С селом Проломиха связаны жизнь и творчество поэта и музыканта Николая Платоновича Огарёва (1813–1877). Стремясь устроить жизнь крепостных крестьян на справедливых началах, Огарёв призывал друзей создавать в имениях фабрики и заводы, чтобы перевести крестьян на вольнонаёмный труд, перевоспитать их, приобщить к культуре. В 1848 году, заняв у Герцена 45 тысяч рублей, поэт купил Тальскую писчебумажную фабрику, находившуюся в селе Проломихе. Это была смелая попытка осуществить социалистическую утопию.
Вскоре Огарёв совсем переселился на фабрику. Со страстным увлечением принялся он за устройство быта рабочих и за производство. Огарёв отменил телесные наказания, повысил заработок, облегчил труд, предоставил свободу выхода на оброк, открыл школу и больницу. Весь хлеб с мельницы раздавался бедным бесплатно. Помогали Огарёвы лесом, деньгами, что дало возможность многим крестьянам построить себе новые дома, поправить хозяйство.
Заботясь об улучшении производства на фабрике, Огарёв поставил новый паровой котёл (его волоком доставляли 8 месяцев из Москвы), изобрёл особые сорта бумаги, довёл производительность до высокого в то время уровня – 207 стоп в сутки.
Деятельность Огарёва вызывала недовольство соседей. «Ведь в нашей стороне живого слова не услышишь, – писал Огарёв Анненкову. – Перед глазами только трагикомические явления разных добродушных и недобродушных уродливых личностей». Посыпались доносы, в которых поэта обвиняли в «причастности к коммунистической секте». Последовал арест. Произошёл он в Симбирске, куда Огарёв часто приезжал и по делам фабрики, и просто встретиться с друзьями. Жена поэта, Н.А. Тучкова-Огарёва, сумела предупредить мужа, послав в Симбирск крепостного человека Варлаама Андреева. Огарёв успел уничтожить компрометирующие его бумаги. Обыск ничего не дал. Поэта повезли в Петербург. После нескольких месяцев заключения он был освобождён под надзор полиции.
Фабрика отнимала у Огарёва очень много времени. «Так много дел, что просто жизнь в тягость, – жаловался он Анненкову. – Занят фабрикой до утомления: счетами, экономикой и перестройками».
Вопросы сбыта, сырья и кредита требовали частых разъездов: Карсун, Алатырь, Пенза, Нижний Новгород. Это имело и положительную сторону: расширялся круг наблюдений, накапливались впечатления.
Отдыхом от тяжёлых забот были занятия музыкой, естественными науками. Огарёв изучал химию, анатомию, фармакологию и гомеопатию, чтобы лечить крестьян и их детей.
Супруги Огарёвы занимали небольшой двухэтажный каменный дом (сгорел в наше время, в начале 2000-х). Жили они по тогдашним временам скромно и уединённо. Тишину многочисленных комнат нарушала музыка. Огарёв всю жизнь постоянно и глубоко интересовался музыкой, сам сочинял. Упивался Моцартом, Шубертом, Глинкой, Даргомыжским. «Я отдал бы полжизни, – восклицал поэт, – для того, чтобы быть музыкантом!»
В Проломихе поэт сочинял маленькие пьесы для фортепьяно, мазурки, вальсы, романсы и песни на собственные стихи, на стихи любимого Лермонтова и других поэтов. Дом оживал, когда в Проломиху приезжали симбирские друзья: молодой композитор В.Н. Кашперов с юной женой, М.Н. Островский (брат драматурга), П.В. Анненков и другие.
Однако жилось Огарёву нелегко. Крестьяне, несмотря на всю симпатию к Огарёву, видели в эксперименте лишь барскую затею. Фабрика уже тяготила поэта, и он рад был бы с ней разделаться. Такая обстановка вызывала тяжёлые раздумья и душевные страдания. Развязка пришла неожиданно: 15 июня 1855 года фабрика сгорела, а весной следующего года Огарёв уехал за границу.
Проломиха сыграла большую роль в становлении Огарёва как поэта. Здесь было написано много лирических стихотворений и «одно из любимых чад» Огарёва – поэма «Зимний путь», имевшая большой успех. С высоким мастерством, в духе прекрасных пушкинских традиций поэт развёртывает картины окружающей жизни, окрашивая их то печалью, то иронией, то раздумьями о судьбах личности и народа.
Николай Платонович Огарёв умер в Лондоне. Через 89 лет, в феврале 1966 года, урна с прахом замечательного сына России вернулась на родину и торжественно захоронена на Новодевичьем кладбище в Москве. Исполнилось желание поэта, писавшего: «Благословляю мою Россию и не оторвусь от неё».
«Мономах», №1(85), 2015 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937