказательной базы» на примере ульяновского горрайотдела рабоче-крестьянской милиции НКВД, который тоже не миновала чаша сия.
Троцкист
Начальника первого отделения Ульяновской горраймилиции, тридцатидвухлетнего уроженца Вешкаймского района Николая Ивановича Кислякова чекисты арестовали 21 сентября 1937 года. И в тот же день состоялось общее собрание парторганизации отдела, посвященное разбору «персонального дела» арестованного.
В ходе долгого и обстоятельного обсуждения бывшие товарищи бывшего партийца пришли к выводу, что Кисляков, был «активным членом группы троцкистов» проводившим практическую контрреволюционную работу. Обвинение по тем временам, очень серьезное. Чем же оно подкреплялось? Оказывается, еще в бытность свою председателем колхоза, будущий начальник отделения вместе с сообщниками «заседали на тайных совещаниях», а также «занимался хищением колхозного хлеба с оружием в руках». То есть был бандитом.
Тем не менее, это не помешало ему поступить в милицию и сделать там карьеру, заняв один из командных постов. Но и здесь, по словам выступавших на собрании партийцев, Кисляков не порвал свою связь с троцкистами, точнее с троцкистской группой некоего Козловского. Этого, с позволенья сказать, «господина» привез за собой из Карсуна бывший начальник горрайотдела Егоров, лично ездивший за ним на лошади из Ульяновска к прежнему месту службы, да так при этом спешивший, что вредительски загнал казенное животное. Ну, а Козловский перетащил Кислякова.
Когда же Егорова перебросили в Пензу, он опять потянул Козловского за собой, а тот вновь пытался прихватить Кислякова. Но не успел. Тем не менее, по словам выступавших товарищей, эти двое продолжали поддерживать между собой тесную связь. Например, когда Козловский приезжал в Ульяновск, то останавливался ни где-нибудь, а на квартире начальника первого отделения.
Правда, Кисляков утверждал, что понятия не имел о троцкистских взглядах приятеля, но на то он и враг, чтобы, попав в ежовые рукавицы, врать да изворачиваться.
Заодно припомнили и подозрительное поведение на собрании, посвященном исключению из партии прокравшегося в ряды РКМ, но разоблаченного еще в 1936 году классового врага – сына попа Лентовского. Тогда, в отличие от других товарищей, гневно клеймивших поповича, Кисляков просто отмолчался.
В общем, первый пункт обвинения можно было считать доказанным и переходить к следующему.
Он же – извращенец по партийной линии
По мнению ульяновских милиционеров, бывший коммунист, а ныне арестант не любил пролетариат. Особенно, стахановцев.
Например, будучи начальником отделения, он арестовывал и сажал тех и других! Чтобы восстановить классовую справедливость, его заместителю товарищу Хлатову и парторгу Мухрыгину даже порой приходилось освобождать таких арестантов нелегально, как, например, рабочего с завода Володарского, на которого с предприятия были присланы характеристика, как на стахановца, не имевшего ни одной судимости, и просьбы рабочих об освобождении.
Или, другой пример: работница-стахановка потеряла паспорт, о чем немедленно заявила в милицию. Однако Кисляков промурыжил заявление три месяца после чего на женщину был наложен штраф за нарушение паспортного режима. Тогда она снова обратилась в органы, но и на этот раз новый документ ей так и не оформили, зато уволили с работы все по той же причине – за проживание без паспорта.
А вот отношение начальника к классово чуждому элементу было совсем иным. Например, по распоряжению Кислякова был освобожден некий вор-колонист, доставленный в первое отделение «для оформления».
Припомнили и случай с попом Рождаевым, задержанным за кражу денег у рабочего МТС Мельникова. Тогда начальник отделения тоже повел себя совершенно не по-пролетарски. В кошельке у арестованного священника обнаружили похищенные деньги. Однако вместо того, чтобы приобщить таковые к делу в качестве вещественного доказательства, Кисляков вернул их подозреваемому, чем «смазал весь ход дела по обвинению попа, и дал возможность этим самым попа из-под стражи освободить».
