– Часто потом думал: а почему я не остался 19 августа в Москве? Можно было пойти к Белому дому и быть там полезным, может, не только в «живом кольце» и на баррикадах. Знаю, что журналисты–взглядовцы выпускали в те дни радиопередачи (они транслировались по Дому правительства и на площадь), делались телесюжеты… Там можно было заиметь такие знакомства и подружиться с такими людьми, что после эти связи помогали бы годами… А уж о журналистских впечатлениях и не говорю.
… Но – ни о чем не жалею. В тот день, я нутром почувствовал: это не шутки. Это, может быть, гражданская война. И сработал мой «основной инстинкт»: надо ехать домой, быть рядом с семьей, с детьми. Уходить на войну – это одно. А попасть в какую-то непонятную заваруху даже без удостоверения какой-либо редакции – это другое.
В общем, «без меня большевики обойдутся», – так я подумал в тот раз… Приехал домой и застал жену больную – в постели. 19-го она не сразу узнала о случившемся – не включала ни телевизор, ни радио. 15-летняя наша Аня, которая рано утром уезжала в город, вернувшись в студгородок, сказала: «Мама, включай скорей телевизор. В стране путч».
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937