Масштабная проверка районной прокуратуры и суда началась в декабре 1937 года по поручению горкома партии. Однако проводили ее не «органы», а специально созданная комиссия во главе с членом ВКП(б) товарищем Афанасьевым и с участием специально приехавшего из Куйбышева инструктора областного суда Быкова
Поводом к проверке стала опубликованная 21 сентября в газете «Пролетарский путь» статья под заголовком «Укрыватели из прокуратуры».
Автор материала некий Н. Даль критиковал работу надзорных и судебных органов района за волокиту, халатность, невнимание к заявлениям граждан и неправильные, на его взгляд, судебные решения. В основу публикации было положено
«Мясное дело»
Оно касалось восстановления в должности некоего Горюнова, уволенного из Дома Колхозника вместе с гражданином Герасимовым, где первый трудился агентом по закупке и кладовщиком, а второй – заведующим столовой. Поводом к увольнению стали результаты проверки, проведенной госсанинспекцией 4 декабря 1936 года. Ревизоры обнаружили в ДК «нелегальную» кладовую, а в ней – неучтенное, не клейменное и не обескровленное мясо. В протоколе оно названо падалью, каковую, как установили проверяющие, Горюнов через Герасимова сбывал в столовую. Также, как и другие недоброкачественные продукты, например, сыр.
На основании протокола санинспекции 8 декабря того же года вороватый кладовщик был уволен приказом на тот момент директора Дома Колхозника Романова, однако обжаловал увольнение в суде и решением судьи Бирюкова был восстановлен в прежней должности. А прокурор Арянин это явно неправильное, по мнению Н. Даля, решение не опротестовал.
Не помогла и жалоба уже бывшего директора И.И. Романова, в которой тот указывал на целый ряд других хищений и злоупотреблений, совершенных восстановленным кладовщиком. Но лишь спустя месяц заявитель получил ответ, в котором говорилось: «Вы не являетесь представителем Дома колхозника в виду чего ваше заявление, поданное в облпрокуратуру, оставлено без последствий».
«Эта циничная, наглая отписка в полной мере говорит о том, что работников прокуратуры в лучшем случае заел бюрократизм. Люди совершенно забыли, что они поставлены блюсти революционную законность, разбирать жалобы трудящихся», – пафосно негодовал на страницах газеты автор статьи Н. Даль. Хотя в данном случае прокурор был прав.
Дело в том, что «разоблачитель кладовщиков» и кандидат в члены ВКП(б) Илья Иванович Романов решением горкома был исключен из партийных рядов еще четвертого апреле 1937 года «за преступное отношение к женщинам и за моральное разложение». Тогда же партия поручила прокуратуре привлечь бывшего заведующего еще и к судебной ответственности.
Поводами для разбирательства как по партийной, так и по уголовно-правовой линиям стали жалобы работниц учреждения на то, что директор, «используя свое служебное положение, понуждал к сожительству ряд сотрудниц (Еремину, Грачеву, Бахараевскую, Тимофееву), увольняя с работы тех, кто не отвечал его домогательствам».
При поверке «сигналы» подтвердились, и 14 февраля 1937 года парторганизация Дома Колхозника похотливого заведующего из партии вычистила с формулировкой «за половое разложение». И хотя позже, на апрельском заседании горкома Романов категорически все отрицал, это не помогло: его не только исключили из партии и сняли с работы, но и дважды за судили.
Сначала в марте 1937 года бывшего директора ДК приговорили к трем годам лишения свободы и взысканию в пользу Дома Колхозника 2742 руб. Но затем приговор отменили, и новый состав суда приговорил подсудимого к исправительно-трудовым работам сроком на 9 месяцев со взысканием 1894 руб. 90 коп. Однако кассационная коллегия отменила и это наказание, направив дело на новое рассмотрение, теперь в Чердаклинский суд, где оно и доожидалось своей очереди.
Так что по прошествии восьми месяцев, дважды осужденный по-прежнему не сидел в камере, а проживал у себя дома в Заволжье по адресу: улица 2-я Линия, дом № 6, кв. 5.
Впрочем, не спешило пролетарское правосудие обрушить свой карающий меч и на «мясокрадов» Горюнова с Герасимовым, уголовное дело на которых с января 1937 года пылилось где-то в прокуратуре, а с августа – в суде, но не было рассмотрено «в связи с загрузкой судебных участков», – как разъяснили газетчикам в надзорном и судебном ведомствах.
«Понятно только одно, что вокруг этого дела завертелась бюрократическая машина. И этот случай не единичен» – делал вывод автор статьи, подкрепляя его цифрами: 384 гражданских из 465 уголовных дел оставались не рассмотренными на 1 июля в одном только третьем судебном участке. Причем накапливались они месяцами, и даже годами. Так, с 1936 года в судебной канцелярии ждали свое очереди 39 гражданских и 32 уголовных дела.
Впрочем, «зависали» они не только в первой инстанции, но и в кассационной коллегии областного суда. Хотя, не всегда из-за нерасторопности судейских.
Например, некого гражданина Щербакова Н.С. суд решил взять под стражу и поручил уголовного розыску такового разыскать. Спустя восемь дней поиски завершились рапортом сержанта 3-го отделения милиции Новичкова о том, что «Щербаков на территории Заволжья не обнаружен».
Однако едва в суде получили эту бумажку, как следом за ней явился и сам разыскиваемый: пришел узнать результат кассации. Оказалось, что все время «розысков» он преспокойно жил по месту прописки и работал на своей лошади в Заволжском пищеторге.
Так что «мясное дело» было далеко не единственным и не самым вопиющим фактом прокурорско-судейской волокиты.
Тем не менее, несмотря на очевидные факты, приведенные журналистом, и вопреки духу времени, в статье нет ни единого намека ни на вредительство, ни на происки троцкистов и прочих врагов рабочего класса. И то, и другое появится позже, когда к проведению проверки привлекли… «недосуженного» Романова.
Продолжение следует:
А судьи кто? Часть 3 (окончание)
Владимир Миронов
Фото - тематическое. Источник
