16 августа умерла наш главный редактор Алла Григорьевна Багдасарова. Завтра – 40 дней.

Как сказали нам врачи, от ее сердца не осталось почти ничего, оно полностью износилось. И это в 56 лет. Наверное, каждый человек живет столько, сколько ему отпущено. Не больше и не меньше. Но все-таки думается, а что было бы, если бы Алла Григорьевна избрала другой путь по жизни? Прожила ли она дольше? Насколько сократил ее дни пост главного редактора газеты «Симбирский курьер»? Нашим постоянным читателям не надо рассказывать, что это за пост. Они знают. Хотя представить трудно, как один человек, даже такой сильный и мужественный, может выдерживать подобный груз. Она противостояла огромной, безжалостной, унижающей человека страхом машине. Ей, женщине, приходилось выслушивать признания далеко не последних по своему положению в области мужчин, что сердцем они, конечно, с ее газетой, но «сама понимаешь, если узнают там…». И она находила в себе силу действительно их понимать, понимать, что они боятся и что иначе пока не выходит. Проводив гостей, она закуривала сигарету, поворачивалась к окну и задумчиво говорила: «Жаль стариков».

А ведь лично у нее все могло быть по-другому. Ее жизнь могла быть удобной и безбедной, стоило ей только захотеть. И все это было возможно на том же самом посту главного редактора «СК». Стать покладистей и «нормально жить». И даже от ее совести не требовалось слишком больших жертв. Чуть-чуть сместить акценты и только. Сообщая, например, о детской многопрофильной больнице, сказать, что усилиями областной администрации ее строительство наконец-то закончилось. При этом умолчать, что больница строилась по федеральной программе, то есть в основном на деньги, выделенные Москвой. Прямой лжи в такой информации не будет, но не будет в ней и правды, поскольку жалованье и глава администрации, и весь его многочисленный штат получают как раз за то, что прикладывают усилия, тогда как без московских денег больница бы не появилась. Полуправда – та же ложь, и Алла Григорьевна прекрасно это понимала.

В чем ее только ни обвиняли недоброжелатели. Из нее «лепили» чуть ли не образ буржуйки, именуя не иначе как госпожа Багдасарова. Богатство этой «госпожи» нам довелось увидеть через несколько дней после похорон, когда один из ретивых чиновников распорядился освободить ее квартиру от ее вещей (квартира не была приватизирована). Но вещей-то почти и нет. Шкаф для белья, диван, книги, холодильник и крохотный кухонный столик. И еще – недавно купленный цветной телевизор, заменивший столетний черно-белый. В редакции жил ее электрический самовар, здесь же он и сломался. Были подаренные ей на день рождения шахматы, но их она оставила, кажется, в больнице. Сама квартира однокомнатная, на девятом этаже.

Особую ненависть к нашему редактору испытывали ее бывшие товарищи по КПСС, по обкому. Но, думается, не потому, что не могли простить ее «измены» коммунистическим идеалам (они, пожалуй, и не знают, что это за идеалы). Их раздражало другое. То, что Багдасарова была не как они все, что она не искала теплых кресел, что для себя ей ничего было не нужно, что она могла позволить себе роскошь быть смелой, никому не льстить и ни перед кем не заискивать. Вот что было в ней для них невыносимо. Эти люди ненавидели ее за то, за что другие любили и уважали. Она была, конечно, не простой человек и не ангел, но небеса, хочется верить, найдут много доводов, чтобы многое ей простить, а она пусть простит нас – за все, в чем мы были не правы.

Симбирский курьер, 23.9.1995 г.