О «невинных жертвах». «Иду на все подлости» (история третья) / 24 Ноября 1935 / История Ульяновска / Годы и люди

Красноармеец Алексей Захаров писал домой часто. Вырванный из привычного быта, он почти каждый день покрывал крупным неразборчивым почерком по 4-5 тетрадных страниц, изливая на них тоску по родной деревне, по дому, по близким:

«Здравствуйте, дорогая Мария Ивановна. Я нахожусь в Молдавской Автономной Советской Социалистической республике, которая входит в состав Украинской республики. Климат здесь в сравнении нашего теплее и сырее, и сейчас здесь дожди и ветер. Молдавия богата садами и другими растительностями. Город Тирасполь сам по себе вновь строящий, еще небольшой. Стоит на самой границе с Румынией и является центром Молдавии.

Я теперь нахожусь в школе младшего начсостава. В школе уж очень чисто и культурно. Немного скучновато лишь потому, что товарищей еще не знаю. Но мне жить будет, конечно, лучше и легче, чем тебе. Тебе, нужно признаться, будет потрудней. Но нужно терпеть и все трудности уметь преодолевать. Хотя срок три года и большой, но это неважно. Они пройдут.

Как наши овечки, как поросенок? Наверное, скоро придет срок его резать. Пиши все новости, какие у нас есть. Пиши, как ты чувствуешь сама себя, скучаешь ли. Ничего особенного не пиши, нельзя. До свидания. 24.11.1935 г.»

Заклеивая очередную весточку в конверт, красноармеец Захаров не подозревал, что до возвращения домой осталось куда меньше трех лет. Только вот радости это досрочное возвращение не принесет.

Сгоревший труп в сгоревшем доме

В ночь на 30 октября 1935 г. в с. Белый Ключ Сурского района вспыхнул пожар. Горел стоявший в глубине сада позади улицы Бутырки дом члена сельсовета Матрены Деминой. Когда около 8 часов утра на пепелище приехали помощник уполномоченного УГРО Сурского РОМ НКВД Гришин и участковый инспектор Сурского РОМ Калякин С.Г., угли уже остыли. Труп хозяйки лежал на железной кровати. Перед смертью Демину кто-то связал. А вскрытие показало, что голова женщины разбита.

Никто из односельчан погибшей ничего подозрительного не видел и не слышал (да и как услышишь - дом-то на отшибе). А огонь уничтожил все следы. Две недели розыска никаких результатов не принесли и 13 ноября 1935 г. уполномоченный УР Сурского РОМ Балберов дело об ограблении и убийстве Деминой приостановил за не розыском грабителей. С таким решением вынужден был согласиться и начальник райотдела милиции Шибаев. А что еще ему оставалось делать? Дело, как сейчас говорят, повисло ровно на год.

7 ноября 1936-го в Сурском обворовали квартиру В.А. Фомина. Во время пролетарского праздника сам Василий Андреевич торговал на улице с лотка, а его супруга отправилась на демонстрацию, чем бессовестно и воспользовались воры.

Однако уже на следующий день по подозрению в краже был задержан другой сурчанин - ранее судимый Алексей Бушев. Его взяли в овраге так называемой Ванькиной деревни. Да не одного, а с каким-то парнем. Запираться домушник не стал, рассказав, что краденое добро находится в лесу.

Пойманный вместе с Бушевым человек назвался Зайцевым, но пробыл таковым недолго. Вскоре выяснилось, что на самом деле это Павел Никитович Шишкин 1909 г.р., происходит он из с. Кельмени Мандышского района ТАССР, грамотный, беспартийный, без определенных занятий, женатый, имеет ребенка, судим в 1934 г. на 3 года лишения свободы, наказание отбыл в сентябре 1935 г.

Из протокола допроса Шишкина от 12 ноября 1936 г.: «Фамилию я свою скрывал потому, что я хотел совершить побег, и чтобы искали Зайцева, а не Шишкина. Я, как Шишкин, участвовал в ограблении и убийстве гр-ки с. Б. Ключ Деминой Матрены Ивановны. В убийстве и ограблении гр-ки Деминой участвовали гр-не с. Сурское Лебедева М.И., гр-не Араповки Сурского р-на Агапов Леонид Иванович и Захаров Алексей Иванович.

У меня имеется сожительница Спиридонова Клавдия Ивановна. Она - родная сестра Лебедевой М.И. Вследствие чего я близкий с Лебедевой, даже в одной квартире проживали.

В сентябре 1935 г. я был освобожден из лагерей и заявился к своей сожительнице Спиридоновой, т.е. в квартиру, где проживает Лебедева со своим мужем. Средств к существованию я не имел, что меня и побудило на совершение преступления».

Подруги

Марина Ивановна Лебедева 1899 г.р., происходила из крестьян с. Араповки Сурского района, беспартийная, неграмотная, замужняя, имела 2 детей в возрасте 12 и 14 лет, без определенных занятий, судимая в 1932 г. за спекуляцию, но дело крайсудом прекращено.

Допрашивал ее оперуполномоченный Сурского РОМ НКВД сержант милиции Балберов, которому задержанная рассказала: «Я в колхозе не работаю, нахожусь на иждивении своего мужа. Вместе со мной проживает моя сестра Клавдия. Последняя имеет сожителя - Шишкин Павел Николаевич. Последний с моей сестрой проживал очень мало, а где находится для меня не известно. О том, что Шишкин судим я совершенно не знаю. Гр-н Агапов родства со мной не имеет, а гр-н Захаров доводится мне дальним родственником».