То есть, рабочих Кисляков сажал да волокитил, а попу и вору дал возможность освободиться. Разве это по-пролетарски? Разве не доказательство извращения линии партии на классовый подход к борьбе с преступностью?
Он же – вредитель
«На Кислякова давно нужно было возбудить уголовное дело по случаю самоубийства Сорокина», – заявил один из участников собрания. Упомянутого гражданина по распоряжению начальника первого отделения, посадили в КПЗ, однако через какое-то время выпустили, как арестованного незаконно. А тот, выйдя на волю, взял, да и повесился на заборе прямо в милицейском дворе.
В ходе начавшегося по этому поводу расследования, Кисляков категорически отрицал, что приказал взять погибшего под стражу. А «бумажка» с его письменным распоряжением на сей счет из дела странным образом исчезла.
Были и не столь трагические, но не менее возмутительные случаи, например, когда в дежурной части отделения дежурный милиционер… разул некую гражданку, сняв прямо с ее ног принадлежавшие ей сапоги, и передал таковые «лицу, не принадлежащему эти сапоги, т.е. тому, кем были похищены сапоги», то есть вору.
Кроме того, начальники других городских отделений рассказывали о том, что по присланным из первого административным постановлениям, вынесенным в 1936 году, для взыскания штрафов, сделать это во многих случаях было невозможно, поскольку в поступивших документах «было фамилие, но не было адресов, и наоборот», либо были адреса, но не было фамилий проштрафившихся граждан. В результате городской бюджет не получал причитавшихся ему доходов. Чем не вредительство?
Ну, и наконец, бывшие товарищи-партийцы поставили в вину своему бывшему начальнику разложение личного состава отделения, начавшееся с его приходом на должность: «в разоблачении Кислякова, как врага народа, работающим в нашей системе и состоящим членом партии в нашей парторганизации, имел повседневное обращение среди состава и влияние на состав разлагательского порядка путем собутыльничества с подчиненным ему составом», – несколько витиевато зафиксировано в протокол собрания. А говоря проще, новый начальник пьянствовал с подчиненными, что, по мнению милицейских коммунистов, привело к загниванию и разложению аппарата, начиная сверху. «Именно сверху и началось загнивание с Кисляковым, как с троцкистом. Была связь и укрывательство его здесь, у нас, в управлении», – записано в протоколе.
На свободу с чистой совестью
Все перечисленные «грехи» Кислякова (кроме «связи с троцкистами»), если и были правдой, то относились исключительно к дисциплинарным проступкам или уголовным правонарушениям сугубо служебного порядка, что в те годы не было редкостью. Однако, партийная организации городской милиции, следуя велению времени, придала им «громкое политическое звучание», превратив может быть плохого милиционера и нерадивого начальника во «врага народа» со всеми вытекавшими из этого последствиями, включая «политическую» статью 58 УК РСФСР.
По ней Кислякова и осудили 20 октября 1938 года, вменив ему пункт 7, каравший за «противодействие нормальной деятельности государственных учреждений и предприятий или соответствующее использование их для разрушения и подрыва государственной промышленности, торговли и транспорта». А также пункт 10 – «шпионаж, т.е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально - охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контр - революционным организациям или частным лицам».
И в первом, и во втором случаях осужденному грозил расстрел и конфискация всего имущества, либо, при смягчающих обстоятельствах, лишение свободы со строгой изоляцией на срок от трех до пяти лет и тоже с конфискацией.
Однако, Кисляков наказания избежал, будучи освобожденным из-под стражи прямо в зале суда.
А борьба за чистоту милицейских рядов, меж тем, продолжалась.
Продолжение читайте по ссылкам:
Источники:
ГАНИ УО Ф. 13, оп. 1. Д. 1532. Л. 64-67
Владимир Миронов
