Бывший директор областного краеведческого музея, Заслуженный работник культуры РСФСР – имя Марка Харитоновича Валкина для Ульяновска поистине знаковое. Почти полвека своей жизни он отдал музейному делу, сделал многое, чтобы увековечить память выдающихся симбирян. Себя же он проявил еще до того – в годы войны будущий краевед был «славным разведчиком». Воспоминаниями – его самого и о нем – в праздничные дни поделились коллеги Марка Харитоновича из Музея-заповедника «Родина В.И. Ленина».

Марк Харитонович Валкин родился 31 июля 1922 года в селе Кожуховичи Смоленской области. В 17 лет окончил школу и был зачислен на историко-филологический факультет Казанского университета. В феврале 1942 года Марка Валкина мобилизовали – он был направлен в миномётный батальон 14 запасной стрелковой бригады, а вскоре попал в разведроту 257-й отдельной стрелковой бригады.

– Марк Харитонович был Музейщиком с большой буквы! Он прошёл всю войну и встретил Победу на Эльбе. Свои воспоминания, в том числе о военных годах, он оставил в книге «Записки старого музейщика» – и они бесценны, – говорят в Музее-заповеднике «Родина В.И. Ленина».

Публикуем один такой эпизод:

«Вообще, за годы войны я осознал, какую роль в жизни играет господин случай. Причем, кажется иногда, что обстоятельства складываются для тебя в худшую сторону, а получается наоборот, в лучшую. Приведу пример. В сентябре месяце 1942 года наша бригада, понеся большие потери в ходе летней кампании, должна была выйти из боев. Мы радовались этому. Теплилась надежда, что пока бригада будет находиться на переформировке, может быть и война закончится. Недели за две до объявления приказа о нашем уходе в тыл потребовались три разведчика на наблюдательный пункт комбрига. До этого прямым попаданием снаряда были убиты дежурившие там наблюдатели. Командир роты направил туда ефрейтора Черепанова и рядовых Егорова и меня.

Через несколько часов мы были на НП. Поочередно вели круглосуточное наблюдение за передним краем, занося в журнал всё, что делалось на стороне противника. Дней через десять нас пришли сменить бойцы сибирской дивизии, занявшей оборону на нашем участке. Мы тепло попрощались с ними, пожелав «Ни пуха, ни пера!» и отправились к месту расположения нашей роты. К середине дня добрались и доложили командиру роты о выполнении задания. Он поблагодарил нас и спросил: «А где мой бинокль?». Бинокля не оказалось, мы забыли его на НП. Поэтому кому-то надо было возвращаться на передовую. А идти назад, в зону артиллерийского и минометного огня, никому не хотелось. Тогда я обратился к командиру роты: «Я пойду». Сказал я это не потому, что считал себя очень смелым. Просто мне казалось, что, как комсомолец и бывший студент, идти должен я.

Я благополучно дошёл до наблюдательного пункта, забрал бинокль и двинулся в обратный путь. Стало совсем темно. Когда подошел к месту расположения нашей роты, к оврагу, меня встревожила полная тишина. Обычно в это время кто-то играл на гармонике, кто-то пел, кто-то громко разговаривал. А тут вдруг тишина. И я подумал: не заблудился ли? А что если здесь немцы…? Я решил громко крикнуть и, если не получу ответа, бежать назад, к передовой. Крикнул: «Эй, есть кто-нибудь?». Пауза… А потом голос: «Есть, есть!». Отвечал наш каптенармус (кладовщик). Я обрадовался и спустился вниз. Там был только он и больше ни души. Я спросил: «А где же наши?». Ответ меня ошарашил: «Ушли на задание».

Оказывается, из штаба армии был получен приказ: первый поиск необстрелянной еще разведки сибирской дивизии провести вместе с оставшимися в строю нашими разведчиками. Задание состояло в том, чтобы подняться на занятую немцами высотку и захватить «языка». Имелось ввиду внезапно напасть на часового и увести его, а также еще кого-нибудь, кто окажется поблизости.

