– Чтобы уйти от трафарета, заученности в политучебе, я старался придумывать новые формы, такие, как, например, политбой. Мы его готовили, специально выбирали роли. Один был, допустим, хиппи, второй какой-то аморальный тип, третий – знайка-зазнайка – кому что нравилось. Ребята играли эти роли: одежду и что говорить они выбирали сами. «Герои» высказывали свою позицию, а сидящие в зале вступали с ними в дискуссию. Начинался спор, которым было уже трудно управлять. Вот это было высшей формой политучебы, до которой мы дошли. И была какая-то цековская комиссия, которая наш опыт одобрила. (Я даже вел политклуб «Комсомольской правды»!). А секретарь горкома партии С. Марьин все говорил: так это нужно записывать на видео и показывать всем как образец!

(…) А потом появился взрослый городской политклуб. Мое отношение к нему было не очень. Потому что (чисто врачебная позиция) там собрались многие мои старые пациенты-шизофреники. Это было нужно, это обычная психотерапевтическая работа… Ну, и конечно, там было много нормальных людей. И в итоге клуб перерос в серьезную оппозицию партии…

Помню, однажды они вдрызг разругались с Сергеем Егоровичем Марьиным. Не помню уже, из-за чего они там передрались, но здорово на него накатили. Мне пришлось даже его в госпиталь забирать – отпаивать коньяком. Потому что очень мужик расстроился…

Записано 18.7.2003 г.