Рассказывает Г.А. Демочкин:

– В мае 1987 года в Ульяновск приезжал известный на всю страну учитель литературы из Ленинграда Е.Н. Ильин. Это было событие в педагогической жизни области. Педагог-новатор выступал перед ульяновскими учителями, дал урок по «Преступлению и наказанию» Достоевского.

Я писал его на «Репортер» и сделал несколько передач на областном радио. Вот фрагменты.

***

Из выступления ленинградского словесника Е.Н. Ильина перед учителями Ульяновска:

– Я даю возможность ученикам писать сочинения, как им захочется. Во времени не ограничиваю, не тороплю, если дома. Если в классе, позволяю делать, как им удобно. Даже сам рассказываю: Толстой любил писать, подвернув ногу. Тебе удобнее так? Пиши! Если любишь, как Бальзак, прихлебывая кофе, – пожалуйста, приноси на сочинение термос. Если любишь вышагивать, как Гайдар или Маяковский, – пожалуйста, ходи по коридору. Бормотать хочешь, – бормочи. Хочешь списывать из учебника или с книги – списывай. Но только делай сноску. Если много сносок, то перечисли все, а потом свое добавь.

***

– Хожу во время изложения мимо парт.

– Что же ты запятую пропустила?

И синей пастой ей ее подарю. Она счастлива.

***

– Достоевского спросили: как мог он проиграть в карты последние деньги семьи? (Был такой эпизод в биографии писателя.) А он управлял собой. Ему, может, надо было отвести нагрузку, разрядиться, чтобы не грохнуться в эпилепсии. Помните, как погиб Есенин?

Он послал телеграмму другу Эрлиху: сними мне, пожалуйста, комнату, хотя бы окнами на помойку, но отдельную, свою. Друг забыл о просьбе. И вот поэт в Ленинграде, одинок, ему плохо, он только что из лечебницы. И он идет в гостиницу, где все казенное, где неуютно. По дороге встречает женщину, говорит ей: пойдемте со мной в ресторан, просто поужинаем, поговорим. Женщина отшатнулась в сумерках от этого опухшего странного субъекта. (На другой день увидела в газетах: господи, так это был он!) Вот, не окажись она фифочкой, ответь человеку на его человеческий порыв, и он остался бы жив. И Эрлих, не забудь он о просьбе друга…

***

Из показательного урока Е.Н. Ильина по теме «Преступление и наказание Ф.М. Достоевского». Ильин – настоящий артист, его урок завораживает. Даже читая этот текст, я слышу сейчас его голос:

– Самое важное, Дима, встань, пожалуйста. Дима встает. Я тебя не случайно поднял. Я мог бы и Мишу поднять. Но я поднял тебя. Слушай меня внимательно. «И вдруг сердце Раскольникова спросило: а не уйти ли? Но Раскольников оставил этот вопрос без ответа». Отсюда и фамилия – Раскольников. Надменный ум отвергает вопрос. Он расколот.

Так вот, Дима, на любые вопросы можешь не давать ответа. В том числе и на мои. Я не обижусь. Но на вопросы своего сердца должен дать незамедлительный ответ. От этого зависит судьба. И не только твоя. Матери твоей, отца. Да и меня – я же учил тебя. Тебя когда-нибудь сердце спрашивало о чем-нибудь? Да. Вот, надо отвечать. Обязательно. Обязательно. Вот Раскольников не ответил. И дорого за это заплатил.

Однажды он вышел на перекресток, остановился и стал сам с собой разговаривать. У тебя не было такого? Нет? Ну, слава Богу. А потом сказал: мне так грустно, так грустно, точно женщине.

Оказывается, в каждом из нас, в тебе, Миша, тоже, живет женщина. Это правда. Это закон диалектики.

Да, так же, как и в вас есть кусочек меня. Так вот знай это и аккуратно с собой обращайся. Сам-то ты простишь себе кое-что. Женщина, живущая в тебе, затоскует и замучает тебя.

