«Расцвела буйным цветом «малина». Часть 2 (окончание) / 2 Февраля 1937 / История Ульяновска / Годы и люди

За погода в «прочих» скопился 71 случай. Причем, далеко не всегда это были преступления. Например, туда попал факт задержания в одной из двух городских гостиниц неких Антонины Яковлевой и Марии Фединой, которые оказывали интимные услуги трудящимся, приехавшим в Ульяновск из Узбекистана.

В «прочие» включили также 6 самоубийств и 2 покушения на таковые, 3 пожара, 2 случая причинения легких телесных повреждений, 3 факта обнаружения младенцев-подкидышей, 9 отравлений в том числе по одному – алкоголем, свининой и… хлебом.

Несмотря на небольшое количество имевшихся в районе автомобилей, заметное место в статистике стали занимать дорожно-транспортные происшествия: таковых за полугодие набралось аж 14 штук.

Одно из них имело место днем 4 февраля, когда шофер совхоза имени Гимова, что в Майнском районе, на автомашине № 43-61 вез в Ульяновск спирт-сырец, а по пути подбирал попутчиков до города, каковых набралось 8 человек. Возле Белого Ключа водитель разогнал грузовик до скорости, «превышавшей предельную», в результате чего автомобиль перевернулся, покалечив собой двоих пассажиров: Александра Ивановича Маркелова и его четырнадцатилетнюю дочь Евдокию. Обоих доставили в Совбольницу (ныне – областную), а водителя повезли в милицию, но не довезли – по дороге он сбежал, хотя, по словам свидетелей, был «чрезмерно пьян».

К счастью, в данном случае обошлось без жертв, однако за тот же период имели место и три ДТП со смертельным исходом.

Включили в «прочие» и задержание беглого преступника, хотя, строго говоря, его не задержали, а нашли. Речь идет о заключенном Мустафе Хайрулине, пытавшемся тайно покинуть строительство колонии НКВД для несовершеннолетних. В тот день, 2 февраля 1937 года, он работал на стройке в группе других зеков. В 10 часов вечера, по окончании смены, сообщники из сидельцев, а также один из воспитанников по кличке «Ежик», опустили беглеца в заранее подготовленную яму, вырытую им в куче молотого алебастра, прикрыли листом фанеры и присыпали сверху для маскировки. Расчет, видимо, был на то, что, дождавшись, когда строители и конвой покинут объект, Мустафа незаметно выберется из укрытия и сбежит. Однако замысел не удался: утром, когда «берлогу» случайно обнаружили, Хайрулин был все еще там. Мертвый. Так что вместо побега получился несчастный случай со смертельным исходом, тем более глупым, если учесть, что незадачливый беглец, получивший за кражу всего год лишения свободы, на момент гибели часть срока уже отсидел.

Еще одно ЧП, и тоже связанное со строительством, имело место спустя почти две недели – 14 февраля в столовой артели «Красный партизан», размещавшейся на первом этаже здания на площади Революции (бывшей Базарной. Сейчас на ее месте находится завод «Контактор»). Около полудня, когда в помещении сидели обедавшие граждане, на них внезапно рухнул потолок. Под завалом погиб кустарь-валяльщик Владимир Васильевич Калинкин, проживавший в Ульяновске по ул. Воробьева в доме № 40. Еще один пострадавший – восемнадцатилетний рабочий колонии НКВД Константин Владимирович Елин, был доставлен в Совбольницу с переломом правой ноги.

Проверка установила, что здание, где помещалась столовая, принадлежало базарной дирекции. По ее распоряжению на верхних этажах, как раз над точкой общепита, рабочие проводили ремонт, разбирая пол у себя под ногами и потолок – над головой. А землю, которой было заполнено межэтажное пространство, ссыпали на потолочную обшивку полуразобранного нижнего перекрытия. То и не выдержало, пополнив таким образом статистику «прочих».

Сюда же вошла и афера, на которую попадаются и наши современники даже полвека спустя.

Вечером 7 августа в Ульяновск на пароходе прибыла Анна Ивановна Ситнева. Около половины шестого, поднявшись с пристаней в город, она шла по улице К. Маркса (ныне – Гончарова), когда ее догнал незнакомый мужчина.

– Гражданочка! Постойте! Вы что-то обронили! – Окликнул он Анну Ивановну и, наклонившись, поднял с земли небольшой газетный сверок А потом заговорщицки предложил: «Давайте отойдем и посмотрим, что там».

– Давайте, – согласилась заинтригованная женщина.

