– До появления в Ульяновске я руководил Орловским научно-производственным объединением «Автограф». Предприятие занималось вычислительной техникой.

Надо сказать, что в Ульяновск я особенно не рвался. Но время было достаточно суровое (1987 год), когда отказать было тяжело. Партия сказала мне свое «надо» довольно резко. Заявлено было так: либо я еду в Ульяновск, либо меня рекомендуют на должность второго секретаря обкома партии в Бухару. А уж этот второй вариант меня не вдохновлял совсем.

Идея Центра микроэлектроники с самого начала тоже меня не вдохновляла. Он был слишком многоплановый. В нем были достаточно перспективные направления, но были и достаточно «дохлые», которые, на мой взгляд, вообще не должны были развиваться.

Но поскольку в постановлении ЦК записано было все в комплексе, я обязан был все это выполнять.

Понятно было, что в этом Центре всегда будет развиваться направление, связанное с датчиками. Потому что это своего рода искусство, которое зависит от головы разработчика, от его интуиции и т.д. Вместе с тем там предусматривалось направление, связанное с цифровыми микросхемами. А это направление полностью определяется технологическими возможностями оборудования. (А наше оборудование и близко не могло конкурировать с зарубежным – японским, германским, американским.) Вот это направление явно было обречено на поражение. Но я против этого не мог ничего уже сделать.

В то время мы жили в одной стране, а на самом деле их было две. Одна страна – это оборонная промышленность и все, что с ней связано. (И оттуда практически ничего не ушло в гражданские отрасли.) И была гражданская промышленность, которая работала на отбросах того, что оставалось в нашей стране. Все основное - ресурсы, деньги, люди – уходило в «оборонку» и само себя съедало.

Ульяновский центр микроэлектроники должен был восполнить этот пробел и поставлять для гражданских министерств то, что они не могли получать в электронной (читай: оборонной) промышленности.

Те цифровые микросхемы, которые мы должны были начать производить, по идее, надо было получать из «оборонки». По качеству они уступали тем же американским, но производство их было налажено, и ничего не надо было изобретать. (Соотношение качества было такое: американцы делали, предположим, 100 микросхем, и из них 70 получалось годных, а мы делали тысячу, и из них годных получалось 3.) Такой ценой достигался паритет, он действительно был. А так как ценообразование фактически было волевое, то это никого особенно не волновало.

Центр микроэлектроники должен был появиться и в тех условиях имел право на существование. Но спустя несколько лет, когда начали открываться границы, стало очевидным, что Центр себя изживает. За исключением направления датчиков и заказных микросхем.

Записано 28.1.2002 г.