Что такое женщина? Она жизнь дает, а ты ее отнял. Ну пусть даже у этой поганой старушки. Но все равно отнял.

Кстати, почему он ее ударил топором, когда она стала к нему поворачиваться лицом? Со спины-то удобнее. У нее и косичка такая крысинообразная. И волосы на прямой пробор. Она такая вся сутулая. Маленькая. Вот тут и надо… Но когда она стала поворачиваться… Верно. Там есть один человеческий признак – глаза. Глаза бы его остановили. Он не дал старухе развернуться.

«Не уйти ли?». А куда уйти-то? Куда? Уйти-то было и некуда. Некуда было идти. В свою комнатку? Кстати, как он ее называет? Комнатку-то свою. Ну-ка, давайте назовем быстренько. Смотрите, я всегда выставляю пальцы, руку. Самое главное, самое основное наглядное пособие на уроке литературы – это рука словесника. Вот она – наглядность! Как он ее называет? И вот так за пальчик возьмите. Каморка – верно. Гроб – верно. Сундук – верно. Каюта – верно. Шкаф – верно. А еще?

Вот тот, кто мне скажет, тому и поставлю пятерку. Да не в журнал, этого мало, а прямо в аттестат. И потом целый год можешь ко мне не ходить. Только скажи, как он еще называет? И почему именно так назвал?

Ну, не знаете – Тамара, встань, пожалуйста. Сделаешь коротенький пятиминутный доклад, ладно? Найдешь это словечко и нам его объяснишь. Хорошо? Вот еще один читатель.

А называет он коморку – скорлупа! Это верно очень. Прежде чем убить человека, он на полгода ушел от людей. В скорлупу. Замкнулся. Только после этого отважился взять топор и убить старуху.

Так что, Никита, никогда не отходи от людей. Никогда. Нас спасают люди. Ушел – обязательно будешь мерзавцем. Обязательно. Это прекрасно понимал Толстой. Потому он и назвал свой роман «Война и мир». Это прекрасно понимал Горький, когда свой роман-повесть назвал «В людях». Это все прекрасно понимали.

Так, ну встаньте, пожалуйста. Как вас зовут? Людочка, так вот вы - моя школьница. Людочка (а я всегда так девочек называю), а Мишенька - уже нескладно, нельзя. Людочка, так вот, Раскольников смыл кровь отовсюду: с рук, с топора. Но на одном месте осталась кровь. На каком? Ч-ш-ш. Когда я говорю с учеником, остальные молчат. Я никогда не позволяю на уроке делать базар. Так что видите, я все-таки гуманист-то с ограничениями.

Так, встаньте, пожалуйста, кто там сказал. Значит, где он оставил кровь? На носке. Очень хорошо. Правильно, умница, садитесь, пятерка вам. Так вот, он оставил кровь на носке, который выглядывал… И опять, смотрите, что я делаю руками – вот из такого сапога.

Маша, если бы ты в сочинении дала бы такой кусочек. Послушай. «И все-таки с разорванными сапогами жить можно, а как жить с разорванной, с разрубленной душой? Как? Оставляя кровь на носке

Раскольникова, великий Достоевский всей глубиной подтекста этой детали нам говорит об этом».

Так вот, если б, Маша, ты бы такой кусочек сочиненьица мне дала, то мало сказать, что я выписал бы его. Я б тебе поставил «пятерку», даже если б тема была не раскрыта. Даже если б ты сделала 24 ошибки. Я б тебе все равно поставил «пять». Вот за этот кусок текста.

Вот так я учу писать сочинения на самом уроке…

***

Послесловие из 2003 года, Г.А. Демочкин:

– Не знаю, жив ли сейчас Евгений Николаевич Ильин.

Он и тогда, в 87-м был, уже не молод. Просто думается сейчас о том, как расточительно государство со своими талантами. Гениальные уроки Ильина надо было записать на видео, хранить, как золотой запас нации, а с появлением материальных возможностей обеспечить этими кассетами все школьные кабинеты литературы.

Не встречал я таких кассет…