Студенческие игры. Часть 1 / 18 Ноября 1931 / История Ульяновска / Годы и люди

А чтобы будущие советские специалисты были людьми не только профессионально грамотными, но и культурными, их обеспечили льготными и бесплатными билетами в городской театр и кинематограф. В общем, как говорится, учись не хочу! Но… Некоторые и правда не хотели. Или, может быть, размеренная студенческая жизнь казалась кому-то слишком скучной. Так или иначе, но в лице советского студенчества горожане получили еще одну проблему, причем криминального свойства.

Наших бьют!

Массовая драка вспыхнула 18 ноября 1931 года возле студенческой столовой на улице К. Маркса (ныне – Гончарова) между учащимися Строительного и Индустриально-Педагогического техникумов, когда последние вступились за своих однокашников, которых еще в столовой задирали будущие строители. Началось, как обычно с перебранки. Однако, выйдя на улицу, и поняв, что оказались в меньшинстве, «стройтехи» послали одного из своих – Марусина за подмогой в общежитие, благо оно было неподалеку. «Наших бьют!», – заорал гонец, влетев в помещение. Все, кто был в тот момент дома (набралось человек 30-40) бросились на улицу и толпой погнали дрогнувшего неприятеля до его общежития, в стенах которого тот и скрылся.

Но на этом конфликт не закончился. Видимо, сочтя победу неполной, строители приступили к осаде, заблокировав все входы-выходы и избивая всякого, кто пытался выйти или войти в общежитие, например, возвращавшихся из столовой. Били жестоко – ногами, палками, вообще, чем придется, нападая толпой на одного. Больше других пострадали студенты Педтехникума Малаха, Чуб, Поляков, Гнусарьков, Кузьмин, Лямцев и Сиделкин. Пострадавших могло бы оказаться и больше, не подоспей к месту происшествия осодмилец (член общества содействия милиции) Местецкий. «А ну прекратить!», – крикнул он, выстрелив для убедительности в воздух из револьвера. В ответ со стороны студентов Стройтехникума тоже грохнули два выстрела, после чего толпа стала разбегаться, видимо, испугавшись того, что стрельба привлекла внимание прохожих и милиции. Последняя действительно вскоре прибыла, но никого, кроме избитых, уже не застала.

Выяснив у пострадавших, кто на них напал, сотрудники правопорядка отправились в общежитие Строительного техникума, где встретили откровенно враждебный прием: жильцы смотрели на милиционеров и осодмильцев хмуро, на вопросы не отвечали, а из задних рядов раздавались истеричные выкрики: «Чего они сюда пришли!? Гоните их! Чего на них смотрите!?». Позже установили, что подзуживали товарищей студенты Масляков и Ислюков. А последний даже пытался организовать поход ко 2-му отделению милиции, чтобы освободить задержанного Кузьмичева. Зачинщиками же беспорядков были сокурсники крикунов Михеев, Прытков, Расторгуев и Марусин.

Началось следствие, в ходе которого выяснилось, что инцидент назревал давно. Его изо дня в день провоцировали студенты Строительного техникума. Питаясь в студенческой столовой № 10, они по отношению к учащимся других учебных заведений всегда вели себя дерзко и вызывающе: лезли без очереди, отвечая на недовольство и возмущение физической силой – кого-то просто отталкивали, а кого-то тут же, прямо в столовой избивали. Например, студентов Индустриально-Педагогического заведения, которые пытались наводить в столовой порядок, в частности, устанавливать очередь, постоянно возникавшую из-за нехватки посуды. Потасовки на этой почве между «строителями» и «педагогами» уже вспыхивали одиннадцатого, пятнадцатого и шестнадцатого ноября. И вот восемнадцатого числа, стройтеховские, видимо, надумали дать любителям порядка последний и решительный бой.

После драки

Массовая драка в центре города, да еще со стрельбой, вызвала, как сейчас говорят, большой общественный резонанс. Поэтому, наряду с милицией, которая проводила официальное расследование, к выяснению обстоятельств и ыясвлению участников инцидента ОГПУ подключило свою агентуру, имевшуюся и в том, и в другом учебном заведении, а также внеочередным донесением известило о случившемся полпредство ОГПУ в крае. Горком ВКП(б) тоже не остался в стороне и создал специальную комиссию для «обследования обоих техникумов и выявления причин, побуждающих студентов к подобного рода поступкам».

