Мы уже рассказывали о симбирских садах - былой гордости нашего края. "Когда-то урожаи до Сибири докатывались, а на Нижегородской ярмарке они были на лучшем счету, в наибольшем спросе", - так писала газета "Пролетарский путь». Сады садами, но не менее интересно знать о судьбах тех, кто создавал, выхаживал молодые побеги, лелеял их, приумножая красоту родного края. Одним из таких людей был купец 2-й гильдии Ефим Иванович Куликов - владелец самого большого собственного сада в Симбирске.
Площадью в 17 десятин, сад его начинался сразу за Старым Венцом, от Смоленского и до Завьяловского спуска, покрывая пространство "в полгоры" - на месте, запечатленном Пушкиным в его скором карандашном наброске Симбирска.
13 сентября 1831 года в Симбирске у купца Ивана Степанова Куликова и его жены Авдотьи Васильевны появился на свет наследник, окрещенный Евфимием в Николаевской церкви. Воспитание отрок получил "домашнее", шестнадцати лет остался сиротою - родителей его и еще двести симбирян унесла свирепствовавшая осенью 1847 года холера.
После отца Ефим унаследовал сад и две каменных лавки, в Гостином и Смоляном рядах. До совершеннолетия - 21 года - юношу опекал родной дядька, купец Федор Васильевич Красников, пожалуй, что самый богатый человек в старом Симбирске.
Не только толщиною мошны знаменит был дядя Федор - он стоял во главе симбирских старообрядцев. Сам Ефим Куликов тоже не чуждался старой веры - гнушаясь "новым письмом", не держал дома ни одной иконы, а в 1878 году "ссудил" дядю пятью тысячами рублями, на нужды общины староверов.
Симбирское купечество оценило успехи на самостоятельном поприще. Облачив Ефима Иванова сына Куликова своим доверием: в 1854 году, с началом Крымской войны, его избрали "заготовить пожертвованный обществом для войск провиант", а за собственные доброхотные даяния на русское воинство наградили бронзовой медалью. Далее, он "был избран в гласные Градской думы, каковую должность исправлял как следует, ... после сего уж избран заседателем Приказа, каковую должность исполнял исправно". Служба по выбору стала тяготить Ефима Ивановича. В 1865 году он попытался отлынить от обязанностей казначея Приказа общественного презрения, за что оказался оштрафован на десять рублей.
За несколько лет до грандиозного пожара, уничтожившего две трети Симбирска в августе 1864 года, Ефим Куликов приобрел обширнейшее усадебное место между улицами Миллионной и Хлебной, где построил свой собственный дом, типичное купеческое жилище, в котором выше всяких внешних красот ставилась основательность: "Дом каменный, двухэтажный, крытый железом, ... при нем два каменных двухэтажных крыльца ("... в России ... не строят из камня, а из кирпича, называя таковые здания каменными", - разъяснял подобное название в середине XIX века русский этнограф А. Терещенко). Во дворе появились каменный склад-лабаз, амбар, погребица, каретник, две конюшни и баня. Свой свежевыстроенный особняк Ефим Куликов от пожара отстоял. Более того - он сохранился до наших дней, единственный от бывшей Хлебной улицы (ныне дом №33 по ул. Орлова).
В 1892 году Куликов оставил занятия торговлей, вышел из купеческого сословия и записался в мещане.
Семьею Ефим Иванович не обзавелся, в домашнем быту был более, чем скромен: "зеленый сундук с меховым лисьим пальтом и суконным осенним и летним одеялом" общей ценою в 25 рублей - вот полный реестр всей мебели и нарядам, описанным в доме после смерти Куликова.
С 1877 года, почти двадцать лет, на жертвы богатых прихожан перестраивался Воскресенский Германовский храм в Симбирске, в прихожанах которого состоял Ефим Иванович. На богоугодное дело, одним из первых, он внес пятьсот рублей, а в 1906 году оплатил изготовление нового иконостаса для церкви - заказ исполняли знаменитые палехские мастера, и обошелся он в 6000 рублей.
Одинокий богатый старик превращался в городской миф: с начала 1910-х годов растущая на северо-запад городская окраина, населенная отчаянной босотой, получила среди народа название Куликовки - неистребимая ирония простого русского человека частенько наделяла именами "миллионок" или знаменитых богатеев (например, Кулаковка в старой Москве), заселенные беднотой, бродягами, сомнительным элементом районы, улицы, ночлежные дома.
Кстати говоря, Ефим Иванович был в 1912 году старостой в недавно построенной Неопалимовской церкви ("в пригородном поселке Куликовке", - сообщал "Адрес-календарь" на 1916 год).
Явившийся спустя четыре дня после смерти Ефима Ивановича Куликова, последовавшей 4 июля 1914 года "от старости", малопочтенный некролог в газете "Симбирянин" вполне отразил окружавшие старца слухи:
"Третьего дня умер симбирский старожил-скопидом Куликов. Покойному было около 100 лет от роду".
Куликова, а вернее, о Куликове, знал весь Симбирск. Он был большим оригиналом. Начать хотя бы с того, что покойный выглядывал из дома раз в десятилетие. В последний раз Куликов выезжал из своего всегда накрепко запертого дома семь лет назад, когда посещал здешние банки, чтобы обрезать купоны ценных бумаг. Состояние покойного исчисляют в полмиллиона.
Ходили глухи, что, почувствовав себя нехорошо, покойный послал за нотариусом, чтобы написать завещание, словесно им объявленное уже, по которому несколько тысяч рублей должны получить многолетняя экономка, дворник и садовник покойного, но, пока прибыл нотариус, у старика оказался парализованным язык...
На самом деле, завещание покойный составил загодя, еще в 1910 году, и в нем не забыл никого: верным слугам назначались суммы от 500 до 3000 рублей, 500 рублей - "Симбирской мужской гимназии на выдачу пособия нуждающимся ученикам", две тысячи - городскому попечительству о бедных, еще две - на содержание двух коек" имени Ефима Ивановича Куликова" в городской богадельне и две тысячи "раздать бедным города Симбирска на помин души моей в течение сорока дней после моей кончины".
А оставил Ефим Иванович после себя всего-то "369602 рубля 96 копеек - очень немногие люди в старом Симбирске могли похвалится такими же капиталами.
Осенью 1914 года, в связи с Первой мировой войной, в доме Куликова открыли госпиталь на 20 коек, для раненых фронтовиков, с позиций отправляемых в Симбирск.
17 октября 1935 года на заседании Президиума Ульяновского Горсовета вынесли решение: "Название западной окраины города именем эксплуататора Куликова впредь не употреблять". Принятая административная мера оказалась безрезультатна - Куликовка зовется так по сегодняшний день.
Иван Сивопляс; фото А. Шабалкина
«Мономах», «3(18), 1999 г.
