Геннадий Александрович Демочкин, литератор, краевед:
– В июне 1986 года по поручению обкома комсомола я сопровождал отряд ульяновцев в Ямбург и Надым, где они в составе молодежного отряда работали вахтовым методом. Естественно, параллельно собирал материал для радиопрограммы «Факел».
Вот некоторые записи из блокнота:
«Приземлились в Новом Уренгое, и север пахнул на нас и примитивным строением аэровокзала, и давкой у касс, и без краю лежащими вокруг (видели с самолета) озерами со льдом.
Мотивировки ульяновских парней:
– Если бы не вахтовый метод, я не согласился бы.
А так: 2 месяца вахта, месяц – дома.
– Я хочу работать не головой, а руками. Буду слесарем-монтажником..
– Я себе квартиру хочу сделать, чтобы вошел – и отдыхаешь.»
***
– Володя Топорков тоже слетал в тот год на Север вместе с отрядом «Стахановец», но в отличие от меня (только журналиста) он (еще и поэт) привез поэму. Первоначальное ее название – «Скорчившийся мальчик работы неизвестного мастера», в «Ульяновском комсомольце» главы из нее были напечатаны под заголовком «Первопроходцы». Вот две главы, в газете не публиковавшиеся.
Ямбург
Поселок сверху похож на свалку:
На груду брошенных в беспорядке
Коробок, ящиков, консервных банок.
(Быть может, Ямбург – от слова «яма»?)
Дорога грязи, а вдоль обочин –
Ряды жилых утепленных бочек.
(Сирены Севера заманят, стервы,
а после делают из нас консервы.)
Жилья с удобствами не ожидается.
И под названьем «общежитие»
Над веком атомным в насмешку
Стоят железные ночлежки.
На триста верст – болот блокада,
И девяносто дней в году
Лишь вертолет меж облаками
Провозит почту и еду.
Зимой намного тяжелее –
Когда мороз за пятьдесят
И ветры дикие свистят,
Когда ломается железо.
Но, оправдав масштабом дел
(и денег прорва!), - не жалеют
здесь ни машины, ни людей:
бросают, как в войну под танки.
Ведь Ямбург – только полустанок,
А в план уже внесен Ямал –
Как разрешение: «Ломай!».
И – спишут сломанные судьбы.
Закон здесь – тундра, деньги – судьи.
Орет парнишка за рулем,
А рот его зажат рублем.
Главное –
Газ дай!
Будет у нас
Клондайк.
Север – славная кладовая.
Там недавно был найден мамонт:
Сто веков, а настолько свеж –
Размораживай, жарь и ешь.
Там сияния колдовали…
Мы вломились туда Мамаем.
«Экология? Не груби:
мы пришли добывать рубли».
Мы железные строим дороги.
В них олени уперлись рогом.
О, упрямые! Дохнут, черти.
Перечеркивая кочевья,
Кто-то ветку на Ямбург чертит.
Как скрипит по костям рейсшина!
Капли пота смахни со лба.
Человечество!
Мы – машина,
Убивающая себя.
Общежитие
Чьей фантазии ты дитя –
Общежитие, состоящее
Из придуманных для житья
Утепленных железных ящиков?
В тесной комнате холодина.
Простыня – словно белая льдина,
И серебряные дыхания –
Будто северное сияние.
«Заработаем – купим по «Волге»!».
А по тундре бегают волки
И гуляют стада оленьи.
Им-то что, они закаленные!
А у Сашки температура.
«Под машиной лежал. Продуло».
И Серега поил его чаем,
Быстро вылечить обещая.
Сашка съежился, чтоб согреться.
Белый иней покрыл стекло.
«Будет отпуск – поеду в Грецию.
Там тепло».
В промороженном общежитии
На переднем краю страны
В три погибели вы лежите.
Что вас скорчило, пацаны?
Бремя завтрашней вашей славы?
Или тяжесть былых грехов?
Напряженные наши планы,
Вымогающие рекорд?
Время, в будущее летящее,
Вас затягивающее в себя?
Или темный железный ящик,
Кем-то созданный для житья?
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937