В Центральном музее Вооружённых сил Российской Федерации хранится Красное знамя с надписью «Сталинград». Под этим знаменем сражались советские военнослужащие, бежавшие из немецких лагерей на территории Восточной Франции, в том числе и наши земляки-ульяновцы Максим Соснин и Василий Лаврентьев.

Попасть в фашист­ский плен в начале 1941 года и в пер­вой половине 42-го года было немудре­но, особенно если кончились боепри­пасы и получены ранения. Однако это всё равно считалось для красноармей­цев позором. Оставалась возможность бежать из заключения и добраться до линии фронта. Двоим нашим земля­кам, попавшим в плен, сделать это было очень сложно. Лагерь для военно­пленных, куда они попали, находился в Западной Европе. В случае побега идти на восток пришлось бы по территории двух стран, находившихся под властью гитлеровцев...

Побег

Фамилию и имя здесь заменяют цифры на рабочей куртке арестантов. На перекличке надо громко ответить «есть», когда называют твой номер. Выход на работу проходит между двух сторожевых вышек, где тоже идёт пере­счёт отправляемых на принудительные работы. И так почти два года – из лагеря в лагерь. Потому что теперь ты в плену у фашистов.

Местные жители, французы, с со­чувствием глядят на колонну русских пленных и, по слухам, готовы при­ютить тех, кто решил, рискуя жизнью, выбрать свободу. План побега был продуман. Легче всего исчезнуть по­сле окончания работы, когда колонну ведут снова в зону. Месторасположение их заключения Максим Соснин уточ­нил в канцелярии лагеря, где подсоб­ную работу для эсэсовцев исполняли власовцы.

После Сталинграда наглость этих прислужников гитлеровцев поуба­вилась. Скрыть ничего уже было не­возможно, поскольку лагерная адми­нистрация объявила траур в связи с поражением армии Паулюса. Теперь какие-то подробности о катастрофе на Волге можно было узнать более под­робно. Соснин пришёл к старосте ба­рака и внимательно разглядел висящую на стене карту Восточной Лотарингии. Их лагерь находился неподалёку от крупного административного центра города Верден. Местность вокруг хол­мистая, лесная, и, как говорили те же власовцы, в них обитают французские мстители, партизаны. Можно было рискнуть. Счастливый случай наступил в конце 1943 года. Очередной налёт на промышленные объекты – шахты и руд­ники, где работали заключённые Вос­точной Франции и Западной Германии, совершили эскадрильи американских и английских самолётов. Если самолёты летели по курсу движения пленных, то охранники командовали: «Ложитесь на землю!» Американцам не было дела до этих пленных. Перед тем как скоман­довали «Подъём!» Максим успел со­скользнуть в придорожную канаву. К счастью, пересчёта возвращавшихся в лагерь охранники больше не делали – они спешили в свою зону.

Беглецу удалось найти приют. Слу­хи о расположении местных крестьян к советским пленным подтвердились. Однако хозяин хутора, прятавший Мак­сима, в ответ на просьбы связать его с народными мстителями отвечал уклон­чиво. «Придёт время, за вами придут». Позднее бывший красноармеец узнал, что его проверяли. Были случаи, когда гитлеровская контрразведка, хозяйни­чавшая во Франции, засылала в ряды народных мстителей своих агентов с целью получить сведения о дислока­ции партизан. После Рождества на ху­тор прибыл француз, представился как представитель от комитета подполь­щиков. Он уже не первый раз выпол­нял такую миссию. Пленных русских, бежавших из неволи, он отправлял на партизанские базы. Максим уже не­много владел французским, но подроб­ности о размахе действий французского подполья он узнал на месте, прибыв к командиру отряда. И каково же было удивление бывшего жителя Ульянов­ской области, когда командиром отряда оказался свой, русский, тоже бежавший из неволи и пробравшийся из Германии на территорию Франции.

