В стороне от больших дорог за высоким забором прячется от глаз добротное трехэтажное здание. Время почти не изменило его. И только вид на индустриальное Засвияжье, открывающийся с крутого спуска улицы Воробьева, неумолимо свидетельствует о скоротечности жизни. Нет, не встретить теперь во дворе ни веселой гурьбы смышленых чувашских ребятишек, ни девочек в аккуратно повязанных платочках, не найти крестьянских подвод, на которых из далеких деревень привезли в знаменитую на всю Россию школу новых учеников... Читая трогательные воспоминания Ирины Глебовны Глинки, не перестаешь восхищаться живым и легким литературным языком (а ведь она - скульптор по профессии и историк по образованию), образностью речи, компьютерной грамотностью (освоить технику нового столетия почти в 70 лет!). Мягкая ирония, тонкий юмор, точное и яркое художественное воспроизведение событий полувековой давности...
Главная его достопримечательность - уникальный музей "Симбирская чувашская школа. Квартира И.Я. Яковлева".
Этот единственный в России государственный музей И.Я. Яковлева создавался непросто. Ко времени его открытия в Ульяновске практически не осталось предметов, связанных с жизнью и деятельностью Яковлева - одни давно уже были переданы в Чувашский национальный музей, другие как бесценные реликвии хранились у родственников, живших за пределами нашего города. Даже архивные документы - и те еще в 1950-е годы были переведены в Чебоксары. Само здание после отъезда Яковлевых в 1922 году к сыну Николаю в Петроград сменило немало хозяев - в его стенах размещались первый национальный вуз ЧувИНО, чувашский педтехникум, педагогическое училище, школа-интернат № 16. В начале 1980-х годов здание несколько лет стояло бесхозным. И только в 1991 году здесь, наконец, открылся музей. Неудивительно, что единственным подлинным экспонатом на момент начала создания музея были только стены.
То, что удалось сделать в этих условиях сотрудникам музея, кажется просто чудом. Но вот поднимаешься на третий этаж по деревянной лестнице, оказываешься в квартире Яковлева и ловишь себя на мысли, что жилым, а не музейным духом веет от стен этой квартиры. Слева от входа - кабинет просветителя. На светлом двухтумбовом столе - письменный прибор, костяной нож для разрезания бумаги и плоский камень, которым Яковлев пользовался как пресс-папье. У стола - резной книжный шкаф, заполненный книгами.
Напротив кабинета - столовая. На накрытом белой скатертью столе - подлинные столовые приборы. Из кобальтовой чайной пары, по воспоминаниям родных, любил пить чай Иван Яковлевич. У окна - комнатные цветы в кадках. Точно такие же, если судить по фотографиям, стояли здесь и в начале прошлого века. По соседству со столовой - уютная гостиная. Смысловой центр комнаты - большой рояль, купленный на свои средства младшим сыном Николаем еще в гимназические годы. Любопытно, что Иван Яковлевич не одобрял слишком серьезного увлечения сына музыкой. Несколько предметов обстановки - диван красного дерева, диван tete-a-tete, торшер, кресло, изящный овальный столик - перешли к Яковлеву от семьи Раевских, у которых он жил в 1860-е годы. Самсон Дмитриевич и его сестра Клеопатра Дмитриевна оказали большое влияние на молодого Яковлева. С их помощью он начал глубоко изучать русский язык и литературу. Раевские неоднократно жертвовали деньги на поддержание яковлевской школы. Осенью 1868 года после внезапной смерти брата Клеопатра Дмитриевна всю мебель красного дерева из его квартиры передала в дар Яковлеву. Часть мебели он оставил у себя, остальную же продал, чтобы нанять квартиру и купить зимнюю одежду для первого ученика школы А. Рекеева.
По другую сторону коридора - две смежные комнаты. Это почти спартанская спальня Ивана Яковлевича, отгороженная ширмой от маленькой гостиной супруги, и лишенная вычурности, но по-женски уютная, спальня Екатерины Алексеевны. "Екатерина Алексеевна всегда была удивительная рукодельница, почему и в ее отделении процветало рукоделие всякого рода, удостаивавшееся даже наград на выставках", - писал в своих воспоминаниях Иван Яковлевич. И только в детской комнате расположилась документальная экспозиция, рассказывающая о его потомках.
