Лето — пора отпусков. Эта кажущаяся прописной истина, на самом деле в общественном сознании утвердилась сравнительно недавно. Какому-нибудь директору народных училищ Симбирской губернии Илье Николаевичу Ульянову (1831–1886) и не мечталось о летнем отпуске, тем паче, оплачиваемом.

Нет, отпуск можно было взять, и отдыхать до четырёх месяцев кряду, но только за свой счёт, а самое неприятное, что отпуск вычитался из общего стажа службы чиновника. С регулярностью в три года, в один и тот же день «слуга отечеству» получал очередной чин, должность или награду — а сходил ты в отпуск, значит, накидывай его длительность к «своему» дню, что всегда неудобно.

Но это касалось людей чиновных, которых в Российской империи было, пусть заметное, но меньшинство её подданных. В 1913 году директора на строившийся в Симбирской губернии цементный завод завлекали годовым жалованьем в 20000 рублей, в два раз больше губернаторского оклада — и двухмесячным оплачиваемым отпуском, который господин директор мог взять в любое время по своему желанию, а какое время может быть лучше летнего!

Но даже те, кто был «прикован» к рабочему столу, не лишали себя летних развлечений, тем более, что рабочее, или присутственное, как тогда выражались, время, длилось короче нынешнего, с 10 до 15 часов. Закончив присутствие, благо рабочий кабинет находился прямо в собственном доме, Илья Николаевич созывали своих мальчишек, будущих революционеров: «Купаться»!

Летний вид на Волгу с симбирского Венца:

Любимица симбирян

Главным местом купания, городским пляжем для симбирян была отнюдь не Волга, с интенсивным пароходным движением и от природы нечистой водою, казавшейся жёлтой от носимых течением взвесей, а Свияга, «любимица симбирян», как описывали эту реку стародавние старожилы.

Симбирск. Свияга. На первом плане видна лодка с катающимся. На берегу стоит беседка, которой пользовались отдыхающие симбиряне:

Интенсивность здешней пляжной жизни была такова, что созданное в 1877 году в Симбирске городское общество спасания на водах в купальный сезон учреждало на Свияге сразу три спасательных полустанции, обходясь двумя станциями на Волге.

Спасательные меры были ничуть не роскошью — купание в открытых водоёмах всегда таит в себе опасность и риск. Летом 1900 года Симбирск потрясла гибель двух мальчиков, восьмилетнего мещанского сына Сергея Ганина и его товарища, шестилетнего крестьянского сына Ивана Кадыкова. Дети купались без присмотра взрослых и не заметили под водой коварной ямы...

Даже гимназист Володя Ульянов, и тот, однажды, едва не лишился жизни, случайно свалившись, во время рыбалки в канаву поблизости от винокуренного завода — и был спасён, лишь благодаря тому, что рядом случайно оказался рабочий с того самого завода. К чести спасателей, трагические происшествия были исключениями, а не правилом.

Люди простые купались, в чём мать родила — на Волге, напротив Симбирска-Ульяновска, один из островов, облюбованных купальщиками, так и назывался, Бесстыжий. «Чистая» публика, чтобы не смущать посторонних взоров — ну, и вдобавок, сохранить от воров одежду, кошельки и ценные вещи — пользовалась купальнями.

Так назывались особо оборудованные на берегу реки дощатые павильоны, в которых можно было раздеться, закрыться, незаметно для окружающих сойти в воду и отдохнуть в паузах между заплывами.

Река Свияга в Симбирске. На реке видны катающиеся на лодках:

Разовое пользование купальней оценивалось суммой в 5 копеек со взрослого и 2 копейками с ребёнка — но купальню можно было арендовать, на неделю, на месяц, на весь купальный сезон.

Ульяновы арендовали купальню у коллежского советника и домовладельца Дмитрия Дмитриевича Рузского — штатский полковник преуспевал, организуя досуг населения. Повстречав на пути к Свияге, Якова Михайловича Штейнгауэра, учителя немецкого языка в мужской классической гимназии, торопившегося в торговую, то есть, баню прусского подданного Коха, Илья Николаевич каламбурил: «Немец — к немцу, а русские — к Рузскому!».

Рядом с купальнями помещались лодочные станции — катание на лодках, которые также можно было заарендовать на раз или на сезон, тоже было любимым времяпровождением горожан. Здесь тоже не обходилось без происшествий, иногда, катающимся становилось тесно, или по озорству, лодки сталкивались, кто-то падал в воду, но его быстро вылавливали.

