Громкую славу симбирскому врачу и домовладельцу Ивану Сидоровичу Покровскому (1839 - 1922) принесли не труды на ниве народного здравия, не общественная деятельность многолетнего депутата-гласного Симбирской городской думы, а сомнительное право считаться незаконным отцом вождя мирового пролетариата и самого именитого симбирского уроженца Владимира Ильича Ульянова-Ленина (1870 - 1924).
Главной «уликой» возможных шашней указывают диплом Владимира Ульянова об окончании курса на юридическом факультете Санкт-Петербургского императорского университета, в который отчество Ульянова впечатано, как «Иванов» – правда, слово вымарано и над ним вписано от руки «Ильин».
Самым известным Иваном в окружении семейства Ульяновых, утверждают сторонники незаконного рождения, был, как раз Иван Сидорович Покровский, их домашний доктор, друг семьи. Пользуясь частыми отлучками, главы семейства, директора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова, Иван Сидорович, де, злоупотреблял доверием и дружбой, обольстив Марию Александровну (1835 - 1916) и сделавшись фактическим отцом будущих видных большевиков Владимира, Дмитрия (1874 - 1943) и Марии (1878 - 1937). Была ещё рано ушедшая из жизни Ольга (1871 - 1891), но её, отчего-то, в контексте отцовства Покровского не упоминают.
Когда-то, в дивные годы застоя, партийные и советские руководители из города Горький, сегодняшнего Нижнего Новгорода, осаживали ульяновских музейщиков, с гордостью повествовавших, что в Симбирске-Ульяновске родился великий Ленин: «Ну, и что, что родился? – зачали то его у нас, в Нижнем!». Правда, Ульяновы перебрались в Симбирск осенью 1869 года именно из Нижнего Новгорода, родился Владимир Ильич в апреле 1870 года, то есть, по все срокам Иван Сидорович с отцовством «пролетает»?
Но! – и тут сторонники незаконного отца тянут из рукава свой главный козырь: Иван Покровский был уроженцем Нижнего Новгорода! И в Симбирск он перебрался тоже, в том самом 1869 году! Получается, что такая любовь!
Вот, только перебирался Иван Сидорович в Симбирск не из Нижнего Новгорода, а из уездного города Тетюши Казанской губернии… Причём, приехал не один, а с семьёй, с женой Лидией Петровной, урождённой Миллер, и трёхлетним сыном Фёдором.
И будь Иван Сидорович мужчиной влюбчивым, всякое бывает, он, наверное, нашёл бы другой предмет увлечений, нежели супруга директора народных училищ. Ещё не совестно волочиться, но уже невозможно влюбиться, характеризовал свою 25-летнюю героиню русский писатель и поэт Михаил Юрьевич Лермонтов (1814 - 1841) – Мария Александровна родила сына Володю на 36-м году жизни.
Да, во все времена были роковые женщины, над которыми, казалось, было не властно время, кружившие головы и разбивавшие сердца. 36-летняя Анна Петровна Керн (1800 - 1879), генеральская жена, который неженатый гений Александр Пушкин посвятил своё «Я помню чудное мгновенье…», нашла своё счастье в романе с 16-летним кадетом – ещё при живом муже, правда, муж был старше жены на 35 лет.
Но за Анной Петровной тянулся шлейф из романов и приключений, слава беспутной женщины, бросившей мужа, забросившей дочерей и совершенно нежеланной в «приличном» обществе. О «роковом» характере Марии Александровны Ульяновой, о её слишком «коротких» отношениях с врачом Покровским нам ничего неизвестно – а ведь подобные многолетние отношения, существуй они на самом деле, не ускользнули бы от взглядов бдительных современников.
В Симбирск Иван Сидорович приехал, чтобы поступить на службу ординатором в хирургическое отделение Симбирской губернской земской больницы. С 1871 года доктор Покровский безвозмездно пользовал учащихся Симбирского уездного училища, с 1873 года состоял врачом Симбирской Мариинской женской гимназии, вёл частную практику.
С Ульяновыми доктор Покровский был знаком с лета 1870 года. В 1874 году Иван Сидорович приобрёл собственный дом на углу Покровской, ныне Льва Толстого, улицы и Анненковского переулка (улица Железной Дивизии). В 1875 году Ульяновы сняли квартиру в доме Костёркиных на Московской (ныне Ленина) улице, оказавшись, что называется, в шаговой доступности к доктору, и стали пользоваться услугами Ивана Сидоровича как домашнего доктора.
Откуда же молва о незаконных детях? – а дело в том, что сам Иван Сидорович был незаконнорожденным сыном, причём, довольно знаменитого отца, завзятого театрала, даровитого музыканта и зачинателя русской музыкальной критики, богатого нижегородского помещика и мецената Александра Дмитриевича Улыбышева (1794–1858).
Матерью мальчика была 19-летняя дворовая девушка Улыбышева Фектиста, происходившая из семьи старообрядцев. Отчество и фамилию он «заимствовал» у крестного отца, священника Покровского храма в селе Лукино Исидора Покровского.