Как же удалось восстановить уклад жизни этой семьи, которая по словам А.В. Жиркевича даже "несмотря на революцию осталась каким-то патриархальным уголком"? Научный сотрудник музея Елена Садовник рассказывает, что во многом это получилось благодаря Екатерине Алексеевне Некрасовой - Катеньке, первой и любимой внучке Яковлевых, до 16 лет воспитывавшейся в семье дедушки и бабушки. Она приняла деятельное участие в создании музея, нарисовала план расстановки мебели в каждой из комнат, дала описание предметов. Помогли многочисленные фотографии, воспоминания Жиркевича, материалы, еще при жизни просветителя собранные его старшим сыном Алексеем Ивановичем, впоследствии известным историком. Часть подлинников ульяновский музей получил от своих чебоксарских коллег, многие экспонаты подарили внуки и правнуки Яковлевых.
Конечно же, музей не ограничивается только мемориальной квартирой. Одна из важнейших его задач - показать своеобразие этого удивительного учебного заведения, созданного И. Я. Яковлевым 28 октября 1868 года. К концу 80-х годов XIX века Симбирская чувашская школа занимала несколько зданий, в которых располагались классные комнаты и спальни воспитанников, квартиры преподавателей, домовая церковь, книжный склад, библиотека, столовые и пекарня, известная в городе столярная мастерская, овощехранилище и конюшня. Кроме изучения общеобразовательных предметов и педагогических дисциплин ученики получали прекрасное эстетическое воспитание. Каждый выпускник по окончании школы мог руководить хором; школьный же сводный хор пользовался большой популярностью в Симбирске и неоднократно выступал в зале Дворянского собрания. Девочки учились рукодельничать и обшивали не только себя, но и мальчиков. Ребята изучали сапожное дело и мастерили для себя и девочек обувь. Для нужд школы Яковлев выписывал из-за границы новейшие сельскохозяйственные орудия. Сохранились архивные документы, рассказывающие о том, что в столярной делались оконные переплеты для Дома-памятника И.А. Гончарова и парты для Симбирской классической гимназии. Получала мастерская и частные заказы на мебель. Общим для всех детей было знание основ земледелия и животноводства. Летняя практика проходила на школьной сельскохозяйственной ферме, неподалеку от села Кременки. Сельский учитель - это светоч, он должен знать ответ на любой вопрос, с которым к нему обратятся крестьяне - так считал Яковлев.
Неудивительно, что более чем за полвека своего существования Симбирская чувашская школа превратилась в крупный центр просвещения и выпустила в свет выдающихся педагогов, деятелей науки, литературы и искусства. Воспитанники этой школы составили свет чувашской интеллигенции. Чистые светлые классы с красиво вышитыми занавесками, портретами классиков на стенах и большими географическими картами стали колыбелью чувашской культуры. Мемориальный класс женского отделения Симбирской чувашской школы восстановлен рядом с квартирой Яковлева. Два следующих зала посвящены истории и быту чувашского народа. В одном из них представлены подлинные археологические находки, различные орудия труда, предметы крестьянского обихода. В другом разместилась созданная в прошлом году этнографическая экспозиция, которой музей особенно гордится: все экспонаты "крестьянской избы" собраны в чувашских деревнях бывшей Симбирской губернии.
"Благодаря этой экспозиции музей стал доступен даже для младших школьников. Специально для них разработан целый цикл этнографических занятий", - говорит заведующая музеем "Симбирская чувашская школа" Александра Аркадьевна Пономарева. В соседнем здании, с 1992 года принадлежащем Симбирской и Мелекесской епархии, расположился храм Сошествия Святого Духа на Апостолов. Это бывшая домовая церковь, где в 1898 году П.Я. Яковлевым было создано Святодуховское братство, не только преследовавшее религиозные цели в воспитании учащихся, но и призванное заботиться об "оказании им материальной и медицинской помощи, как во время учения, так и по окончании его". Храм и сейчас пользуется любовью горожан, и его близость к музею усиливает ощущение перемещения во времени...
Инна Буганина
«Мономах», №3(38), 2004 г.