А вот взявший «на покататься» лодку 13 июля 1888 года коллежский асессор, штатский майор, Серей Алаев исчез, будто, без следа — на лодке его не было, но и лодка, при этом, находилась в месте, исключавшем случайное столкновение, и не имела на себе никаких повреждений. «При производстве дознания в квартире его, Алаева, было найдено писанное им письмо и записки, из которых усматривается, что Алаев сам покусился на свою жизнь...»

Волга, Волга, мать родная…

Вся любовь к Свияге не мешала, разумеется, симбирянам воздавать должное и Волге. Пароходство, развившееся на великой русской реке с середины 1840-х годов, самым благотворным образом повлияло на экономическое развитие губернского города, особенно в его подгорной, примыкавшей к пристаням части. Симбирск был, эдаким, «пароходным хабом», важной промежуточной многочасовой стоянкой, на которой пароходы пополняли запасы воды и топлива для паровых машин, разгружали и принимали грузы, или категории пассажиров — например, через симбирские пристани перевозили каторжников.

Пароходные пристани на Волге в Симбирске:

Симбиряне приходили и приезжали не просто поглазеть на пароходы — на судно можно было подняться и воспользоваться его буфетом, тем более, что многие, рассчитанные на фешенебельную публику суда славились своей кухней. Если у тебя не хватало времени или средств на путешествие на таком пароходе, их вполне хватало на пароходный буфет. Некоторые весёлые компании устраивали многочасовые кулинарные «марафоны», перетекая с парохода на пароход, по мере их убытия.

«Самая интересная новость нашей пристани — писали летом 1866 года «Симбирские губернские ведомости», — это пароход, поддерживающей сообщение между обоими берегами Волги. В один прекрасный вечер мы решили прокатиться на нём на другой берег Волги. Было ясно и тихо; зеркальная поверхность Волги едва покрывалась лёгкой зыбью, отражая в себе прибрежные горы и строения; всё это ещё более заманивало прокатиться. Переезд с одного берега на другой стоит только 5 коп.

Прейскурант пароходных буфетов пароходного общества Самолет:

Пароход не тряский, идёт ровно; для больших удобств пассажиров на пароходе находятся каюты и буфет, где можно услаждаться разнородными напитками. Эти удобства привлекают чуть не каждый праздник катающихся и тем увеличивают сбор с парохода».

Погода (не) балует

С чего начался великий симбирский пожар 1864 года? — С варки варенья во дворе собственного дома по Дворцовой (Карла Маркса) улице симбирской мещанкой Екатериной Зеленцовой. Искры полетели в стороны — и пылай, прожаренный жарким солнцем, Симбирск! Случалось так, что из требований пожарной безопасности, в особо сухую и жаркую погоду полиция неделями категорически запрещала разжигать печи, так, что в питании в пароходных буфетах был и вполне практический смысл — иначе, сидеть на сухомятке.

У природы, как известно, плохой погоды не бывает. Случается всякая — то солнышко, то дождик. Городской житель глядит на погодные капризы с точки зрения предстоящего отпуска. Для предков наших, занятых хлебопашеством, от погоды зависела самая жизнь. Лето жаркое, как и лето холодное равно означало неурожай и голод.

Пароход Александр 2-й, буфет которого также посещали симбиряне:

Предков наших, если судить по документам, погодные «художества» настигали постоянно.

В начале лета 1895 года, после затянувшегося ненастья, в одну из ночей вдруг ударил сильнейший мороз, от которого в селе Коноплянке Карсунского уезда «по выгоне стад на пастбища, много померзло овец, после недавней перед тем стрижки». А 17 июня, в 11 часов 25 минут, «вдруг заблистала молния, послышался сильнейший гром и пошел град; градом побило около 100 десятин ржи и значительно поломало яровое; от дождя снесло мельничные плотины и проездные мосты, а также залитыми оказались много конопляников на низких местах». В ночь на 10 августа 1895 года в Коноплянке ударил ещё один мороз, окончательно доконавший урожаи хлеба и конопли.

В селе Кивать Сенгилеевского уезда. «Лето 1898 года было замечательно жаркое; еще в начале июня жар доходил до 38°, вечером, в 8 с половиной часов доводилось наблюдать 32°, по ночам было очень душно, росы отсутствовали. Обильных дождей за все лето не было ни одного — а единственным дождем, бывшим 24 июня, испорчен ржаной посев».

