– Я познакомилась с Николаем Благовым, когда ему было лет 25, он работал редактором в молодежной редакции радиокомитета (а я диктором там работала).
Однажды я обратила внимание, что после его литературной правки материал стал живой и сочный. Сказала ему об этом. Он тоже обратил внимание, что я к литературе проявляю интерес. На этой почве мы подружились, читали друг другу стихи. У него была великолепная память, он знал огромное множество стихов, и у меня память на стихи была хорошая всегда – и мы друг друга буквально зачитывали.
После окончания работы (мы, дикторы, заканчивали позднее, в 7 часов), он меня ждал, и когда кончались передачи, мы вместе выходили и шли, как правило, «куда глаза глядят». Вообще, у нас был такой ритуал каждодневный: мы шли, шли – иногда забредем на обрыв Волги, иногда забредем в лес, иногда разожжем костер и сядем около этого костра. И при этом говорим, читаем стихи и, действительно, не замечаем, куда вынесли нас ноги.
Ну, и свои стихи он иногда читал. Я первая слышала то, что он только что написал. Иногда в этих стихах появлялись какие-то приметы, связанные со мной. В молодости у меня были длинные ресницы, и у него в одном стихотворении было: «Стоит, ресницы надо мной простерла, простая, без улыбок и без слов». А потом, когда я увидела эти стихи в книжке, оказалось он эту «личную» деталь убрал. Осталось такое, общечеловеческое: «Она пришла, мой голос услыхала. Простая, без улыбок и без слов».
У нас была любимая игра: смотреть на небо, на облака и придумывать сюжеты по картинам, которые там, на небе, из этих облаков вырисовываются. И вот соревновались: у кого лучше получится, и один сюжет нам особенно полюбился, мы часто к нему возвращались, дополняли. Почему-то нам виделся ковбой, что ему ковбой, что мне ковбой (тоже мне американцы!). И вот представлялась бескрайная степь и бескрайнее небо, и он едет абсолютно свободный (вот оно: идея свободы!), едет на этой лошади, поет песни. Он весел, абсолютно свободен, и никто, и ничто ему не указ…
«Роман» у нас был такой: платонический. Хотя мы могли ночи напролет гулять, сидеть у костра и читать стихи. Но мы, действительно, сидели у костра и читали стихи!
Я была не замужем, а он был женат, у него был сын. Когда семья приехала к нему в Ульяновск, жена его Ляля, узнала о его ко мне неравнодушии и о невинном характере наших отношений. И Витя, мой будущий муж, тоже был уверен в платоничности нашей любви, потому что он работал у нас, и наш «роман» разворачивался у него на глазах.
Записано 5.5.2003 г.
«Хорошо, очень хорошо мы начинали жить». Глава 7 (продолжение)
События, 18.6.1937