Серой и однообразной, как арестантская роба, была жизнь обитателей ульяновской исправительно-трудовой колонию № 9, пока в декабре 1936-го очередной этап не занес туда трех новых зека.

Двадцатилетний ленинградец Василий Семенович Алексеев, несмотря на малограмотность, был мошенником, за что сел на три года, которые ему и предстояло отбывать в «девятке».

На пять лет за хулиганство был осужден вновь прибывший сын рабочего из города Сталино (ныне Донецка) Иван Андреевич Чернов 1920 года рождения.

Меньше всего из новичков предстояло сидеть девятнадцатилетнему Михаилу Афанасьевичу Дроздовскому – всего один год.

Вскоре в кампанию влились местные «старожилы» – двадцатитрехлетний уроженец села Овсянниково Чухонского района Ивановской области Николай Сергеевич Кленов, отбывавший четыре года за хулиганство и кражу, а также мелекесец из рабочих Александр Петрович Бычков, 1914 года рождения, сидевший год за тайное хищение чужого имущества, сиречь, тоже за кражу.

И вскоре жизнь в ИТК-9 заиграла новыми яркими красками, поскольку перечисленные выше граждане «совместно начали производить в колонии хулиганские действия, воровство, карточную игру, драки, оскорбления, нанесении побоев и угроз убийством, как лишенным свободы, так и работникам колонии кадрового состава, терроризируя своим поведением и налетами честно работающих л/свободы, которые уходя на работу, не были спокойны за ценность и сохранность оставленных ими вещей», – говорится в обвинительном заключении.

Администрация, как могла, пыталась загнать буйных сидельцев на путь исправления и привить им «трудолюбивые навыки». Например, Чернова сверх штата причислили на кухню учеником повара, а Александрова устроили в столярную мастерскую. Но ни тот ни другой трудиться не захотели, заявив, что «не работали и работать не будут, что родились не для работы».

«Со стороны культурно-воспитательной части также были приняты все исчерпывающие меры воспитательного порядка в целях направления их на правильный трудовой путь». Но все старания оказались тщетными – кампания демонстративно пренебрегала правилами внутреннего распорядка и дисциплины, издеваясь не только над другими заключенными, но и над персоналом колонии, «применяя непослушание» и «производя нападения, нанесение ударов и угроз убийством кадровым работникам колонии, терроризировали и руководство колонии, морально разлагая остальных л/свободы».

Не помогло даже то, что Кленову и Чернову добавили сроки за хулиганство. Это, казалось, их лишь раззадорило. Такое впечатление, что в общем-то мелкие жулики, отбывавшие довольно мягкие наказания, поставили перед собой цель заработать на «вышку» и упорно шли к ней.

Ужас день за днем

Дальше будет приведена большая, можно сказать, огромная цитата из обвинительного заключения. Дословно, как есть, без добавлений и комментариев, потому что это как раз тот случай, когда комментировать – только портить.

«1). Так, 22 декабря 1936 года, Чернов в больнице во время приема у врача Никифоровой украл галоши, которые впоследствии были найдены у Чернова в камере.

2). В тот же день Кленов в камере со своими «приятелями» играли в карты, и когда охранник Яковлев пытался отобрать карты, на него набросился Кленов с доской от койки. Когда на помощь к Яковлеву подошли начальник охраны Илюткин и Уполномоченный НКВД Сукманов, то Кленов набросился и на них для избиения, одновременно осыпая всех нецензурными выражениями.

3). 24 декабря Чернов и Кленов, явившись в баню умыться, стали хулиганить, бросая тазы об пол и разгоняя моющихся. А когда банщик, л/свободы Кирюшкин Петр Филиппович предупредил их, чтобы тазы не разбивали и не хулиганили, Чернов с Кленовым набросились на банщика и избили его, нанося удары тазом.

4). В тот же день Чернов и Алексеев подломали книжный шкаф в КВЧ (культурно-воспитательная часть – В.М.) и украли из него красный материал и акварельные краски.

5). 25 декабря Чернов и Кленов, находясь в штрафной камере, заводили буйства, камеру разгромили и каменный столб, служивший поддержкой печи на верхнем этаже, разобрали и кирпичи разбросали».

Наступления зловещего года «большого террора» члены буйной пятерки, похоже, даже не заметили и своего поведения не поменяли.