Через три года у маленького Вани появился брат, записанный в честь крестника-священника Федором Павловичем Знаменским, а ещё через год мальчики потеряли безвременно умершую маму. Александр Дмитриевич, как мог, окружал сыновей заботою – но жили они на скотном дворе и сильно зависели от «законной» родни. Умирая, Александр Дмитриевич завещал своим «воспитанникам» неплохие ежегодные выплаты по 400 рублей на время обучения в гимназии и Казанском университете, и по 500 рублей единовременного пособия после окончания университетского курса – но «заботами» законных родственников братья существовали впроголодь.
Впрочем, Иван Сидорович был не в обиде – трудности выковали характер и укрепили дружбу братьев, кстати, Федор Знаменский тоже жил в Симбирске.
А ещё Иван Сидорович и Фёдор Павлович претендовали на единокровное родство со знаменитым русским композитором, главой «Могучей кучки», нижегородцем Милием Алексеевичем Балакиревым (1837–1910). Александр Улыбышев сыграл самую важную роль в музыкальном становлении выдающегося музыканта. Во время учёбы в Казанском университете в 1860–1866 годах Иван Покровский вёл деятельную переписку с Милием Балакиревым, приобретавшем уже и европейскую популярность. Позже Иван Сидорович переписывался с известным историком музыки и музыкальным критиком Николаем Фёдоровичем Фендейзеном, живописуя в своих письмах «семейные страсти и густые подробности» запутанных взаимоотношений в улыбышевском семействе и среди его потомков.
Дореволюционные журналисты подчёркивали внешнее сходство Милия Балакирева и Ивана Покровского. Говорили, что незадолго до смерти, в 1909 году Милий Алексеевич, заботясь о сохранении рода Улыбышевых, добился аудиенции у императора Николая II и исходатайствовал у государя права для единокровных братьев, Ивана Сидоровича и Фёдора Павловича с потомством именоваться Улыбышевыми. Правда, братья монаршей милостью не воспользовались.
И Фёдор Знаменский со своей супругой Александровной (1852–1922) с семейством и, особенно, Иван Сидорович слыли в Симбирске за демократов, антимонархистов, атеистов, короче, за «красных». Степень радикализма Ивана Сидоровича преувеличивалась позднейшими мемуаристами и интерпретаторами – но это действительно был человек с собственными, и весьма критичными, взглядами на окружающую действительность, с желанием эту действительность изменить именно так, как меняет ход болезни врач при помощи лекарств и хирургических инструментов. Больной – он же здоровый – остаётся одним и тем же человеком. Разрушив, сломав больного, можно получить только гибель человека, а не его выздоровление.
Как врачу, Ивану Покровскому важно было вылечить, а не убить. И целебными «пилюлями» этого лечения были книги, бескорыстный труд, общественная деятельность. В 1876 году, протестуя против позиции губернского земства, «выгадывавшего» на жалованье специалистов, Иван Сидорович и группа врачей уволились со службы в губернской земской больнице. Симбирским обществом это действие было однозначно воспринято как политическая манифестация. Событие получило всероссийский резонанс. «Письма из Симбирска полны негодования над обращением земских сановников с врачами. Необходимо упрочить их положение вмешательством правительства» - писал столичный журнал «Современная медицина», выражая общественную поддержку «бунтовщикам». Богатые и знатные губернского города продолжали прибегать к услугам Ивана Сидоровича, а в 1879 году он стал врачом Симбирской военной гимназии.
При деятельном участии Ивана Покровского в 1880 году в Симбирске была открыта бесплатная больница для бедных мещан на 40 коек. Больница не знала недостатка в пациентах, ведь лечение в губернской больнице обходилось в более чем весомые для небогатых людей 5, а затем и все 12 рублей в месяц.
Как вспоминала потом Анна Ильинична Ульянова, вместе с братом Александром они часто наведывались к своему домашнему доктору, пользуясь книгами из его замечательной домашней библиотеки.
У Ивана Сидоровича было то, что не рекомендовалось для публичных и гимназических библиотек, в частности, сочинения русских литературных критиков и общественных деятелей – Виссариона Григорьевича Белинского и Дмитрия Ивановича Писарева. Это не были запрещённые, как мы понимаем это слово, книги – революционные, бесцензурные. Их просто настоятельно не рекомендовалось читать школьникам. А запретный плод имеет особую сладость. Империя больше вредила себе именно такими вот мелочными запретами – нет бы ввести «крамольников» в школьный курс и тем гарантированно отбить охоту читать их на много поколений вперёд.
Иван Сидорович обладал выраженным литературным талантом. Многие его произведения охотно помещали своих страницах известные российские газеты и журналы. По Симбирску гуляли «вольные», переписанные от руки сатирические стихи, рассказы и памфлеты доктора Покровского, направленные против не особенно приятных личностей и явлений в жизни губернского города.
Но даже в обычное заявление в Симбирскую городскую управу Иван Сидорович влагал целый букет юмора и сарказма: «1-го февраля у меня в доме прекратилось действие водопровода, что произошло, надо полагать, от замерзания воды в трубе.
По тщательном исследовании этого «трагического события» – рота солдат тоже без воды осталась – на месте, где водопроводная труба подошла к дому, оказалась в земле глубокая трещина шириною в вершок, в которую проник холод и заморозил воду.
Прошу покорнейше Городскую Управу немедленно прислать сведущего человека помочь исправить изъян. Домовладелец Иван Покровский».
Иван Сивопляс, научный сотрудник
Музея-заповедника «Родина В. И. Ленина»
