Продолжение книги Владимира Анатольевича Миронова «1918. Симбирскъ» - из серии «Симбирские тайны».
Часть 4. Тучи над городом встали
Глава 2. Смело мы в бой пойдём…
Продвижение чехословацкого корпуса вглубь страны тревожило не только центральную власть, но и руководство тех губерний, через которые или мимо которых проходил их маршрут.
«Еще в апреле месяце мы послали в центр [предложение], что с теми чехословаками, которые двигаются на Пензу, нужно вести борьбу… И получаем ответ, что чехословаков нужно пропустить, что это революционные войска, – позже вспоминал М. Гимов. – А когда
после занятия Пензы, чехословацкие банды двинулись на Сызрань, мы получили приказ от тов. Троцкого не щадить сил в борьбе [с ними]». Однако, «после того, как Самара была взята и в Симбирск приехал Самарский совет, мы знали, что Симбирск падет», – честно писал о настроениях местной власти её председатель (ГАУО. Ф. Р-1111. Оп. 1. Д. 18).
Тем не менее, получив 28 мая телеграмму о вооружённом выступлении чехословаков в Пензе, Симбирский губисполком срочно сформировал чрезвычайный военно-революционный штаб, к которому перешла вся полнота власти по обороне губернии. В состав Штаба вошли 3 большевика – В. Пеньевский (начштаба), И. Варейкис, С. Измайлов, 2 левых эсера – К Иванов и П. Гладышев и 2 эсера-максималиста – М. Гольман и И. Долников (1918 год на родине Ленина. С. 46). Сообщение об этом, опубликованное в прессе за подписью Гладышева, заканчивалось на оптимистической ноте: «Всех жителей прошу спокойно отнестись к надвигающимся событиям, не предаваясь панике, помня, что рабочие и крестьяне не отдадут ни за что завоеванной революции» (ГАНИУО. Ф. 57. Оп. 1. Д. 200. Л. 443).
30 мая штаб разослал по уездам телеграммы, в которых сообщал о своём создании и составе, а также предписывал «под личной ответственностью президиума и Военного комиссара привести в боевую готовность все имеющиеся в Вашем распоряжении воинские части. Призвать под знамена Советов для защиты завоеваний революции рабочих и беднейшее крестьянство. Срочно отряды направляйте в Симбирск» (ГАНИУО. Ф. 57. Оп. 1. Д. 200. Л. 46). На следующий день телеграммы аналогичного содержания ушли из уездов в волости (ГАУО. Ф. Р-97. Оп. 1. Д. 6. Л. 273).
А чтобы на местах указания исполнялись более оперативно, вслед за ними отправились ответственные товарищи. Так, в Сенгилей на уездный съезд крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов, срочно собравшийся 31 мая, прибыли находившийся в Симбирске член ВЦИК, уполномоченный Всероссийской высшей военной инспекции Ховаев и товарищ председателя Симбирского губисполкома Гольман.
По итогам заседания съезд издал специальный приказ, обращённый ко всему населению уезда и города. Пространная вводная часть пафосно сообщала о захвате Пензы чехословаками, буржуазией и прочими врагами советской власти и об их намерении наступать на Симбирскую губернию, чтобы вернуть старые порядки.
А вот постановляющая часть была сурово-конкретной:
«1. В виду ясной опасности, угрожающей революции, крестьянам и рабочим и их советской власти, Съезд объявляет с 12 часов дня 31 мая (по старому стилю 18 мая), город Сенгилей и весь Сенгилеевский уезд на ВОЕННОМ ПОЛОЖЕНИИ (выделено в тексте – В. М.).
- Для формирования оперативного руководства создаваемых отрядов и для посылки их в Симбирск, в распоряжение губернского военно-революционного штаба Губсовдепа, Уездный исполнительный комитет избрал военно-революционный штаб, утвержденный съездом в составе членов (список помещен в конце приказа).
- Съезд, как высший орган власти в уезде, предписывает всем волостям и волостным советам выполнять все распоряжения военно-революционного штаба Сенгилеевского Совета.