Ночь была очень темная, тихая. В момент, когда объединенная группа разведчиков доползла до середины высотки, один из «новеньких» не выдержал и кашлянул. Часовой услышал и поднял тревогу. Немцы осветили ракетами местность и открыли ураганный огонь по разведчикам. Пришлось им быстро уходить с жертвами на руках. Был убит командир роты, старший лейтенант Акимов, а также командир отделения и один боец. Не вернулся в роту и старшина. Возможно он был ранен и его не смогли вынести, а может быть и убит. Какие были потери у сибиряков я не знаю. Наших мы опустили в могилу в селе Хамкино, Мценского или Болховского района (точно не помню) Орловской области, под автоматные очереди. Мне пришлось произносить прощальное слово. Так печально окончился этот поиск. Если бы я в нём участвовал, может быть и не пришлось мне писать эти воспоминания. Судьба!

Итак, бригада уходила на формировку — восполнить потери личного состава, вооружения, снаряжения, средств связи и др. От нашей роты после боев осталось в строю где-то человек 12—13. В моей же службе произошли серьезные изменения. Я навсегда расстался с разведкой. В начале октября 1942 года меня пригласили в политотдел бригады и предложили вступить в партию, как «заслужившего эту честь». Я воспринял это как высокую оценку моей службы в разведке. Так я оказался в рядах ВКП(б).

Тем временем, командование решило сделать из меня офицера. И я был направлен на трехмесячные курсы по подготовке младших лейтенантов. Закончил их с отличием и мне было присвоено звание лейтенант. В дальнейшем моя служба продолжалась в разных частях 61 армии. До Победы путь оставался еще очень длинным. Для меня его вехами были: Орел, Курск, Чернигов, Мозырь, Рига, Польша и, наконец, Германия. Конец войны я встретил в 25 километрах от Эльбы, в городе Кириц. Восьмого мая 1945 года, на рассвете, мы салютовали автоматными очередями в небо над немецкой землей. Мы ликовали. В эти мгновения верилось, что после войны наступит прекрасная жизнь («светлое будущее…»).

Марк Харитонович Валкин был демобилизован из армии в звании капитана в июле 1946 г. Вернувшись домой, он восстановился в Казанском университете, параллельно работал учителем истории в школе. В 1947 году устроился в Государственный музей Татарской АССР научным сотрудником отдела фондов. Через год стал заведующим отделом истории советского периода.

В Ульяновск Валкин перебрался в сентябре 1950 года по приглашению Ульяновского областного культпросветотдела – для работы в должности директора Краеведческого музея, который возглавлял до 1982 года. При нем музей был не просто восстановлен, но и превратился в одно из ведущих научно-просветительных и научно-исследовательских учреждений региона.

Стоял у истоков музея И.А. Гончарова. После выхода на пенсию с 1982-го по 1986-й работал в филиале Ульяновского областного Художественного музея – заведующим Ленинской картинной галереей (ныне Музей изобразительного искусства XX–XXI вв.), а затем в течение 8 лет (1986–1994 гг.) был заведующим сектором музеефикации Музея-заповедника «Родина В. И. Ленина». Под его научным руководством создавались музеи «Народное образование Симбирской губернии в 70-80-х годах ХIХ века», «Симбирская классическая гимназия» и «Симбирская чувашская школа. Квартира И.Я. Яковлева».

Выдающимся вкладом Валкина в краеведение стало открытие имён отца и сына Бутурлиных – революционера-народника Александра Сергеевича и учёного Сергея Александровича.

Марк Харитонович Валкин награждён орденом Великой Отечественной войны I степени и орденом Красной Звезды, получил почётное звание «Заслуженный работник культуры РСФСР», являлся членом Союза журналистов РСФСР. Ушел из жизни 18 ноября 2012 года на 91-ом году.

Этот материал входит в цикл публикаций, посвящённых 40-летию Музея-заповедника «Родина В.И. Ленина», которое отмечается в 2024 году.

Татьяна Лисицына