– Наши гастроли в Киев были запланированы заранее, но была возможность отказаться и не поехать, как это сделали буквально все театры Союза. (Киев – огромный город, театров много, и было запланировано много гастролей.) Единственный театр, который рискнул и поехал на эти гастроли, это был наш, ульяновский, театр. И конечно, нас там на руках носили и благодарили, и в ЦК, и в Министерстве культуры были приемы. Зрители просто заваливали нас цветами, говорили, что это самый мужественный, самый добрый, самый гуманный театр…
Почти каждый день у нас были выезды. Мы объехали всю Киевскую область. И первый выездной спектакль («Дефицит») мы должны были показать в самом Чернобыле. Мы поехали – с воплями, с визгами, с песнями. Все было так лихо, как и всегда на выездах…
Когда въехали в эту зону, в эту пустоту… Потрясли такие картинки: деревенька, на ветру полощутся занавесочки, двери открыты, топор торчит в пенечке. Все благоухает, клубника с куриное яйцо. Ни птиц, ни людей. И все примолкли, и только глазеют в окна…
Приезжаем в Чернобыль, вываливаемся из автобуса. Нас встречают люди в халатах, в респираторах.
Короткая встреча в администрации, и нас отправляют в Припять. Дали там концерт. Потом мы много давали концертов в лесах, в военных частях. На двух соединенных грузовиках. Обслуживали госпитали в самом Киеве. (Не знаю, живы или нет те больные. Вряд ли. Потому что нам врачи говорили: это уже потенциальные покойники.) Кстати, когда мы проезжали через все заградительные пункты, у нас даже не мыли колеса. (Сейчас, когда мы рассказываем нашим чернобыльцам, что целый месяц работали в районах, близких к Чернобылю, они говорят: да вам же льготы положены! Но нет, нас на этих кордонах никогда не обрабатывали, а потом даже стали узнавать: а, ульяновский театр, проезжайте!)
Но сама атмосфера, теплота, доброта зрителей…
Нас заваливали букетами…
Народная артистка Союза Ада Роговцева, когда посмотрела «Мамашу Кураж» (а она в то время тоже репетировала эту роль), разыскала нас в гостинице, пригласила к себе в свою роскошную квартиру. Целую группу наших актеров она кормила-поила и запрещала покупать продукты на рынках. (Ей из Москвы присылали чистую пищу.)
Мне она говорила о «Мамаше Кураж»: Клара, я так не смогу. А я отвечала: Адочка, а вы и не должны так. У вас совсем другая будет Кураж…
… Какая-то была атмосфера… То ли это наше воспитание такое. Но после этих выездов, концертов, казалось, вот сейчас все устали (уже ночь), но пошли нас сейчас в новую поездку – и мы бы поехали опять.
Было ощущение, что мы там нужны были. И наши старики – Глеб Иванович Юченков, Лия Ефимовна Радина, Георгий Николаевич Муромский – они ведь со своей военной закалкой – были впереди. И «середняки», и наша молодежь – мы вместе были.
И вот я думаю, если бы сейчас снова пришлось все это повторить, мы бы повторили. Может быть, какие-то условия ставили – сейчас само время диктует это, но к людям, попавшим в беду, поехали бы…
Записано 22. 10. 2003 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 8 (окончание)
События, 9.3.1937«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937