- Каждая волость по прочтении настоящего приказа членов съезда, на сходе должна избрать 10 человек самых отважных, сознательных и, безусловно, политически честных делегатов, которые обязаны через 24 часа явиться в Сенгилеевский совдеп для вооружения и отправки в Симбирск. По миновании опасности, они все будут отпущены домой. Материальное удовлетворение их – наравне с регулярными красноармейцами.
- Члены семьи такового избранника от волости не должны чувствовать нужды ни в чем и находиться на попечении всей волости под защитой волостного Совета.
- Члены съезда от рабочих должны сделать общее собрание на заводах и фабриках и избрать самых отважных и сознательных политически честных и революционных делегатов возможно больше от каждой фабрики. Пункт 5 распространяется и на делегатов, указанных в 6 пункте.
- Съезд постановил: весь уездный исполнительный комитет вооружается и будет днем работать пером, а ночью с винтовкой в руках, охраняя город и порядок, а свободные силы из Сенгилея немедленно отправить в Симбирск.
- Долой всех провокаторов, изменников, осмелившихся воспользоваться такой трудной для революции минутой и наносить нам удар в спину. Такие контрреволюционеры будут расстреливаться на месте.
- Съезд предписывает всем волостным богачам, имеющим хлеб в избытке, в виду военного положения и на основании декрета ВЦИК о продовольствии от 17 мая, в 24 часа представить точные сведения в местный Совет. А волостные советы должны проверить и излишек хлеба раздать беднейшим, чтобы они, посылая своих борцов защищать свободу и советскую власть от царских наемников, чувствовали, что в такую минуту они не останутся без защиты.
Тот Совет, которому будут мешать исполнять настоящий приказ, должен действовать на основании закона военного положения революционного времени и извещать постоянно Сенгилеевский Совдеп. Те волостные Советы, которые сами откажутся привести настоящий приказ в исполнение, будут преданы суду революционного трибунала. Те лица, которые будут призывать к неповиновению Советской власти, будут стираться с лица земли…
- Оружие будет выдаваться для Сенгилеевского Совета в Сенгилее и в Симбирске, но не на местах, а прибывающим избранникам… Все избранные в Совет должны быть снабжены суточными на 3 дня по 5 руб. в сутки, бесплатно доставлены в Сенгилей или в Симбирск на волостные средства. Должны быть снабжены удостоверениями от волостного Совета за подписью также членов съезда от этой волости или фабрики.
Председатель 3 Сенгилеевского съезда Еремеев.
Тов. пред., член ВЦИК и уполномоченный Всероссийской Высшей военной инспекции Ховаев.
Тов. предс. Уркумов.
Секретарь Мясников
Тов. предс. Симбирского губернского исполнительного комитета Гольман.
Военно-революционный штаб: Суханов, Кирюхин, Вилков, Саблин, Шепелев, Кириллов, Миронов» (ГАНИУО. Ф. 57. Оп. 1. Д. 200. Л. 280).
На следующий день сообщение о том, что Сенгилеевский уезд и сам город объявляются на военном положении, было опубликовано в газетах (Известия Симбирского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 1 июня).
Чрезвычайно-военный уездный штаб в составе товарищей Кудрявцева, Токарева, Репинского, Бутырева и военного комиссара Чемаева был создан и в Карсуне. Размещался он при уездной милиции, в доме бывшего казначейства. На первом заседании 31 мая для начала подсчитали силы, которыми располагали. Так, в распоряжении военкома был отряд Красной Армии в 130 штыков при 4 пулемётах и 2 бомбомётах. Начальник уездной милиции брался выставить 20 человек для наблюдения за порядком в городе.
Кроме того, готовы были встать под ружьё 30 коммунистов-большевиков и 20 членов исполкома. Итого 200 штыков. Распределили и имевшееся в уезде относительно тяжёлое вооружение: один пулемёт передавался в штаб Военной коллегии, а три оставшихся, как и оба бомбомёта, оставались в распоряжении отряда. Разработали маршруты совместных патрулей по городу и окраинам в составе по 8 милиционеров и столько же красноармейцев в каждом. Патрули, кроме всего прочего, должны были вести строгий надзор над иностранными пленными. При задержании таковых в городе без увольнительных записок их предписывалось арестовывать и препровождать в Военный штаб. Волостным Советам вменялось в обязанность задерживать всех, агитирующих против советской власти, и представлять их в Штаб военной коллегии.
