«1918. Симбирскъ», книжная серия «Симбирские тайны». В. Миронов. Часть 6. Катастрофа. Главы 1-2 / 12 Июля 1918 / История Ульяновска / Годы и люди

Итак, мятеж подавлен. Ситуация в Симбирске более или менее улеглась. Во всяком случае, внешне. Войска, взбудораженные бывшим главкомом, как будто успокоились. Да и вести с фронтов должны были вселять в них оптимизм и уверенность. Так, в приказе № 13 по симбирской группе войск 12 июля от имени Тухачевского сообщалось, что «8 июля в 8 часов утра доблестными революционными частями Пезенской и Казанской дивизий после упорного сопротивления чехословаков и белогвардейцев занят г. Сызрань. Преследуемый противник в панике отступил к городу Самара». За что от лица Российской Советской Республики всем войскам, борцам за Свободу и революцию объявлялась искренняя благодарность. «Опираясь на революционный дух храбрых, дисциплинированных и сознательных солдат и командного состава нашей славной Армии», Командарм I выражал твёрдую уверенность в дальнейших боевых успехах своих войск. «Враг уже подавлен. Смело и дружно вперед без сомнений и колебаний», – призывал Тухачевский (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 4. Л. 5).

Вообще, в районе первой армии в Инзенской группе дело, похоже, налаживалось. Прибывший украинский полк занял позицию на станции Барыш. А четвёртый латышский полк и полк чрезвычайной комиссии даже были отправлены с фронта на отдых и для переформирования в Рузаевку… Да и в Симбирске всё было спокойно (ЦГАКА. Ф. 106. Оп. 2. Д. 4. Л. 73–74). А ряды защитников города даже пополнились: 15 июля сюда прибыла 1-я Смоленская революционная мортирная батарея в составе 110 артиллеристов, 20 лошадей при 4 пушках, влившаяся в состав Симбирской группы войск (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 4. Л. 15).

Но, к сожалению, хорошие новости в те дни приходили далеко не отовсюду. На Бугульминском направлении, например, красные под натиском противника вынуждены были отступить, и запросить подкрепления. Тревожно было и в губернии. Так, в Криушах Карсунского уезда Анненковой волости помещики открыто призывали крестьян вступать в ряды белой гвардии. А кулаки возвращали солдат, отправлявшихся в Красную Армию. На станции Майна тамошние служащие вели открытую агитацию против советской власти. Политическому отделу Первой армии пришлось даже высылать туда небольшой вооружённый отряд из Карсуна и агитаторов. Однако последних катастрофически не хватало. Поэтому Пензенскому и Симбирскому губернским совдепам было приказано составить точные списки военных и агитаторских сил, имевшихся в распоряжении советов обеих губерний. А также сделать расчёт необходимого минимального их количества для обслуживания каждого города и села. Кроме того, указанным губсовдепам предписывалось вменить в обязанность всем сельским и городским советам по возможности чаще передавать в политотдел точные сведения о положении дел в своём селе или городе (ЦГАКА. Ф. 106. Оп. 2. Д. 4. Л. 73–74).

Штабу армии остро не хватало точной и достоверной информации о том, что происходит вокруг и откуда может последовать очередной удар. Причём не только со стороны «врага внешнего», но и внутреннего, классового. А в том, что этот удар непременно будет нанесён, причём в самое ближайшее время, никто не сомневался. Так и вышло: вскоре чехословаки большими силами, перейдя в решительное наступление, заняли Бугульму, Мелекесс, Ставрополь и ряд других городов. Красные отряды стали в панике отступать в Симбирск. Везде и всюду красногвардейцы видели измену и предательство со стороны левых эсеров. Ставропольский отряд, наступавший из Мелекесса на Самару, был окружён и прижат к Волге.

Одновременно чехи на пароходах пошли из Самары вверх по Волге к Сенгилею. 12 июля стало известно, что в селе Новодевичьем, которое лежало южнее города, чехами был взят в плен и расстрелян командующий Сенгилеевской группой войск Мельников (ГАУО. Ф. Р-1090. Оп. 1. Д. 4. Л. 5). Бывшего поручика белогвардейские разведчики захватили севернее села. И если в отношении рядовых красноармейцев Каппель проявлял мягкость и, как правило, обезоружив, отпускал их, то здесь он показал себя бескомпромиссным мстителем в отношении изменников, каковым в его глазах был Мельников, которого специально собранный военно-полевой суд приговорил к расстрелу. Приговор тут же был приведён в исполнение.

