Кажется, что в этом доме остановилось прошлое, застыв в простой обстановке довоенных лет, в безмолвных фотографиях не стене. До маленький, поэтому фотографии кажутся большими и самыми ценными его вещами. В них прошлое ее хозяйки, ее настоящее – вся жизнь. Дочь безмолвно смотрит на меленькую, убеленную сединой старушку. Иногда матери чудится улыбка в четко очерченных губах, она подходит поближе и долго всматривается в лицо, всегда молодое.

Начиная собирать материал об Ираиде Тимофеевне Чечетовой, военвраче, капитане медицинской службы, погибшей при освобождении Польши, я познакомилась с ее матерью – Чечетовой Татьяной Николаевной. После смерти мужа, с 1960 года Татьяна Николевна живет одна. В ее доме хранится сверток Ириных писем и фотографий. Мы разговорились, все яснее вырисовывался передо мной образ своенравной девочки из села Кременки.

Волга, знаменитые кременские сады, школа, соседские ребятишки, которых любила опекать Ирина. «Добрая была», - вспоминает Татьяна Николаевна. По окончании школы (незадолго до войны Чечетовы переехали в Ульяновск) Ирина поступила в Куйбышевский медицинский институт. Любовь к детям сказалась и тут – решила стать педиатром. Вскоре Куйбышевский мединститут расформировали, Ирина попала в Казанский. С институтских лет была рядом с ней ее подруга – Фрида Михайловна Татарская.

В Казани Ирина начала вести дневник. Сейчас Татьяна Николаевна бережно хранит шесть полуистершихся, исписанных карандашом тетрадных листов дочери. Писала она редко, мало, тем драгоценнее каждая запись.

В начале войны Тимофей Федорович, отец Ирины, предложил ей уйти из института. «Нет, папа, медицину я не брошу, - ответила Ира, - особенно сейчас».

В октябре 1942 года Ирина получает диплом врача. И 43-й встретила уже старшим военврачом 997-го артиллерийского полка.

Первые дни пребывала в растерянности: «…не привыкла я к такой обстановке… Не знаю, за что браться, да браться не за что, медикаментов никаких нет, помещения нет, приходится всего самой добиваться». Но через два месяца в дневнике появляются другие записи: «С составом освоилась, с работой познакомилась… Дали девушек-санинструкторов – придется заниматься с ними… Погода холодная, боюсь, как бы бойцы не пообморозились».

Тяжким бременем легли на плечи 24-летней девушки судьбы солдат. Не одного раненого спасла Ирина. «Часто, рискуя собой, она шла на передовую. Так было в ожесточенных боях под Орлом, Севском, на Днепре, Висле, в Белоруссии и Польше», - написал впоследствии комполка родителям Ирины.

Война заставила по-новому взглянуть на себя, на жизнь. Каждый день мог стать последним днем, поэтому так дорого было все, что окружало. И девушка запишет в дневнике: «Сейчас сижу в лесочке чудном, кругом цветы и трава, по ту сторону оврага играет гармошка, да так хорошо, что я снова вспоминаю Волгу…».

А в письме домой сообщит: «По дорогам потоки машин, пехоты, пушек. Рядом играет гармошка, мы слушаем, но вот опять стервятники смешивают все с землей. Бегу. Целую, милые…».

Она была очень молода и потому не уставала восхищаться жизнью: «Так в Курске хорошо: зеленый городок, много садов, соловьи с утра до поздней ночи поют. Встаю в пять утра, открываю окно в сад – яблони цветут, сирень – просто прелесть».

Она очень любила свой дом и Волгу, «особенно в эти тихие и теплые лунные вечера – как она, наверное, прекрасна! Полюбуйтесь ею за меня…».

Но была война. Усталость, недосыпание, постоянная угроза смерти выпали на ее долю. «Хочется встретиться с вами, хотя бы одну ночь спокойно поспать, но прежде надо окончательно разбить врага. Еду дальше на Запад. Брест должен быть нашим».

И последние строки: «Сегодня ездили в рощу, там рядом сад фруктовый и речка небольшая, так я не столько слушала, что говорили, сколько любовалась речкой. Все мне казалось, что это Волга, что я сейчас увижу знакомые берега, пристани, услышу приветливый родной гудок парохода. Быстрее бы покончить с врагом».

Она погибла 4 октября 1944 года. Ее смерть можно назвать случайностью, как, впрочем, и смерть сотен и тысяч других. На одной из батарей скопилось много раненых. Позвонили, что срочно требуется медпомощь. Ира вскочила на подножку машины. Она могла сесть в кабину, ей предлагали, но она торопилась, не села. Не успела машина отъехать, как впереди разорвался снаряд.

Большой осколок пробил ей ногу, а маленький красной точкой застыл на левом виске. Она умерла беззвучно, не успев понять, что произошло, не успев вскрикнуть. Сидящие в машине остались живы. Снаряд был шальным. Больше снарядов не было. Если бы она села в машину, если бы отъехали чуть попозже, чуть раньше. Да мало ли этих если…

Иру похоронили, как героиню, отдав воинский салют, в 60-ти километрах от Варшавы, в городке Вышкув. «Я был потрясен смертью Иры и плакал, как ребенок», - писал родителям Иры командир полка.

Она была награждена орденом Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги».

Татьяна Николаевна вспоминает, что, прощаясь, Ира сказала: «Если я не вернусь, вас не оставят, помогут, должны помочь». И добавила смеясь: «Ведь мы в историю войдем».

Мне кажется, что имя Ираиды Чечетовой, военврача, капитана медицинской службы, стоит воскресить в памяти земляков.

Л. Дягилева.

Ульяновская правда, 17.11.1979 г.