Боевое крещение

Январь 1944 года стал знаменатель­ным. В лесу близ деревни Луазон лейте­нант Георгий Пономарёв, сражавшийся с гитлеровцами в Прибалтике и тоже не избежавший плена, с помощью фран­цузских патриотов решил организовать партизанский отряд. Их было тогда всего девять человек. На их собрание прибыл из города Нанси представитель Фронта национального освобождения из партизанского штаба. Он прекрасно владел и русским, и французским, и немецким языками. Как оказалось, это был русский эмигрант, покинувший Россию в годы Гражданской войны, а к этому времени резко сменивший по­литическую ориентацию. После напа­дения Гитлера на СССР он вступил в коммунистическую партию.

Для названия русского отряда пред­лагали разные варианты. Но бывшие пленные волжане – здесь были и казан­цы, и ульяновцы, и нижегородцы – как один предложили назвать отряд «Ста­линградом». Их поддержали и украин­цы, и армяне, и другие представители республик Союза.

Посланец подполья охарактеризовал Георгия Пономарёва как командира во­инского соединения. Лейтенант гвар­дии стрелкового 212-го полка Георгий Поликарпович Пономарёв был взят в плен в Крыму в 1942 году, несколько раз бежал из заключения, но всё неудач­но. Последним местом его заключения стал вагоноремонтный завод в Запад­ной Германии. Подпольная кличка ко­мандира была Жорж.

Засаду организовали у железнодо­рожного полотна неподалёку от Верде­на. После проезда немецкого патруля на дрезине вскоре появился состав. Взрыв опрокинул локомотив, и несколько ох­ранников были убиты русским отрядом. В 12 вагонах находилось обмундирова­ние. Немецкая тотальная мобилизация отправляла сшитую во Франции форму на Восточный фронт, где были большие потери.

Периодически из Нанси и Вердена присылали с посыльным сводки Совин­формбюро. Они радовали. Наши войска продвигались на Запад. А потом из Па­рижа стали доставлять газету «Совет­ский партизан» на русском языке спе­циально для советских партизанских отрядов, действовавших во Франции.

18 февраля группа «Сталинград» уничтожила возле пункта Констан­тин воинский эшелон с орудиями и автомашинами. Под откос был пущен 21 вагон.

А в день праздника 23 февраля был совершён налёт на радиолокационную немецкую станцию. В 20 км от их базы, в департаменте Мез. Всё было заранее продумано. Предварительно был пере­резан кабель связи, проделаны проходы в двух рядах колючей проволоки. В два часа ночи началась атака. Гитлеровцы не ожидали нападения, и охрана была уничтожена. На некоторое время была выведена из строя немецкая служба оповещения, следившая за полётами английских и американских самолётов. Максим одним из первых бросил грана­ту в казармы охранников и был удосто­ен благодарности от своего командира.

Этот дерзкий налёт всполошил не­мецкое командование, и с помощью сотрудничавших с гитлеровцами преда­телей из числа местной администрации департамента им удалось выявить пар­тизанскую базу.

Но представитель мест­ного подполья сумел заранее предупредить Пономарёва о готовящейся против них акции. Отряд по ночам стал совершать маршброски, передвигаясь к бельгийской границе на новое место расположения, и покинул луазанские и верденские леса. Наступила пауза в бо­евых действиях. Так предписал парти­занский штаб, а затем «сталинградцам» указали их новое месторасположение. Была оборудована лесная база.

Слух об отважном русском парти­занском отряде прошёл по всем насе­лённым пунктам Лотарингии. Местные жители передавали «сталинградцам» все сведения о передвижении немецких патрулей, отрядов и местной жандарме­рии. Район Панн стал их новой базой.

В мае 1944 года Максим неожи­данно для себя, уже имея на счету не одну диверсию на железной дороге и не один десяток убитых оккупан­тов, встретил своего земляка. Василий Лаврентьев оказался бывшим жите­лем Мелекесса. Соснин, родившийся в 1919 году в селе Андреевка Ново­спасского района, рассказал о том, как он, волжанин, в начале 1930-х годов перебрался в Среднюю Азию – в Тур­кмению и работал в Ашхабаде до при­зыва. Ашхабадский военкомат определил Максима Маркеловича в 219-й гвардейский стрелковый полк. Василий Трофимович Лаврентьев, родившийся в 1916 году, поведал своему земляку о том, что его ратный путь начался ещё в октябре 1939 года, почти в самом нача­ле Второй мировой войны. Он попал в плен в сентябре 1941 года под Киевом, когда фашисты окружили две наших ар­мии Юго-Западного фронта.