Был также принят ряд чисто военных решений. В частности, высылалась разведка на велосипедах на станции Вешкайма, Инза и Рузаевка с задачей немедленно сообщать Штабу о возможном передвижении неприятеля. На случай его появления со стороны Инзы застава в составе взвода и разведчиков-велосипедистов при одном пулемёте выставлялась за Красноталкой. Заслон в составе взвода при пулемёте и разведки на велосипедах занял позиции на высотах за Таволжанкой на случай появления чехословаков из Вешкаймы (ГАУО. Ф. Р-392. Оп. 2. Д. 2. Л. 51–52).
В тот же день обязательным постановлением уездного исполкома Карсун и уезд объявлялись на военном положении с 12 часов ночи с 31 мая на 1 июня 1918 года. Появляться на улице после 9 часов вечера без пропусков от Чрезвычайного штаба запрещалось.
От граждан также требовалось сдать всё имевшееся у них оружие, как холодное, так и огнестрельное. «Все контрреволюционные выступления будут беспощадно караться всей строгостью военного положения» – говорилось в постановлении… (ГАУО. Ф. Р-386. Оп. 1. Д. 3. Л. 50).
Что последнее означало на практике? А вот что: «Настоящий протокол составлен в том, что при командировке отряда коммунистов и рабочих в Кременскую волость, в село той же волости Старый Урень, по показанию гражданина того же села т. Никиты Устинова (большевика), члена нашей партии, арестован был один крестьянин Ширяев. Его слова и действия (на собрании волости и села) говорил и агитировал за Учредительное собрание. Сказал Устинову, что скоро мы из вас, большевиков, будем дергать щетину и резать ремни. Был арестован, при отъезде из села сделал побег, за что был расстрелян. (В частности, несколько раз поджигал деревню с целью сделать больше беднейшего люда)» (ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1. Л. 43).
Вот так, просто и без сантиментов.
В Симбирске и Симбирской губернии военное положение вводилось с полуночи 1 июня, о чём горожанам сообщили местные «Известия». Согласно опубликованному распоряжению Военно-революционного штаба, выходить на улицу после 10 часов вечера запрещалось всем, кроме тех, у кого были соответствующие разрешения, выданные ЧК. Обращаться за таковыми следовало в бывший Кадетский корпус, в комнату № 44.
Кроме того, все горожане, имевшие оружие, но не имевшие разрешения на него от той же ЧК, должны были в течение 24 часов его сдать. По истечении этого срока все, у кого оружие будет найдено, подлежали расстрелу на месте без суда. То же самое грозило разного рода грабителям и хулиганам. Всякие контрреволюционные выступления также надлежало карать самым беспощадным образом (ГАУО. Ф. Р-393. Оп. 2. Д. 2. Л. 58).
Видимо, в развитие распоряжения Военно-революционного штаба Президиум губисполкома выпустил обязательное постановление, которым доводил «до сведения граждан г. Симбирска и Симбирской губ., что все лица, распространяющие ложные слухи с явной целью провокации и наводящие панику на граждан, будут караться со всей строгостью закона военного времени…» (ГАУО. Ф. Р-180. Оп. 1. Д. 1. Л. 70).
Правда, в Симбирске «законы военного времени» действовали всё же мягче, чем в уездах. Во всяком случае, к стенке сразу не ставили, о чём свидетельствует, например, «дело» некоего А. И. Горбунова. Члена губисполкома, между прочим.
ЧП произошло 7 июня 1918 года в общежитии Кадетского корпуса, в комнате, где означенный гражданин проживал вместе с другим членом исполнительного комитета Яковом Семеновичем Жарковым. В присутствии ещё одного исполкомовца – Фёдора Вьюгина – Горбунов вызывающе заявил, что «большевики берутся за дело, а сами не умеют управлять. У власти собрались жиды, и только продают город за городом и уже чуть ли не продали всю Россию».
Вьюгин возразил, что он тоже состоит при власти. «Вы тоже такой, как и все», – ответил на это Горбунов и, хлопнув дверью, отправился в исполкомовскую столовую. Там за обедом он снова вступил в дискуссию с очередным членом исполкома – Маркелом Холминым, огорошив того словами: «Вы, большевики, всю Россию продали».