В этот же день по приказу из Самары отряд снова повернул на Сызрань, где местные формирования не могли справиться с наступающими красными, и энергичным ударом принудил их к отступлению. После днёвки во вновь захваченной Сызрани, усадив свою пехоту на подводы, 17 июля Каппель по главному тракту двинулся на Симбирск, до которого оставалось около 140 вёрст (Федорович, А. А. Генерал В. О. Капель. Мельбурн. 1967 // Электронная библиотека RoyalLib.com. URL: (дата обращения: 09.10.2021)).

Отряд, состоявший из одного батальона, двух батарей и одного эскадрона кавалерии – всего около 600 бойцов – совершил фланговый марш мимо Сенгилеевской группы. Последняя, послав ряд сообщений о движении противника, не осветила его в должной мере и не предприняла атаки во фланг (1918 год на родине Ленина. С. 229).

Тем временем в Симбирске приказом Военно-революционного совета был создан штаб обороны города в составе начальника обороны чрезвычайного коменданта т. Я. М. Звирбуля, политического комиссара – комиссара труда Иванова и командира 1-го латышского революционного полка т. Тиле (ГАУО. Ф. Р-212. Оп. 2. Д. 4. Л. 59). В тот же день состоялся ещё ряд назначений: Тухачевского официально утвердили в должности Командующего Первой армией, действующей против чехословаков. А политическим комиссаром ему назначили члена Центрального исполнительного комитета Советов и председателя Самарского губернского революционного комитета В. В. Куйбышева. Командующим Симбирской группой войск окончательно стал С. Пугачевский, избавившись от приставки «и. о.», а политкомом – В. Певзнер (Известия Симбирского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 17 июля).

А враг, между тем, уже обошёл Сенгилеевскую группу красных и приближался к Симбирску. В Ключищах каппелевцами был захвачен и расстрелян член симбирского губисполкома Сергунин – представитель крестьян Ясашной Ташлы. 20 июля белые, миновав село, оказались в глубоком тылу сенгилеевской группы войск (1918 год на родине Ленина. С. 83).

Но ни Гай в Новодевичьем, ни Пугачевский в Симбирске не представляли серьёзности положения (Симбирская губерния в 1918–1920 гг. С.180). Главную опасность ждали с востока, из-за Волги. И к этому были веские основания.

Глава 2. Мелекесский фронт

Фронт приближался к Мелекессу. 15 июля создалась непосредственная угроза городу. Чтобы отстоять его, под ружьё встали даже местные грузчики, образовав отряд в 150 человек. Учреждения исполкома с семьями советских работников были помещены в поезд на случай эвакуации (Рогачев Я., Чистов Б. Путь большевика. Ульяновск, 1968. С. 31, 32, 33). 17 июля, когда чехословаки находились уже в 15–20 верстах, эсеры подняли восстание среди мобилизованных в Красную армию (1918 год на родине Ленина. С. 80).

В тот же день, сознавая всю сложность положения защитников Мелекесса, Тухачевский сообщил, что высылает им на помощь оставшиеся в Инзе три броневика. Ещё две бронемашины, которые он срочно затребовал из Пензенской дивизии, могли прибыть в Инзу не ранее вечера 17 июля и тоже должны были уйти в Мелекесс (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 4. Д. 31. Л. 13). Однако вскоре командарму пришлось изменить своё решение, поскольку на станции Поливаново, расположенной примерно в 80 км юго-восточнее Инзы, разведка обнаружила противника численностью до 600 человек. Поэтому броневики Инзенской группы решили никуда не отправлять, чтобы не ослаблять её (ГАУО. Ф. Р-200. Оп. 4. Д. 31. Л. 14). Эта группировка, напомним, дислоцировалась в стороне от основного театра военных действий, примерно в 100–120 км севернее генерального направления наступления чехословаков, которое развивалось с запада на восток вдоль железной дороги Пенза–Сызрань–Самара–Уфа и далее до Владивостока. Лишь у Сызрани часть сил резко повернула на север, вдоль Волги к Симбирску и Казани. Но и до этих мест было порядка 200 км. Так чего же опасались в штабе Первой армии?