К лету 1944 года отряд русских стал одним из самых боеспособных на вос­токе Франции. Известия с востока были радостными. После победы в Курской битве Красная армия приступила к освобождению Украины. В знак призна­ния заслуг отряда Пономарёва испан­ские женщины из окрестных деревень на построении торжественно вручили партизанам Красное знамя. Это были родственницы эмигрантов, покинув­ших Испанию после победы руково­дителя фашистского путча Франко. Их мужья сражались вместе с французами против гитлеровцев. Этот торжествен­ный акт был запечатлён на снимке. К тому времени у наших земляков и их товарищей появились удостоверения, свидетельствующие о том, что они яв­ляются советскими партизанами, сражающимися на территории Восточной Франции. Трудно передать чувства, которые охватили Соснина и Лаврен­тьева, когда они принимали присягу верности борцов против фашизма. Это была вторая присяга в их жизни после того, как они присягнули Красной ар­мии в 1941 году. На памятном фото и Соснин, и Лаврентьев вместе с товари­щами стоят у этого знамени, увенчан­ного советской звездой. Подарок был по заслугам. К этому времени боевых схваток на новом месте насчитывалось уже 19. Командир «сталинградцев», убедившись в отваге ульяновцев, назна­чил их руководителями боевых групп. Соснин стал специалистом по дивер­сии на железных дорогах. В его отря­де частенько появлялся и Лаврентьев. Команда состояла из 9 бойцов. За два месяца бойцы этого небольшого отряда пустили под откос 20 эшелонов.

В штабной землянке у Пономарёва находилась карта Лотарингии, и к лету 1944 года на ней появился ещё один треугольник. Место дислокации пери­одически меняли. А кружками обозначали объекты диверсии и нападения на немецкие гарнизоны. Прибывший в отряд Андрей Гаскин, эмигрант, уста­новил связи с находящимися в заклю­чении советскими пленными, и вскоре было организовано несколько побегов. Бывшие пленные пополнили отряды макки, как именовали французы свои отряды.

Восточный фронт был ещё пока далеко, хотя Красная армия уже при­ближалась к румынским и польским границам. Но вот 9 июня из передач BBC «сталинградцы» узнали о том, что английские и американские войска высадились в Нормандии и открыли второй фронт. Это обнадёживало. Из Парижа в отряд прибыл посланец ком­партии Франции Гастон и привёз но­вые инструкции – усилить диверсии на железных дорогах. Он привёз из ЦК документы советских военнопленных, которые курировали все партизанские отряды в оккупированной Франции.

Приказ, полученный из Нанси, пред­писывал «сталинградцам» не допустить отхода гитлеровских войск на террито­рию Германии, уничтожать эшелоны и военную технику, не допускать отправ­ки заключённых из лагерей на террито­рию Третьего рейха. Соснин и Лаврен­тьев, руководители боевых групп поня­ли – для них наступает горячая пора.

Результатом двухднев­ного наблюдения команди­ра отряда Пономарёва стал план крупной диверсии на железнодорожном узле Миррей в департаменте Верхняя Мара. Боевой от­ряд в количестве около трёх десятков единиц был разделён на три группы. В ночь на 8 августа отря­ды начали операцию. Со­снин со своими бойцами скрытно перебрался через станционные пути и залёг близ водонапорной башни с целью нейтрализовать ох­рану станции. Их пулемёты и автоматы были нацелены на казармы. От них требо­валось не допустить, чтобы гитлеровцы сумели помешать планируемой дивер­сии. В свою очередь Лаврентьев зало­жил толовые шашки и подорвал пово­ротный круг в депо. Группа Лаврентье­ва в составе 10 человек и один местный француз Рене ворвалась в депо и стала уничтожать станки и оборудование. Сам командир организовал крушение двух паровозов, которые после взрыва загородили пути выхода эшелонов со станции. Свою главную задачу – не до­пустить гитлеровцев на станцию – от­ряд Соснина из 22 человек выполнил. Поднявшихся по тревоге фашистов встретил убийственный огонь. По при­казу командира Лаврентьев заложил толовые шашки под эшелон, который должен был отправиться со станции с военными грузами на восток. Вся опе­рация заняла не более часа. И когда по приказу командира «сталинградцы» покинули станцию, раздался мощный взрыв. Это взорвались боеприпасы в военном эшелоне. Зарево охватило всю округу. Утром гитлеровское командова­ние, подняв по тревоге все окрестные воинские части, подвергло беспощад­ному обстрелу лесной массив, где по их данным могли находиться партизаны. Но Пономарёв вместе со своим отрядом уже давно покинул эти места.

