Сегодня Ульяновскому институту Гражданской авиации 90 лет. Из его стен вышли тысячи выпускников. Среди них и российский космонавт Кирилл Песков. Он окончил УИ ГА в 2012 году и несколько лет работал пилотом в одной из российских авиакомпаний. Однажды он рискнул и подал документы в отряд космонавтов, чтобы через шесть лет стать полноправным его членом. Минувшей весной сбылась заветная мечта Кирилла Пескова — в составе международной экспедиции он отправился на МКС и пробыл там полгода. В эти дни российский космонавт находится в Звездном городке, где проходит реабилитацию. В канун юбилея УИ ГА выпускник института рассказал 73online.ru как стал космонавтом, о жизни в невесомости, об экспериментах на МКС и поделился впечатлениями, которые остаются на всю жизнь.

Таких как раз берут в космонавты

— Кирилл, в УИ ГА вроде как не готовят космонавтов. Как же вы попали в их число?

— В детстве я мечтал стать летчиком, а космос казался чем-то недосягаемым. Но интерес к нему был: смотрел на звёздное небо, как летают спутники, читал новости о полётах, смотрел научно-фантастические фильмы. И вот в 2012 году объявили первый открытый набор космонавтов. Ранее отряд комплектовался только из летчиков-испытателей, военных летчиков и инженеров ракетно-космической отрасли. Теперь же принимали людей с инженерным образованием, подходящих по здоровью и психологии. Я тоже решил попробовать, прошел всевозможные тесты и испытания, в итоге меня приняли.

— Юрий Гагарин во время взлета корабля «Восток» сказал свое знаменитое «Поехали!». А что вы сказали, когда ваш корабль весной этого года отправился в космос?

— Я ничего не говорил, просто сидел, молчал и радовался.

— Неужели даже пульс не подскочил, не вспотели ладони?

— Нет. Было чувство радости и облегчения, что мы полетели. Предыдущий старт отложили из-за технических неисправностей за час до предполагаемого времени. Со второй попытки мы улетели, и я этому радовался.

— Сложно было готовиться? Путь-то большой — несколько лет все-таки…

— Можно сказать, что этому полету я готовился все свою жизнь — 35 лет. Большой опыт дала гражданская авиация, в которой я работал до 2018 года. И конечно шесть с половиной лет интенсивной подготовки в отряде космонавтов. Самое сложное — периоды неопределённости: медицинские вопросы, переносы назначения, дата старта менялась несколько раз. Очень сложно, но к этому привыкаешь, учишься жить с этим и не обращать внимания.

— А мысль, что можно всю жизнь провести в отряде и ни разу не полететь, не посещала?

— К сожалению, и такое бывает, но у меня подобных опасений не было. Если б не получилось полететь в космос, вернулся бы в авиацию — я её до сих пор люблю и никогда бы не пожалел.

Земля в иллюминаторе

— Что почувствовали, когда впервые увидели Землю, уместившуюся в иллюминатор?

— Мы летали не на такой высоте, чтобы она полностью помещалась в иллюминатор. И, как ни странно, сначала почувствовал лёгкое разочарование: ожидал другого. Потребовалось время, чтобы понять красоту с этой высоты. За пять лет в гражданской авиации я видел красивые картины с рейсов по Евразии, но масштабы и вид с орбиты — это совсем другое. Например, Черное море и Волгу видно прекрасно. Словно на контурной карте.

— Какая у вас была задача во время экспедиции?

— По большей части, обслуживание МКС. Чтобы всё функционировало, чтобы ничего из строя не вышло, поддержание всех систем станции в рабочем состоянии. За весь полет ничего серьезного, кстати, не произошло. Техника очень надежная.

— На протяжении всего полета вы вели телеграм-канал, отвечая на вопросы подписчиков. Какой вопрос поставил в тупик?

— Вопросов действительно было много и мне очень приятен интерес людей к космической теме. В основном, правда, спрашивали как космос влияет на организм. Но однажды подписчик спросил, как кипит вода в невесомости. Я ему ответил, что мы не можем кипятить воду. Потому что в условиях станции техника безопасности позволяет нагревать воду только до 75 градусов. Но решение оказалось буквально из школьной программы: при пониженном давлении вода закипает, не достигая ста градусов. И действительно: я смастерили стенд, который позволил понизить давление и вскипятить воду. Зрелище потрясающее: пузырьки пара и воздуха появляются прямо в толще воды, сливаются и продолжают возникать — красиво и необычно.