Дело в том, что Инза, как уже говорилось выше, являлась крупной узловой станцией, где сходились три железнодорожных магистрали. Одна шла с запада, со стороны Москвы. Другая уходила на северо-восток, к Симбирску и далее через мост в Заволжье. И, наконец, третья вела на юго-восток, через Барыш в сторону Сызрани, то есть непосредственно к району активных боевых действий. А поскольку таковые, как мы помним, велись в то время главным образом вдоль железных дорог, именно это направление и представлялось самым опасным, поскольку позволяло противнику атаковать Инзенскую группировку.

Чтобы предотвратить такую возможность, в Барыше был поставлен украинский полк. Но он оказался ненадёжным и под влиянием панических слухов о якобы окружающих его белых почти в полном составе бросил позиции. А тут ещё сообщение разведки о вражеском отряде в 600 штыков на станции Поливаново, то есть в 20 км от Барыша и примерно в 70 от Инзы. И никаких войск между ними. Только остатки разбежавшегося полка да бронепоезд под командой Лациса, стоявший на станции Базарная (ныне Базарный Сызган). То есть в случае наступления чехословаков с юга отразить его было бы нечем. Боеспособных резервов Первая армия в тот момент не имела и запросила помощи у штаба Восточного фронта, поскольку захват Инзы противником отрезал бы всю симбирскую группу войск от штаба армии.

Чтобы оценить степень опасности, бронепоезд Лациса продвинулся на юго-восток до разъезда Патрикеево, что между Базарной и Барышом, но противника не обнаружил и никаких сведений о нём не получил. Позже выяснилось, что атаковать в этом направлении чехословаки тогда не собирались (1918 год на родине Ленина. С. 80). Однако командование Первой армии об их планах не знало и готовилось к худшему. Понятно, что в этих условиях на счету был не только каждый броневик, но и каждый боец.

Вернёмся, однако, в Мелекесс. Так и не дождавшись подкреплений, 18 июля немногочисленные красные части оставили город, отступив к станции Бряндино (около 25 км). Здесь командующий мелекесским участком Хлебников сосредоточил большие силы: бронепоезда Полупанова и Бодлеско, курский бронедивизион, Казанский батальон, сводный отряд Симбирского полка и отряд интернационалистов. Создав столь мощную ударную группировку, штаб симбирской группы войск приказал ей перейти в решительное наступление, взять Мелекесс и вырвать инициативу из рук противника (1918 год на родине Ленина. С. 80).

В ночь на 19 июля советская пехота, погрузившись в эшелоны, двинулась на город. Впереди для разведки боем шли отряды мелекесских и самарских коммунистов, которые на рассвете первыми и ворвались на ещё спящие улицы. Возвращение Мелекесса местный ревком решил использовать для взятия заложников из буржуазии в качестве меры сдерживания белого террора в случае захвата города врагами. Эту операцию успешно провёл начальник мелекеской милиции Рейников с отрядом милиционеров и грузчиков.

В это время с противоположной стороны в город уже входили главные силы белочехов. На улицах вновь завязался бой, длившийся около трёх часов, после чего защитники Мелекесса вновь отошли (Рогачев Я., Чистов Б. Путь большевика. С. 32, 33) на станцию Бряндино. Здесь бой разгорелся с удвоенной силой. На линию огня вышли оба бронепоезда. На флангах действовали бронемашины Курского бронедивизиона. Артиллерийским огнём у чехословаков был взорван вагон со снарядами. Часам к 5 вечера, когда, казалось, победа была уже за красными войсками, в их тылу вдруг вспыхнула пулемётная стрельба, которую открыли белогвардейцы, обошедшие красноармейские боевые порядки. Одновременно в селе Мулловка подняли восстание местные кулаки. Разгромив винный завод, они увлекли за собой часть крестьян окрестных сёл. И те, вооружённые винтовками и даже пулемётами, тоже обрушились на тылы красных. Началось отступление. Но по его маршруту белые разобрали железнодорожный путь, окружили остановившийся из-за этого бронепоезд Бодлеско и забросали его гранатами. Почти вся команда в 150 человек погибла. 20 июля красные части стали отходить к станциям Чердаклы и Верхняя Часовня, лежавшим в непосредственной близости от Симбирска (1918 год на родине Ленина. С. 80, 81).