С будущей жертвой - Матрешей Деминой - Лебедева была давно и хорошо знакома: член Белоключищенского сельсовета подрабатывала абортами. На этой почве и сошлись - Марина Ивановна дважды пользовалась ее специфическими услугами. А потом постепенно деловые отношения переросли в приятельские. Но не только. Досрочное прерывание беременности было лишь одним из направлений частнопредпринимательской деятельности сельской активистки.

По словам Лебедевой, подруга давала ей вещи на продажу, в основном одежду, которая хранилась в многочисленных сундуках. Но торговать просила не в Сурском, а где-нибудь подальше, например, в Алатыре. Предосторожность была не лишней - спускаемые втихаря на базаре шубы, пальто, кофты и прочее имущество принадлежали более или менее зажиточным землякам Деминой и были переданы ей на хранение, а попросту спрятаны от раскулачивания.

Лебедева отрицала, что идея ограбить подругу принадлежала ей, но от участия в ночном налете Марина Ивановна не только не отказалась, а приняла в нем самое активное участие.

Часов в семь вечера 29 октября 1935 г. вся кампания отправилась в Белый Ключ. Агапов взял с собой «железину, отнятую от плуга, которую нес в рукаве».

Из протокола допроса Шишкина: «Примерно в 22 часа мы подошли к дому Деминой. Лебедева постучала в окно. Демина спросила, кто стучит. Лебедева ей назвалась и сказала, чтобы Демина пустила ее в дом. Демина зажгла свет, так как такового не было, вышла в сени, которые открыла. В это время мы все вошли в сени к Деминой, на которую набросились и убили, т.е. Агапов имеющимся у него железом ударил по голове, а потом Демину, связанную веревкой, положили в доме на койку. Во время убийства Лебедева выбежала. После чего мы взяли три мешка, принадлежащие Деминой, собрали имущество, в частности одежду, поклали в мешки и ушли домой, т.е. в село Сурское.

По приезду в Сурское часть имущества Агапов и Захаров унесли в д. Араповка, а остальное имущество я увез в г. Казань, где и реализовал на рынке. Денег получил не более 1000 руб., из которых часть выдал Лебедевой, а сколько подробно не запомнил».

Установить личности двух других участников налета труда не составило. Захаров Алексей Иванович 1913 г.р., из крестьян с. Араповка Сурского района, малограмотный, беспартийный, женат, имел ребенка в возрасте 3 лет, без определенных занятий, ранее не судим.

Агапов Леонид Иванович 1913 г.р., из крестьян деревни Араповки Сурского района Куйбышевской области, грамотный, женат, имел неродного ребенка в возрасте 10 лет, без определенных занятий. Ранее не судим.

Но оказалось, что вскоре после «акции» обоих призвали в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. Из Карсунского военкомата на милицейский запрос ответили, что первый направлен в Тирасполь, а второй на Дальний Восток. Однако это не спасло ни того, ни другого Захарова арестовали 2 февраля, Агапова – 10 марта1937 года.

«Чтобы остаться мне живым, иду на все подлости»

И вот сообщники снова собрались вместе, только уже не на квартире Лебедевой, а в Ульяновской тюрьме. 25 августа к ним присоединилась и жена Захарова Анна, арестованная за укрывательство.

О том, что предпринимали арестованные чтобы спастись, видно из записки Шишкина

к Лебедевой, приобщенной к делу: «Вот, Маруся, тебе показания, которые должно говорить на допросе. От того, что ты говорила раньше откажись. А если ты так не будешь говорить, то значит для меня будет порох».

Лебедевой предлагалось взять на себя вину за организацию налета, приуменьшив таким образом роль Шишкина.

«По старому нашему показанию дадут 10 лет, а мне дадут понюхать пороху», - писал он. - Смотри, если тебе жаль меня и мою семью, то говори вот так. А если уж тебе не жалко меня и мою семью, то говори по-старому.

Я это дело соображал уже три месяца, чтобы как лучше нам пойти, чтобы остаться мне живым. В настоящее время иду на все, на все подлости, чтобы мне как-нибудь поговорить в одиночку.

Если бы я смог рассказать тебе языком, а не на бумаге. Но я думаю, попрошу какую-нибудь женщину, которая к тебе ближе и пущай она тебе растолкует, что лучше или тебе получить 5-8 лет, но я буду жить на свете. Или тебе 3-5 лет, но уже считай, что мое дело погиблое наверняка, потому что по старым показаниям из нашей группы кого-нибудь треснут. А тут понятно, что треснут не Агапова, не тебя, а только меня. Смотри, Маруся, обдумай ту и другую сторону. Тут понятно, кого приговорят - у кого больше делов. Дай свой ответ через Гришу-Татарина, который в бане, или через Сашу-Ларечника. Только по-быстрому».

Видимо, перехваченное послание было не единственным – арестованные действительно поменяли показания, однако это им уже не помогло.

Приговор

1937 г. октября месяца 6 дня. Мы нижеподписавшиеся сотрудники Ульяновского горотдела НКВД комендант Романов, командир взвода РКМ Калашников и оперуполномоченный ОУР Фадеев составили настоящий акт в том, что сего числа нами на основании постановления тройки при управлении НКВД Куйбышевской области от 16 сентября 1937 г.в г. Ульяновске приведен в исполнение приговор тройки УНКВД в отношении Захарова Алексея Ивановича, приговоренного к расстрелу.

Настоящий акт составлен в двух экземплярах».

9 октября были расстреляны Агапов и Шишкин, а спустя три дня - 12-го октября - пуля поставила точку в биографии Марины Лебедевой. В живых осталась лишь Анна Захарова, получившая 8 лет лагерей.