Борис Николаевич Ельцин, в 1991-2000 гг. Президент России:
«9 декабря 1992 г. я приехал со съезда на дачу в полном трансе. Наверное, такое со мной случилось впервые за пять лет, с 1987 года…
(…) Я не выношу обстановки публичного наскока. Когда бьют с разных сторон, все вместе. Содержание уже не важно. В интонации, да даже в походке человека, поднимающего на трибуну, я ощущаю это звериное желание ударить больно, эту попытку распалить, завести себя, этот страшный импульс к удару…
(…) Я вернулся на дачу непоздно. Увидел глаза жены и детей. Рванул в баню. Заперся. Лег на спину. Закрыл глаза. Мысли, честно говоря, всякие. Нехорошо… Очень нехорошо.
Вытащил меня из этого жуткого состояния Александр Васильевич Коржаков. Сумел как-то открыть дверь в баню. Уговорил вернуться в дом. Ну, в общем, помог по-человечески (…) Постепенно я отошел.
Кто-то из домашних сказал: надо спросить у людей – или ты, или они. Народ все прекрасно понимает…
И вдруг я зацепился за эти слова. Идею референдума мне подсказывали давно политологи и юристы. Но речь шла о том, чтобы таким образом решать судьбу съезда: распускать – не распускать.
А тут была совершенно новая постановка вопроса: хотят жить с президентом или со съездом? Бог надоумил в тот вечер моих самых родных людей.
Я сразу попросил соединить меня с Илюшиным. Ночью к работе подключился Шахрай, спичрайтеры (…) Два часа поспал и опять до утра черкал выступление (…)
Из книги «Записки президента». Москва, 1994 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937