Следующая диверсия, в которой участвовали наши земляки, – это на­падение на железнодорожную станцию Шамблей.

Соснин и Лаврентьев подо­рвали водонапорную башню, повре­дили железнодорожные пути. На кар­те Пономарёва уже были обозначены 72 боевые операции. С февраля по сен­тябрь было уничтожено 25 эшелонов с боевой техникой и людьми, поврежде­но 30 локомотивов и 320 вагонов. Боль­шинство их было записано на фамилии наших земляков. Полковник Гранвалькомандир 20-го военного округа, под­писал приказ о награждении командира «сталинградцев» Железным крестом и наиболее отличившихся бойцов его от­ряда французскими правительственны­ми наградами.

День за днём гремели взрывы. Были подорваны линии электропередач, иду­щие к предприятиям, работающими на гитлеровцев, был совершён налёт на шахту, снабжавшую углём металлургические заводы. Здесь тоже не обошлось без отрядов Соснина и Лаврентьева.

Союзные англо-американские войска приближались к Парижу. По приказу штаба из Нанси «сталинградцы» совер­шили рейд к столице Франции. Им вы­пала честь участвовать в освобождении Парижа от гитлеровцев.

В освобождённом Париже был устроен импровизированный парад партизанских отрядов и боевых частей подпольщиков. И каково же было удив­ление наших земляков и других бойцов, когда в колонне народных мстителей они увидели ещё один партизанский отряд, состоявший уже из французов, которые тоже именовали себя «сталин­градцами». Оказалось, он действовалв Западной Франции в Бретани и был назван тоже в честь победы Красной армии над армией гитлеровцев на вели­кой волжской реке.

Победу отметили 9 мая вдалеке от Родины. На тот момент в Париже уже действовал комитет по репатриации. В скором времени вместе с другими от­рядами советских партизан наши герои прибыли на юг Франции, в Марсель.

Путь домой был долгим, но радость победы затмила все трудности. Родные Соснина и Лаврентьева давно полу­чили извещения о том, что их близкие пропали безвести. Но и Максим, и Ва­силий вернулись домой живыми. Как и положено, сначала они попа­ли в фильтрационный лагерь, а потом отправились в родные места. Максим Маркелович Со­снин устроился работать в Но­воспасском на мясокомбинат бондарем. Василий Трофимович Лаврентьев работал столяром в Димитровграде. Каждый год 9 Мая они вынимали немногочис­ленные фотографии, запечатлев­шие их пребывание на террито­рии Франции. Особо дорогим для них был снимок с однопол­чанами у Красного знамени. Пе­риодически от Георгия Поликар­повича Пономарёва приходили письма из Краснодарского края, в которых он рассказывал о сво­ём житье-бытье, садоводстве и занятиях сельским хозяйством. В од­ном из писем он сообщил о том, что их Красное знамя он передал в Москву в Центральный музей Советской армии.

В конце 1960-х в Москву приехал руководитель французского отряда «Сталинград», известный французский профессор-антифашист. После войны он передал знамя отряда Верховному Главнокомандующему Сталину. Фран­цуз поинтересовался у сотрудников музея, сохранилось ли оно. Знамя ему показали. Учёный спросил о судьбе советского партизанского отряда «Сталинград». Знамя также показали гостю, и французский гость сфотографировал­ся на фоне этих двух знамён.

В Лотарингии ещё долгое время из поколения в поколение передавали рас­сказы о том, как отважно действовали русские партизаны, помогая француз­скому и советском народу бороться с гитлеровцами.

Владимир РАДАЕВ

«Мономах», №1(97), 2017 г.