Считается, что шесть из восьми лет своего обучения в Симбирской классической гимназии Владимир Ульянов, будущий Ленин, просидел за одной партой с Александром Николаевичем Наумовым (1868–1950), будущим Самарским губернским предводителем дворянства, министром земледелия Российской империи и белоэмигрантом, ностальгически наименовавшем свою виллу на Лазурном берегу словом «Волга». Наумов был вторым по успехам учеником в «ульяновском» классе — и первым, по родовитости и богатству своих родителей. Заботами его деда Михаила Михайловича Наумова Симбирск украсился театром и Дворянским домом, как, по аналогии с близ стоявшим Губернаторским домом, называли здание Симбирского губернского дворянского собрания.

Свой род Наумовы возводили к перебравшемуся в середине XIV века на Русь немчину Павлину — правда, фамилия пошла от внука Павлина, Наума Андреева: павлин, конечно, красивая птица, но, в российских реалиях Павлиновы — не самая благозвучная фамилия. В симбирских — и далее, в отделившихся от них в 1851 году самарских — пределах, Наумовы играли очень заметную роль на всём протяжении XIX столетия, вплоть до революции 1917 года.

Родовой герб дворян Наумовых:

Ещё в XVII веке, при царе Алексее Михайловиче, Наумовы обосновались в Поволжье. Их «золотым веком» стала первая половина XIX столетия. В самом его начале Наумовы приобрели у графа Орлова его знаменитое имение Головкино, что в Ставропольском уезде Симбирской губернии (ныне Старомайнский район, но село, увы, оказалось затоплено Куйбышевским водохранилищем) и породнились с Симбирским губернатором князем Хованским.

А в 1845 году отставной подполковник Михаил Михайлович Наумов (1800–1880), дедушка Александра Наумова, «взмыл» до Симбирского губернского предводителя дворянства. В Российской империи дворянство было правящим сословием: все чиновники, начальники, командиры — а губернский предводитель, в пределах своей компетенции, получается, был начальником над начальниками. Должность, что немаловажно, была выборной — а ещё, тем более важно, губернский предводитель трудился без вознаграждения! Но, тем выше честь в обществе, для которого честь не была пустым звуком.

Избирался губернский предводитель на три года. Но трёхлетие могло и затянуться, поскольку в должность свою губернский предводитель вступал не сразу после избрания, а только после утверждения кандидатуры императором — а у императора, сами понимаете, всегда масса более неотложных дел, чем губернский предводитель в Симбирске; кстати, выбирал император из двух кандидатур, так, что даже оглушительная победа на губернских выборах делала будущего предводителя полностью зависимым от государевой воли.

Вот и трёхлетие Михаила Наумова, по разным источникам, могло тянуться более четырёх лет, от 1845 до 1849 года. Самыми продуктивными в ней стали 1846 и 1847 годы, когда заботами Михаила Михайловича Симбирск украсился театром и Дворянским домом, как, по аналогии с близ стоявшим Губернаторским домом, называли здание Симбирского губернского дворянского собрания.

Традиции театральных постановок в Симбирске уходила ещё в XVIII век. Театр, в котором разыгрывались написанные авторские пьесы, был явлением статусным — и его отсутствие, разумеется, снижало статус Симбирска в глазах окружающих. Да, любители разыгрывали представления в частных домах и даже арендовали под сцену залы в домах казённых, например, в губернской гимназии.

Но ведь не всякий театрал мог прийти, без приглашения, в чужой дом и не всякую пьесу, особенно, из того, что казалось скандальным, но оттого и особенно привлекательным, станешь разыгрывать на глазах у благовоспитанных юношей. В 1830-е годы на южной окраине города, невдалеке от губернской больницы, было выстроено особое помещение для представлений, с виду напоминавшее обычный сарай, но играть и смотреть в нём спектакли можно было исключительно летом, а летом дворяне разъезжались по имениям.

Тёплый деревянный театр, которым город был обязан Михаилу Михайловичу, помещался в самом начале Большой Саратовской улицы, ныне Гончарова, на пересечении её с улицей Лисиной, ныне Карла Либкнехта, в которой, кстати, помещалась усадьба губернского предводителя. Здание уже вполне напоминало «храм искусства», и осенью 1846 года съехавшаяся в Симбирск на зиму знать могла в относительном комфорте сопереживать служителям и служительницам Мельпомены, музы-покровительницы театральных выступлений.

Занимательно, что, построив театр от дворянских щедрот, Михаил Михайлович тут же подарил его симбирскому мещанину Александру Слепневу, который был подрядчиком при строительстве театра. Тут сказалась двойственность отношения к театральному зрелищу: с одной стороны, необходимый элемент общественной жизни, с другой — отношение к театру как к предосудительному и даже безнравственному времяпровождению. Что же, достойно, что Михаил Михайлович смог возвысить себя над предрассудками.

Дворянский дом в Симбирске строился с 1843 года, по личному пожеланию императора Николая I при посещении нашего города в 1836 году, дабы симбирское дворянство завело себе дом «сословию своему приличный». Николай I даже подарил дворянству казённую землю, на которой оно могло этот дом построить. Строительство встало в 87 тысяч рублей серебром, притом что покупка Губернаторского дома в Симбирске обошлась в 17 тысяч.

Вид большого зала Симбирского дворянского собрания публиковался в столичной прессе. Особое внимание акцентировалось на пяти огромных люстрах и 28 настенных бра, в которых во время балов и приёмов зажигались тысячи свечей — свечи были главным показателем роскоши мероприятия, они стоили недёшево, а требовалась их масса. Дворянское собрание было торжественно открыто в начале 1847 года, и Михаил Михайлович, как хозяин, привечал многочисленных гостей: среди прочих помещений в Дворянском доме находилась и казённая квартира, полагавшаяся губернскому предводителю дворянства.

Тем разительнее, что после трёх лет видимых успехов дальнейшее предводительство Михаила Михайловича не задалось. Что стало причиной? Пошатнувшееся здоровье? — но Михаил Михайлович дожил до восьмидесяти, и в старости, как свидетельствовал внук Александр, был бодр и веселонравен. Финансовые проблемы? — и тут всё прекрасно.

Подвёл характер. По свидетельству внука, дедушка всегда слыл шутником и шутки его, «большого барина», не всегда были безобидны, и прямо метили в определённых людей, а в те времена люди в обществе были чувствительны к словам и жестам. Шутки шутками, но когда грянул день дворянских выборов, тут избиратели Михаилу Михайловичу всё и припомнили...

Жизнь свою Михаил Наумов доживал в Симбирске. «В светлый, солнечный и морозный день, бывало, зайдёшь навестить дедушку, и сразу охватывает особое настроение чего-то тёплого, уютного, хозяйственного и жизнерадостного. Отовсюду раздавались бесчисленные птичьи голоса с трелями, везде солнце порядок и особая глянцевитая чистота» — вспоминал Александр Наумов. Постоянным спутником старика был живший в его доме юродивый по прозвищу Юдавка, которого знал «весь Симбирск». Он щеголял ярким шутовским нарядом, имел в руках булаву с блестящим набалдашником — и по своему положению юродивого нередко, хотя и без злобы, в глаза высказывал людям то, что о них говорится за глаза.

Иван СИВОПЛЯС, научный сотрудник Музея-заповедника «Родина В. И. Ленина»