Разбирательство шло туго, поскольку на вопросы и следствия, и проверяющих старались отмалчиваться не только рядовые студенты, но и члены так называемого треугольника – представители партийной, комсомольской и профсоюзной организаций, не желавшие выдавать конкретных виновников и организаторов драки.

Тем не менее, кое-что выяснить все же удалось. Например, оказалось, что еще до начала учебного года, а потом и во время него, студенты неоднократно пьянствовали вместе с товарищами из профкома, о чем было известно в партячейке, но никаких практических мер к пресечению возлияний не принималось и таковое продолжалось даже на момент проверок, правда, уже не в общежитии, а в ресторане, что на улице К. Маркса.

По-пьяному же делу в клубе строителей, студенты-стройтехникумовцы пытались избить курсанта совпартшкольца Тришина.

Самое же, пожалуй, неприятное, состояло в том, что потасовки в столовой возникали не только из-за выяснений кто за кем стоял, но и на почве шовинизма, как тогда называли межнациональные конфликты. В частности, одну из стычек будущие строители затеяли со студентами Мордовского техникума: некто Мокроусов ударил студента-мордвина, разбив ему лицо в кровь, только потому, что тот был «мордвиненком».

Одной из причин нездоровой политической атмосферы в техникуме, по мнению проверяющих, стало проникновение в студенческую среду классово чуждых элементов, таких как Ислюков, Мокроусов и братья Королевы. Последние, по непроверенным сведениям, были сыновьями торговца. Тем не менее, один из них – Вениамин, стал кандидатом в члены ВКП(б) и именно он во время следствия грозил товарищам тем, что снесет череп, тому, кто его выдаст. Именно эта сплоченная группа классово чуждых студентов систематически вела среди остальных учащихся «разлагательскую работу и подчинила своему влиянию значительную часть студентов нового набора».

«Общественно-партийная и воспитательная работа, безусловно, слаба. Работа по линии комсомола также слаба… Комсомольцы не обращают внимания на общественную работу, а занимаются только академикой. Комсомольская коммуна развалилась (развалил Мокроусов)… Партийное, комсомольское и профсоюзное руководство, вместе с администрацией техникума не дали политической оценки, как прошлым, так и настоящему факту, не приняв необходимых мер к организации студенчества на борьбу с нездоровыми явлениями в техникуме. Все это свидетельствует о том, что партийного и комсомольского влияния, и руководства достаточно не было», – констатировали члены комиссии.

Ну, а что же администрация? За нее отдувался заведующий учебно-воспитательной частью Терпугов, который в ответ на упреки об отсутствии в техникуме воспитательного процесса, заявил, что такового нет не только у него, но и в других техникумах, да и вряд ли он вообще может быть. И с этим последним выводом члены комиссии, как ни странно, вынуждены были согласиться, констатировав в своем заключении факт того, что наличие нездоровой политической атмосферы и систематическое нарастание бытового разложения студентов Стройтехникума «в значительной степени должно быть отнесено и к другим техникумам».

Ну, а дальше последовали оргвыводы: Терпугова уволили, поручив Культпропу Горкома командировать в Стройтехникум нового завуча и одного обществоведа. А Культпросвету, ГК комсомола Гороно и Горпросу – развернуть массовую кампанию за оздоровление быта студентов и учащихся всех учебных заведений города, заявив основной ее целью безусловное осуждение классово-чуждой вылазки студентов, а также «усиление классовой бдительности в учебных заведениях, улучшение партийно-массовой политической работы… и коммунистического воспитания, повышение производственной дисциплины, против классово чуждых настроений и бытового разложения студенчества».

Что же касается виновных в драке, то их было предложено судить общественно-показательным судом, обязав судебно-следственные органы и Прокурора повести таковой в пятидневный срок.

А опасные студенческие игры, между тем, продолжались.