– 8 декабря 1991 года. Беловежская встреча. Глядя на внешне спокойные, но все-таки напряженные, даже возбужденные лица Кравчука и Шушкевича, я не мог не понимать, что мы всерьез и, пожалуй, навсегда «отпускаем» Украину с Белоруссией (…) Пробил последний час советской империи.
Я понимал, что меня будут обвинять в том, что я свожу счеты с Горбачевым. Что сепаратное соглашение – лишь средство устранения его от власти. Я знал, что теперь эти обвинения будут звучать на протяжении всей моей жизни (…)
Я хорошо помню, там, в Беловежской Пуще, вдруг пришло ощущение какой-то свободы, легкости. Подписывая это соглашение, Россия выбирала иной путь развития (…) Она отказывалась от традиционного образа «властительности полумира», от вооруженного противостояния с западной цивилизацией, от роли жандарма в решении национальных проблем (…)
Я был убежден, что России нужно избавиться от своей имперской миссии, но при этом нужна и более сильная, жесткая, даже силовая на каком-то этапе политика, чтобы окончательно не потерять свое значение, свой авторитет, чтобы провести реформы.
Я был убежден, что морально-волевой ресурс Горбачева исчерпан и им вновь могут воспользоваться злые силы.
Так пришло решение.
Из книги «Записки президента», Москва, 1994 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937