От неожиданности Холмин аж поперхнулся, но что ответить не нашёл и, покончив с обедом, направился прямиком в Чрезвычайную комиссию (благо недалеко, в том же здании, в комнате № 44), где запротоколировал услышанное от Горбунова. А вскоре к председателю ГубЧК Левину подтянулись и Вьюгин с Жарковым. В результате излишне разговорчивый товарищ оказался под арестом.
Это «дело» вёл лично заведующий отделением по борьбе с преступлениями по должности ГубЧК. В ходе дознания Горбунов сознался в том, что действительно произносил всё изложенное. И тут же заложил Вьюгина, утверждая, будто тот, якобы на его выпад против советской власти, контрреволюционно ответил: «Вас, дураков, давно надо было продать». Однако то ли эти показания не подтвердились, то ли по каким-то другим причинам, но обвинение было предъявлено лишь «Члену Исполнительного Комитета Андрею Ивановичу Горбунову 32 лет, в том, что, будучи допущен к власти и работая вместе с остальными членами Исполкома в контакте, поносил на власть и уличал ее в грубой форме, как изложено выше, в неправильных действиях» и вследствие этого «подлежит привлечению к ответственности за оскорбление Советской власти».
Вскоре «дело» было передано на рассмотрение Чрезвычайной комиссии, и дальнейшая судьба Горбунова неизвестна (ГАУО. Ф. Р-125. Оп. 3. Д. 1. Л. 119). Вряд ли его расстреляли. Скорее всего, уволили из исполкома и включили в какой-нибудь отряд, которые в то время усиленно формировались в городе и в губернии.
1 июня местные «Известия» опубликовали объявление симбирского уездного исполкома о призыве граждан нескольких возрастов на 6-месячную военную службу. Им надлежало к 10 часам утра того же дня явиться на сборный пункт в Симбирск (бывшее управление воинского начальника) для пополнения вновь формируемых рабоче-крестьянских полков. Все призываемые должны были иметь при себе паспорта или иные документы, удостоверявшие личность и возраст. «От явки по призыву никто не освобождается, кроме калек и одержимых тяжелыми болезнями, препятствующими личной явке», – особо подчёркивалось в объявлении (Известия Симбирского совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов. 1918. 1 июня).
Не остались в стороне и симбирские большевики. На своём общем собрании, состоявшемся в день призыва, то есть 1 июня, они обсудили вопрос о вооружении коммунистов и обучении их военному делу. Для этого предлагалось создать комиссию из 7 человек в составе Звирбуля, Олейника, Варейкиса, Нейланда, Чистова, Любимова и Швера. Включение в неё Якова Мартыновича Звирьбуля объяснялось тем, что он – «старый партийный работник, неоднократно сидевший в тюрьмах, командовал отрядами в Финляндии против белогвардейцев, известен в центре, как революционный деятель и военный специалист. Олейник – старый революционный деятель, 8 лет сидел в кандалах, и только революция освободила его. Чистов – офицер революционного времени» (ГАНИУО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2. Л. 21–22).
Почему включили остальных, в протоколе не указано. Скорее всего, говоря по-современному, для обеспечения «административного ресурса» и партийно-политического сопровождения процесса. А чехословаки меж тем всё приближались, и остановить их военной силой пока не получалось. Чтобы хоть как-то замедлить продвижение, 6 июня нарком путей сообщения Невский разослал по железным дорогам телеграмму, которая, по сути, дублировала аналогичную депешу от 25 мая, требовавшую от железнодорожников «отнюдь не выполнять никаких просьб или распоряжений чехословаков. А именно:
- Не давать паровозов.
- В случае насилия устраивать крушения с чехословацкими поездами.
- Не допускать чехословаков ни к телеграфным, ни к телефонным аппаратам для разговоров.
- Не провозить никакого продовольствия чехословакам.
- Предупреждать, что всякий железнодорожник, который окажет какое-нибудь содействие мятежникам чехословакам, будет выброшен из среды железнодорожников и предан суду» (ГАУО. Ф. Р-393. Оп. 2. Д. 2. Л. 456).