В начале июня 1871 года, у деревни Алманчиково Буинского уезда прошел настоящий смерч. «В поле вдруг образовался из пыли, похожий на дым, прямой огромный столб...На верху столба замечена, как говорят, была фигура из света на подобие креста, — описывался случай в газете, — Бывший в поле в то самое время крестьянин рассказывает, что он едва не был поднят на воздух и только успел спастись от подобной катастрофы тем, что удержался за шею своей лошади. Но его шляпа и мешок, в котором было два пуда яровых семян, были подняты довольно высоко на воздух. Мешок отброшен был почти на пятьдесят сажен (на сто метров), а шляпа найдена была уже на другой день другими крестьянами».

Градом, прошедшим в селе Коптевка Сызранского уезда в июне 1889 года, мало того, что побило окрестные поля, но насмерть убило одиннадцатилетнего крестьянского мальчика, помогавшего в поле отцу и не успевшему схорониться под телегой, единственном укрытии от непогоды.

Буфетный зал 1-го класса на пароходе Александр 2-й:

На село Новую Ерыклу Сенгилеевского уезда в июне 1912 года обрушился град «величиною с голубиное яйцо, а в окрестностях попадались градины и более значительных размеров». Так, что не только мы в 2024 году терпим от погодных сюрпризов.

Руссо туристо

Признанный классик русской литературы симбирянин Иван Александрович Гончаров (1812–1891) обогнул полмира на фрегате «Паллада» с дипломатической миссией из Санкт-Петербурга в Японию и проехал сквозь всю Россию, с заездом в Симбирск, возвращаясь из Японии в Санкт-Петербург. Но это было блистательное исключение, и многие десятилетия мечты о путешествиях оставались мечтами даже для состоятельных людей, уж очень дорого было кататься на большие расстояния в конных экипажах.

Мечты эти значительно приблизили и удешевили появление упомянутого пароходного сообщения на Волге и железнодорожного сообщения в 1898 году.

Симбирянки плещутся в Лигурийском море. 1911 год:

На фотографии из июля 1911 года разновозрастные девицы, сёстры-симбирянки Марковы и Александровы, в специальных купальных платьях плещутся, не в Свияге, а Лигурийском море, на севере Италии! Разумеется, не всем такое счастье: не у всех такие деньги. Но и тогда, несмотря на отсутствие самолётов и медлительность поездов, заграница лежала не так далеко от симбирских пределов.

Отец барышень, хранитель музея Симбирской губернской ученой архивной комиссии Петр Александрович Александров добирался до Египта. Купаниями серьёзный мужчина не занимался, прел, как тогда и полагалось благовоспитанному европейцу, в костюме, и даже в пальто — зато, он взбирался на пирамиды и на легендарного Сфинкса, тогда ещё это было можно.

Петр Александров на загривке у Сфинкса:

Симбирский помещик и большой оригинал Петр Михайлович Прибыловский трижды с паломническими и туристическими целями посещал Святую Землю, святой город Иерусалим. Из «паломничеств» он возвращался, непременно отягчённый массой «сувениров», ятаганами, шкурами, бедуинскими нарядами. В этой экзотике Петр Прибыловский расхаживал по симбирскими улицам, производя фурор среди мирных обывателей.

Прибыловский в шкурах:

С другой стороны, а чего ехать в Италию, если у итальянской графини — русской жены итальянского графа Зои Кассини было имение в селе Лаишевке Симбирского уезда?

23 июня 1912 года 38 учеников VII-х классов Симбирской мужской гимназии совершили пеший поход в Лаишевку, чтобы осмотреть выстроенную в начале XIX века графскую усадьбу. «Экскурсанты вышли из города в 10 часов при великолепной погоде. Безоблачное небо, легкий ветерок, буйная зелень полей и лесов, освещенная солнцем — все создавало жизнерадостное настроение, давало бодрость и делало дорогу легкой. При веселом разговоре весь путь в 10 верст совершили в 2½ часа. Здесь управляющим в распоряжение экскурсантов был предоставлен сад перед домом, где на открытом воздухе были накрыты столы для завтрака. Затем был осмотрен снаружи и внутри дом — цель экскурсии. После осмотра дома, отдыха и чая экскурсанты возвратились домой в 7 часов вечера».

Пешком, туда и обратно! — нет, нам есть чему поучиться у наших предков!

Иван СИВОПЛЯС — старший, научный сотрудник музея-заповедника «Родина В. И. Ленина»