Уважаемая редакция!

4 декабря 1994 года исполнился ровно год, как в последний раз выступала в областном драматическом театре любимица ульяновских театралов Алла Троцкая. Очень хотелось бы узнать, как складывается ее жизнь в Штатах. Полагаю, что она пишет письма оставшимся здесь родственникам, товарищам из театра. В общем, земля слухами полнится… Думаю, что не сочтете за нескромность с моей стороны желание узнать через вашу газету что-то о ее жизни за кордоном.

С уважением и просьбой к вам Николай Панфилов.

Узкие длинные конверты, марки с американским флагом, четкий почерк: «From: Alla Troitskaya». В каждом письме – 6-7 листочков, исписанных с двух сторон торопящимися в Россию строчками:

«Дорогая моя подружка, любимая, ненаглядная!

Боже, боже! Ну вот, наконец-то на моей американской улице праздник!!! Ура! Пришло твое письмо, датированное 14-15 апреля. На календаре сегодня 12 сентября. Пять месяцев твое письмо добиралось до меня! Ужасающий срок. Но оно пришло. Читала взахлеб!

Только по прошествии времени я понимаю с еще большей силой, что для меня было оторваться от земли, людей, театра!.. Я знаю, что из письма в письмо пишу одно и то же. Но это во мне…

Наверное, если бы кто-то прочитал мое письмо, то страшно бы удивился: как будто ей не о чем писать из Америки! Есть о чем, конечно. Но пока все эти месяцы я перебирала в памяти жизнь.

Когда я что-то делаю: готовлю, убираю, даже когда вожу машину, в уме пишу письма. Но стоит сесть, взять ручку – и мысли убегают. Возникает одно большое, емкое слово: тоскую!..

Здесь жизнь другая. Вопрос не стоит в том, насколько хороша эта жизнь, просто она совершенно отличается от нашей. Ну, начнем с того, что вопросы быта, питания вообще не стоят… Кура целиковая? Есть! Или ножки от куры целиковой? Есть!! Или крылья от куры целиковой? Есть!!! О печени и пупках говорить не буду, потому что они и у нас там есть.

И конечно, как и любая жизнь, так и американская, имеет красивую внешнюю сторону и оборотную. Чтобы чем-то обладать, надо иметь средства, надо работать. Причем работать прилично.

Все твои деньги – под контролем государства. Машина здесь всего лишь средство передвижения и роскошь лишь в том случае, если она роскошная. Кто идет пешком – русский или мексиканец…

Сегодня был у меня первый трудовой день на новом месте. Я очень довольна, что сменила работу. Понимаешь, та, конечно, была очень легкая: сиди себе целый день, перебирай это золото (Алла работала на ювелирной фабрике). Еще час перерыва. Но они меня приняли временно, т.е. в любой момент могли уволить. Не это главное – в принципе, в Америке тебя попросить могут с любого места. Но платили такой мизер, что не передать… Словом, я давно задумала сменить работу. Без языка, без каких-то умений очень сложно найти себе место. И еще. Америка еще более бюрократическая страна, чем наша. Сколько здесь всяких бумажек – уму непостижимо, и к тому же здесь блат (а по-американски протекция) – первое дело при устройстве на работу. На самую вшивую должность очень трудно устроиться, если кто-то тебя не представит, не поручится за тебя. А здесь мне повезло.

Представь себе небольшой цех, где стоят четыре длинные вышивальные машины, каждая из которых состоит из 15 маленьких машинок. Включаешь – и одновременно можно вышивать пятнадцать изделий. Знаешь, на футболках бывают такие вышивки-эмблемы? Весь день надо быть на ногах. Без преувеличения: именно весь день, за исключением одного получасового перерыва и второго – 15 минут. Но в любом деле важен настрой. Я себя внутренне настроила очень боево и стойко, и это помогает преодолевать усталость и шум. К тому же в уши можно вставить специальные штучки-затычки. И потом, чтобы оплатить жилье, я должна была на прежней работе отработать три полные недели, на этой же – только две.

А легких работ здесь практически нет. Вообще: нет здесь легкого пути. Что говорить – это и так понятно…

Американцы хитро придумали почасовую оплату. Здесь, если раньше отпускают с работы – это огорчение, потеря денег. Или отпроситься куда-то надо, так эти часы вычитают из рабочего дня. Любое решение личных проблем – только за свой счет. Норма работы в неделю – 40 часов. Но если переработаешь, платят за каждый переработанный час полторы его стоимости.

Прогулки, развлечения? Мало свободного времени, почти нигде еще не были. Круга общения тоже нет.

…Я так давно, тысячу лет не выходила на сцену, что кажется: не со мной это было. Но стоит представить себя в роли, как внутри появляется привычное волнение, тряска, нервы напрягаются в готовности что-то сыграть…

Да, я была и есть актриса. Просто, если немного пофилософствовать, сменила наш театр на театр жизни, и теперь мой режиссер – моя судьба… Даже к выбору работы отношусь по-театральному: вижу себя в этом или нет.

Конечно, роли мне преподносятся не самые грандиозные. Но во всем есть хорошие стороны. Ведь если на работе не стоять и не двигаться, то жизнь здесь сидячая. От этого, наверное, в Далласе огромное количество полных и невероятно полных людей. Ведь выходишь с работы и плюхаешься в машину, дома тоже сидишь много. Поэтому я в принципе рада. А дальше посмотрим, что еще будут за роли. Расслабляться, отчаиваться ни к чему, иначе жизнь может сломать. Надо стараться быть сильными. Конечно, жизнь дается нелегко. А там, в России, она дается легко?.. Поэтому ты обо мне не волнуйся.

Театр не мог уйти из моей жизни, не мог улетучиться, потому что это было всегда самым важным в моей жизни, сколько я себя помню… Иногда грустновато, а иногда это дает мне силы. Ведь столько было хорошего! На расстоянии всегда вспоминается хорошее. И, перефразируя слова Медеи, я скажу, что в жизни все случается, как должно случиться…

Ваша-преваша Алла».

В последнем письме – о новой «роли»: теперь по выходным Алла ходит на курсы массажистов (1950 долларов за полугодовое обучение). Мысли же по-прежнему заняты театром, в котором, как она уверена, «главное – умение терпеть и быть, и веровать, и созидать, и служить нашему делу».

Из длинных писем друзьям мы выбрали лишь несколько абзацев. Эту газету Алла получит. Пусть она знает, что в Ульяновске ее любят по-прежнему и надеются когда-нибудь вновь увидеть нашу неповторимую Медею на сцене.

Народная газета, 13.1.1995 г.