– У Геннадия Васильевича была своя система работы с комсомолом. Мы довольно часто встречались с ним, могли общаться (я имею в виду, прежде всего, секретарей, членов бюро, заведующих отделами обкома комсомола). И во время этих встреч, когда выслушивал каждого, он у себя в блокноте делал пометки цветными карандашами: кого красным пометит, кого синим, кого желтым.
Естественно, видя это, мы, тогда молодые комсомольские работники, очень волновались и переживали: что означают эти его значки. А это у него, по-видимому, шла уже наработка по подбору кадров на выдвижение.
Тогда очень многих из комсомола брали в партийные органы. Колбин открывал молодежи путь, не давал засиживаться в комсомоле. И я, судя по всему, попал в поле его зрения, в его обойму.
Сначала меня пригласил для разговора Ю.В. Барабанов, зав. отделом оргпартработы (он ведал кадрами). А второй разговор уже был с Колбиным. Геннадий Васильевич сказал: не переживайте, помощник – это не такая должность, чтоб чемодан носить и чай подавать. У меня помощники подолгу не задерживаются.
Максимум полгода-год, и вы (если все нормально) будете выдвинуты на самостоятельную работу. Буквально через несколько дней я уже работал в должности первого помощника. (Тогда их было двое. Первый – по организации работы первого секретаря. А второй – по мобилизационной работе.)
По первости после комсомола мне было сложновато. В партийных органах было все куда серьезнее. И самое сложное, что приходилось работать с кадрами гораздо старше меня. Надо было ставить себя на один с ними уровень, а может быть, и чуть повыше.
У Геннадия Васильевича подходы были такие: он всячески старался поднять роль и статус помощника. Мог позвонить и сказать: Николай Петрович, там у меня есть совещание на 12 часов. Я не смогу быть. Давайте на вашем уровне проведем его. Материалы-то я к совещанию готовил, был в курсе проблемы. Но ведь с этими людьми надо разговаривать, надо быть солидным! Поэтому приходилось напрягать себя и, может быть, даже казаться значительнее, чем ты есть на самом деле.
А вообще работалось с ним легко. Он был человек очень пунктуальный. Все было расписано: на месяц, на неделю и на день. Общался исключительно на «вы». С кем-то, безусловно, бывал резок, но с нами, ближайшими сотрудниками, всегда был корректен.
Иногда на плановые выезды в районы брал помощника с собой. И на протяжении этих 2-3 часов надо же было о чем-то с ним (личностью такого уровня!) говорить. Он в это время пытался получше понять человека, оценить уровень его компетенции в разных вопросах. Конечно, прежде всего, надо было уметь его слушать. Его кругозор, его понимание тогдашней жизни, его начитанность – что тут говорить… Некоторые вопросы он брал на совет. Спросит так вкрадчиво с какой-то хитринкой: «Как вы считаете, Николай Петрович?»
…Доверял сейф. Доверял личные документы, деньги. Сказал однажды: вот деньги, там, где я обедаю, вы потом рассчитывайтесь…
Записано 1.9.2003 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937