«6). 4 января 1937 года Чернов во время ужина явился в столовую, произвел буйство, намереваясь избить зав. столовой и повара. Миски, поставленные на стол, стал сбрасывать на пол и в прислугу. Таким образом им было разбито 10 мисок. А потом схватил рамку, в которую был вставлен плакат с текстом Конституции, изломал рамку и разбил стекло.

7). В тот же день, Дроздовский, попросившись в уборную, забежал в столовую, начал бегать ногами по столам, раскидывать посуду и нецензурно ругать служащих. А когда охранник Белянчиков потребовал прекратить хулиганство, то Дроздовский ударил охранника ногой. Потом бросил в него миской, а по пути в камеру схватил кирпич с целью бросить в Белянчикова, и когда от Дроздовского кирпич успели отнять, то он, ругаясь, грозил, что весь надзор он перебьет насмерть.

8). 5 января Чернова водили в больницу, и он, проходя мимо кабинета врача, схватил телефонную трубку и начал в нее выкрикивать нецензурные слова. Потом, встретив л/свободы женщину Тряпкину, набросился на нее и избил и отобрал у нее ватную фуфайку, и явился в столовую, там также буйствовал и миской ударил зав. столовой Пронина.

9). Того же числа Кленов обворовал лишенных свободы, которые получили деньги за работу. У Пустынникова он украл 18 руб. и у Дуравина – 18 руб. 90 коп.

10). 8 января Кленов без всякой причины с нецензурной руганью набросился на Нач. Хозснабсбытом Жукова, требуя с него смены лучшего белья, и когда ему Жуков ответил, что лучшим бельем в первую очередь удовлетворяются лучшие люди-стахановцы, то Кленов нецензурно выразился («На кой мне сдались ваши стахановцы»). Н-к Жуков, стараясь доказать, что стахановцы — это лучшие люди страны, и что лучших людей награждают орденами, Кленов тут стал выражаться нецензурно по отношению орденов и наград Советского Правительства, обзывая похабными и нецензурными словами. А когда ему, Кленову, следователем 27 апреля с/г было предъявлено обвинение в оскорблении советских орденов, и клеветнической контрреволюционной агитации, то он, Кленов, отказавшись от показаний и стал буянить и громко нецензурно обзывать самыми похабными словами стахановцев, Советские Ордена, Советский Суд и Прокуратуру, и всю Советскую Власть. С этой руганью он вышел из кабинета допроса и продолжал кричать и ругаться в канцелярии и по всему пути до камеры.

11). 16 января Дроздовский украл в больнице у л/с Станина летний пиджак. А при отборе этого пиджака 17 января ответ. дежурным, Дроздовский оказал физическое сопротивление, и когда явились начальник охраны Инюткин и старш. по охране Мазыгин, хулиганя, стал их нецензурно ругать и грозить убийством. А л/с Станина за то, что заявил о краже у него пиджака, вечером его избил.

12). 20 января Кленов, Чернов и Бычков украли у л/св. Баранова во время получения им хлеба, деньги в сумме 34 рубля 36 коп. И когда лишенный свободы Левшев пытался заступиться за Баранова, то его Бычков ударил с силой в бок и поднял скандал.

13). 21 января Кленов в столовой учинил дебош, требуя от зав. столовой Пронина талоны на второе блюдо, грозя в случае отказа расправой. Тогда старший воспитатель КВЧ Балахнин вызвал охрану для усмирения, и когда Кленова стали уводить из столовой, то он пытался Балахнину выколоть пальцем глаз и ударил его ногой. А накануне этого дня Кленов пытался ограбить находящееся в КВЧ имущество – фотоаппарат, приемник и другие ценные вещи. Но попытка была предотвращена ответдежурным Жихаревым. И в это время Кленов сопротивлялся и нападал на Жихарева.

14). В ночь на 22 января Кленов и Бычков в одиночной камере играли в карты. Воспитатель Калинин и надзиратель из л/св. Елизаров предложили сдать карты. Игравшие не подчинились и стали оскорблять вошедших. В это время Калинин, заметив, что у Кленова между ног лежит нож, то он его изъял, за что Кленов схватил с койки доску и стал ею избивать Калинина с Елизаровым. Последние вынуждены были и камеры выйти и ее заперли. Тогда Кленов с Бычковым начали разбивать камеру и всю ее разбили.

Окончание читайте по ссылке Ужасы ГУЛАГа. Часть 2 

Владимир Миронов