Вдвоем они свернули за здание нового цирка, недавно построенного вместо прежнего, деревянного на углу нынешних улиц Карла Маркса и Гончарова, примерно там, где сейчас высится башня Дома быта. Однако не успели «заговорщики» сделать и нескольких шагов, как рядом возник еще один незнакомец. Напористо потребовав вернуть только что потерянный им сверток с деньгами, который (он сам это видел) подняли Ситнева и ее спутник, он, не дождавших ответа, принялся обыскивать обоих. Сначала обшарил мужчину, но ничего не обнаружив, принялся за даму, в кармане у которой нашлись 72 рубля. Внимательно их разглядев и пересчитав, незнакомец, вынул из кармана газету, аккуратно завернул в нее купюры и протянул сверток хозяйке: «Это не мои деньги, – с извиняющейся улыбкой проговорил он. – Вот, возьмите, мне чужого не надо. И спрячьте подальше, а то, не дай Бог, украдут. Народ, сами знаете какой, жулик на жулике. Еще раз, извините».

И оба мужчины исчезли.

Лишь через какое-то время Анна Ивановна решила проверить сверток, в котором якобы находились ее деньги. Как и следовало ожидать, в газете таковых не оказалось. Женщина сразу же побежала в милицию, и вскоре один из мошенников, тот, что «потерял» и обыскивал, был задержан.

Не имея при себе никаких документов, он назвался Василием Михайловичем Поповым, без определенных занятий. Розыск его сообщника продолжился.

Таким образом, в раздел «прочие» попадали либо незначительные, мелкие правонарушения и происшествия, либо серьезные, но редкие, погоды, что называется, не делавшие, однако доставлявшие немало забот и гражданам, и милиции. При этом «массовые репрессии» ни тех, ни других, как видим, особо не пугали.

Уморительный директор

– Чего ж вы хотите, – возразят некоторые. – Уголовники, вообще отморозки, а обыватель, погруженный в свои мелочные заботы, о творившихся ужасах мог и не знать! Иное дело – люди интеллигентные, думающие и тонко чувствующие».

Именно к таким, надо полагать, относился и бывший директор ульяновского педагогического училища Ахмет Абдуллович Казаков, к 13 июля 1937 года перебравшийся в Казань и трудившийся там директором школы-десятилетки.

Меж тем, в Ульяновске о нем часто вспоминали. Причем, не только студенты, но и следователи. В частности, нарследователь-практикант Сельмяков. Эти воспоминания он и изложил в докладной записке на имя ульяновского городского прокурора.

Так чем же прославился уважаемый Ахмет Абдуллович?

Ну, например, тем, что в течение всего 1336-1937 учебного года вплоть до февраля, ни учебные классы, ни комнаты студенческого общежития фактически не отапливались. В лучшем случае, некоторые жилые слегка обогревались через день. Хотя Гортоп и отпустил училищу 366 кубометров дров, что даже превышало необходимые потребности.

Впрочем, экономил директор не только на дровах, но и на стипендиях учащихся, выдавая им из отпущенных ОблОНО на эти цели средств, по одному-два рубля в месяц, и еще по целковому – к Октябрьским торжествам.

Не удивительно, что от холода и голода студенты стали массово болеть: из 248 учащихся, за указанный период переболело 168 человек (67,4%), а четверо умерли.

«В своей повседневной работе гр. Казаков прививал учащимся к/революционные идеи, сопоставляя шпионско-диверсионные акты троцкистов с методами работы большевиков, – докладывал следователь-практикант. – Во всех случаях, чтобы затушевать свои к/революционные преступления, сам себя выпячивал, как старого революционера, называя 27-м бакинским комиссаром. В то же время сводил т. Ленина на второстепенную роль, называя неполноценным большевиком».

При этом бардак в руководимом им учебном заведении бывший директор «сваливал на вышестоящие организации», которые якобы «денег не дают, а я при всем желании ничего не могу сделать». Тем самым возбуждая «среди студентов нацменов с низким культурным уровнем недовольство против «вышестоящей организации», т.е. против Советской власти.

«Я считаю, что несвоевременная выдача стипендий или выдача по 1-2 рубля, отсутствие топки помещений исходили не из-за отсутствия средств и топлива, а являлись своего рода пропагандой с целью восстановления среди студентов ненависти против Партии и Правительства», – делал вывод Сельмяков и предлагал по результатам проверки возбудить против Казакова дело «по признакам ст. 58-10 УК», направив таковое для расследования в Ульяновский Горотдел НКВД.

Дальнейшая судьба гражданина Казакова А.А. не известна. Но хочется надеяться, что уморивший голодом и холодом четверых молодых людей, и подорвавший здоровье сотен других, он действительно по ночам дрожал от страха, ожидая стука дверь. И в конце концов, стал-таки «жертвой сталинских репрессий». Разумеется, невинной.