Кино и космос

— Если бы предложили полететь на Марс в один конец, согласились бы?

— Нет, конечно. Чего мне там делать? Борьба за жизнь — одно, а когда тебе говорят, что 100% не вернёшься — другое.

— В художественных фильмах про космос много правды?

— Много вымысла. Художественное кино рассчитано на зрителя, чтобы увлечь, развлечь. Даже документальные фильмы — другое. Практически нет фильмов, где работа изображена полностью реально. После полёта я стал замечать этапы подготовки, технику, детали, которых раньше не видел.

И нам земные снятся сны...

— Были какие-то курьезные моменты во время полета?

— Особо курьезных случаев не было, работа строго по расписанию. Но забавно, что первые дни на станции, когда я привыкал засыпать, висел в спальном мешке. Хотел перевернуться, но не получалось — понял, что смысла нет: в невесомости нет понятий верх и низ.

— Наверное, в таких условиях сны другие?

— Напротив, сны обычные, земные. Несколько раз снилось, как будто звонят с предыдущего места работы: «Можешь слетать?» Я говорю, что допуски закончены, а они мне в ответ – не переживай, все в порядке, уладим. После чего я в униформе авиакомпании, в синих брюках, с чемоданчиком иду к самолету… Потом просыпался и улыбался.

— А если прямо сейчас сесть за штурвал самолёта?

— Думаю, смогу. Навыки остались, хотя осторожно, конечно.

— А что удивило больше всего во время полета на МКС?

— Восприятие пространства и ощущение свободы в модуле. Невесомость делает его просторным. Даже небольшой российский модуль, рассчитанный на десять человек, ощущается намного больше. Спать можно на потолке, на стене — везде удобно. Словно летишь на просторном лайнере.

— Получалось наслаждаться процессом?

— Конечно. Где-то было больше интересных моментов, где-то меньше. Какие-то работы нравились больше, какие-то — меньше. Но в целом, весь процесс, исключительно увлекательный. После экспедиции остались тысячи снимков. Многие из них завораживают до сих пор.

Первый «кукурузник» в космосе

— Что тяжелее: привыкать к невесомости или к гравитации после возвращения на Землю?

— Привыкание к гравитации занимает больше времени, чем к невесомости. Организм забывает, как ходить, держать равновесие.

— Что необычного брали с собой в полет — берег, талисман?

— В полет можно брать полтора килограмма личных вещей. Я взял фотографии, сувениры. Друг попросил, чтобы я его часы в космос свозил. Взял несколько вымпелов, в том числе и вымпел УИ ГА. Даже игрушечный Ан-2 взял с собой — мне кажется, это первый «кукурузник», который побывал в космосе.

Куда глаза глядят

— После большой работы, наверняка, будет большой отпуск. Где планируете его провести?

— Я вырос в Красноярском крае, это все для меня родные места, бывал на Алтае, на Байкале. Но эти края такие обширные, что еще осталось много мест, где я не бывал. И я очень люблю там находиться, люблю путешествовать по принципу «куда глаза глядят, туда и едешь». Понравилась тебе какая-то речка, остановился, порыбачил, надоело рыбачить, поехал на следующую.

— Что нужно, чтобы полететь ещё раз?

— Прежде всего, здоровье и медкомиссия. Дальше — программа полёта. Еще есть внешние обстоятельства: политика, экономика, на которые мы не влияем.

— Пригодились ли вам в космосе советы ваших преподавателей из УИ ГА?

— Конкретных примеров сейчас трудно вспомнить, но в Ульяновске меня научили летать на самолетах, дали базу. Напрямую с космосом эта подготовка никак не связана, но, конечно же, все равно это высшее образование, какие-то знания, какие-то навыки. Без них я точно не стал бы космонавтом.

Фото соцсети Кирилла Пескова, Центра подготовки космонавтов, скриншот

Обсудить новость можно в нашем телеграм-канале 73online

Михаил Россошанский