Рассказывает Геннадий Александрович Демочкин:
– В августе 1986 года в «Известиях» вышла небольшая (строк 120) заметка ульяновского собкора Жана Миндубаева о том, что в Заволжском районе (на Верхней Террасе) вновь построенную школу отдали под ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков). Колбин очень обиделся и не смог этого простить Миндубаеву никогда.
В марте 2002-го, вечерком, мы как-то долго разговаривали с Жаном Бориевичем по телефону и он, зная, что я пишу эту книжку, а может быть, просто так, раз вспоминался. Он рассказал, как Колбин пытался ему отомстить. Попробую воспроизвести рассказ Миндубаева так, как его запомнил.
«В пятницу (это было в конце августа) я собрался на охоту. Зашел попрощаться к Колбину. Он тоже охотник. «Завидую тебе, Жан». Был весел, ласков и даже анекдот рассказал. Анекдот, который на охоте услышал от первого секретаря Тюменского обкома партии Богомякова. Тот сидел со своей одностволкой в окружении более молодых и «продвинутых» охотников – со сдвоенными стволами. Знаете, спросил он, чем отличаются наши ружья? А тем, что я после залпа один раз «…твою мать» скажу, а вы по два.
Вот так весело мы расстались, а когда в воскресенье вечером я вернулся, жена встретила в тревоге: «Жан, из «Известий» прислали ревизора, кажется, он приехал тебя снимать.
Оказалось, в субботу Колбин позвонил в «Изветия», попал на дежурившего в тот день зам. редактора Л. Корнешова (законспирированного генерала КГБ). И поскольку с Корнешовым у нас была давняя и взаимная антипатия, они с Колбиным быстро нашли общий язык.
Приехал ревизор, нашел какие-то мелкие нарушения в финансовой деятельности корпункта. А потом сразу возник вопрос о якобы недоплачиваемых мной партийных взносах. Собкоры на партийном учете стояли тогда в «Ульяновской правде», и было собрание, где журналистская братия показала себя во всей своей красе.
Фаина Семеновна Вайнерман среди них – это особая песня. Она как будто своей личной целью поставила «закопать» меня. И уж в словах и поступках не стеснялась. Тогда эта патриотка и истовая партийка еще не знала, что судьба не будет милосердна и к ней. В разгар перестройки она засобирается и уедет жить в Америку. Официальное объяснение такое: я не хочу, чтобы мой сын служил в Советской Армии и его бы там убили.
По зловещей иронии судьбы в штате Балтимор, где они осядут, вскоре она потеряет и мужа (он умрет), и сына (его, развозчика пиццы, застрелит подвыпивший негр). Об этом напишут местные газеты, а мэр городка вручит Фаине Семеновне чек на 7 тысяч долларов.
…В конце концов меня уволили из «Известий» и, несмотря на договоренность с москвичами, весь 1987 год не брали в штат «Литературки». Там лежало письмо секретаря обкома по идеологии Баскаковой с просьбой меня не брать. Письмо это она написала по заданию Ю. Самсонова. Он был верным колбинцем, все ждал, что его патрон после Казахстана очутится в Политбюро, и старательно «тянул» все его начинания.
Я сидел без работы и без денег. При содействии первого секретаря Чувашского обкома партии И.П. Прокопьева, с которым я был в добрых отношениях, в Чебоксарах издали книгу моих стихов. Получил гонорар 25 тысяч. Этих денег хватило на год.»