Получили её и в Симбирске. Понятно, что это были даже не полумеры, а скорее отчаянная, но безуспешная попытка сделать хоть что-нибудь. Особенно беспомощная на фоне лихорадочных усилий, предпринимаемых командованием разного уровня для того, чтобы удержать Самару. На её спасение, словно в паровозную топку, бросали всё новые и новые части.
Книгу "1918. Симбирскъ" (В. А. Миронов) читайте по ссылкам:
Часть 1. Тернистый путь к власти советов
От автора. Глава 1. Родина Ленина и колыбель революции и Глава 2. Узок круг этих революционеров
Глава 3. Которые тут временные? Слазь! и Глава 4. ЧК не дремлет
Глава 5. Тяжело в деревне без нагана и Глава 6. Неравная битва с Бахусом
Глава 7. Конструкторы власти и Глава 8. Такой Совет нам не нужен?
Глава 9. Вот они расселись по местам и Глава 10. НКВД губернского масштаба
Глава 11. Юстиция в алой косынке и Глава 12. Фемида против Бахуса
Глава 13. Финансы для диктатуры пролетариата и Глава 14. Под шелест кадетских знамён
Глава 17. Охота на комиссара и Глава 18. ГубЧК. Первые шаги
Глава 19. С пулемётом – за картошкой
Часть 2. «Да здравствует Красная Армия!»
Глава 1. Дело на миллион и Глава 2. «Армия» губернского масштаба
Глава 3. Через день – на ремень и Глава 4. Надо ли бояться человека с ружьём?
Глава 5. Переприём и Глава 6. Красноармейская Пасха
Глава 7. «Ополчение», мобилизация, оружие
Часть 3. Милиция
Глава 1. Первая жертва и Глава 2. В состоянии переходном
Глава 3. Спасение утопающих… и Глава 4. Новые власти и старые грабли
Глава 5. Стратегия и тактика и Глава 6. Если кто-то кое-где у нас порой…
Часть 4. Тучи над городом встали
Глава 2. Смело мы в бой пойдём…
Глава 3. Под Самарой и Глава 4. На запасном пути…
Глава 5. Штабные игры и Глава 6. Золотой куш
Глава 7. Симбирская группа войск и Глава 8. Главком Муравьёв
Часть 5. Загадки июльской ночи
Глава 1. Зигзаги памяти, Глава 2. Взгляд изнутри и Глава 3. …И «снаружи»
Глава 4. Мятеж подкрался незаметно и Глава 5. Тюрьма или цитадель?
Часть 6. Катастрофа
Глава 1. Враг у ворот и Глава 2. Мелекесский фронт
Глава 3. У семи нянек... и Глава 4. Разгром
Глава 5. На Сенгилеевском направлении и Глава 6. «Тяжелый, но необходимый урок»
Часть 7. Под властью КОМУЧа
Глава 3. И в воздух чепчики бросали… и Глава 4. Заводской брак по расчёту
Глава 5. «В жестокой борьбе за демократию»
Глава 7. Вперёд, к прошлому и Глава 8. Земля – крестьянам. Фабрики – рабочим
Глава 10. Добрым словом и револьвером
Часть 8. Ответный удар
Глава 1. «За свою молодую свободу»
Глава 2. Кровь – за кровь и Глава 3. На Симбирск!
Глава 4. В городе и Глава 5. Операция «Мост»
Глава 6. Последний и решительный
Часть 9. Чёрные дни миновали
Глава 1. «Гнёзда пролетариата» и Глава 2. Навстречу Октябрю!
Глава 4. Карающий меч революции… и Глава 5. …И пролетарское правосудие
Глава 6. Война за хлеб (продолжение)
Глава 7. Пролетарская Мельпомена и Глава 8. Больше советов. Хороших и «красных»
Часть 10. Милиция «нового стиля»
Глава 1. Соединённые штаты милиции и Глава 2. Форма и содержание
Глава 4. Симбирская городская милиция
Глава 5. Романтики большой дороги
Глава последняя. Время – вперёд (эпилог). Список источников
Фото - «Мономах», 2009 г., №4(59)