«Тогда я служил в гражданской авиации, в отделе комплектации Центра ГА СЭВ (ныне училище гражданской авиации УВАУГА). Вся моя работа была связана с командировками. Летал во все точки СССР, сопровождая различные грузы, как правило – авиационные и прочие приборы. Получал в Ульяновске, скажем, оборудование с «Приборки» (ныне «Утес»), сопровождал, допустим, в Киев. Сдав свой груз, получал приказ проследовать, например, в Прибалтику, и, приняв под свою ответственность тамошний груз, доставлял его в Ульяновск. Маршруты командировок часто менялись по ходу, приказы об этих изменениях отдавались по телефону и оформлялись в дальнейшем, что называется, «задним числом».
Три дня дома, и снова – в дорогу. В таком режиме и работал.
26 апреля 1986 года (в день чернобыльской катастрофы) я доставил груз в московский институт ВНИИМП. Далее мой путь лежал в Борисполь под Киевом. Приняв на борт грузового самолета московские медицинские приборы, 27 апреля я прибыл на Украину. А там в «добровольно-принудительном» порядке меня направили в зону аварии.
– Вы не имели возможности отказаться?
– Я носил погоны. В гражданской авиации был свой дисциплинарный устав. Нет, отказаться я не мог. Да и масштабы катастрофы для меня стали очевидны лишь там, в 30-километровой зоне. Вы же помните – в первые дни все замалчивалось.
– Чем вам пришлось заниматься в Чернобыле?
– На пылающий энергоблок необходимо было сбрасывать с вертолетов мешки с песком. Первые дни я вместе с другими на пляже реки Припять наполнял эти самые мешки. 27-го, в конце дня, нас обследовали дозиметристы и провели «дезактивацию» – посредством русской парилки. А 29 апреля были первые официальные похороны: сильно облучился и умер монтажник из организации «Смоленскатомэнергоналадка». Он выполнял ту же работу, что и я – набивал мешки песком.
По ходу работы родилась рационализация – стали использовать для загрузки песка списанные тормозные парашюты. Изготовленные из них емкости подвешивались к вертолету на особых зацепах (тоже местное изобретение). Это позволяло пилоту сбрасывать гораздо большее количество песка. Песок, а позже доломит и свинцовая дробь сыпались в реактор непрерывно.
Для этой операции нужно было собрать по окрестным военным аэродромам и предприятиям большое количество тормозных парашютов и зацепов, которые изготовлялись в срочном порядке. Мне, как снабженцу, и было это поручено. Мы собирали их по всей Украине и доставляли на Черниговскую авиабазу, а затем привозили на так называемый объект «Кубок-1» - Дом культуры города Припять. По прямой – это менее десяти километров от четвертого энергоблока. В общей сложности я пробыл в этой командировке 13 дней, с 27 апреля по 10 мая, из них по крайней мере десять дней – непосредственно в «зоне отчуждения».
– Приходилось ли вам позже посещать места, непосредственно прилегающие к Чернобыльской АЭС?
– Да, в дальнейшем мне доводилось ездить по многим населенным пунктам, подверженным радиационному воздействию. Я доставлял сюда различные грузы. Это было десять или пятнадцать раз. Я не имею в виду только 30-километровую зону. Разные зоны. В общей сложности с 1986 по 1992 год я пробыл в тех местах… наверное, несколько месяцев. И схватил дозу 27,5 бэр.
– От какой организации были эти командировки?
– В октябре 1986 года я был переведен из Центра ГА СЭВ на приборостроительный завод, ныне ОАО «Утес». Характер работы не изменился. Та же авиационная отрасль, те же приборы, та же снабженческая работа и командировки. В зону Чернобыля в последующем я направлялся от «Утеса».
Губерния, 14.2.2003 г.
Материал предоставлен Геннадием Демочкиным
